Тавриз туманный

Отозвав меня в сторону, Айдин-паша рассказал, что Багир-хан недоволен руководством кавказских социал-демократов и действует самостоятельно, чем способствует Дезорганизации движения.

Я не поверил, так как знал о глубокой религиозности и узком шовинизме Айдин-паши. Он сообщил далее, что турки сочувствуют иранской революции и готовы, оказать помощь людьми, если это потребуется. Он возлагал большие надежды на поездку Сайда Салмасского* в город Ван для установления связи с турками.

______________ * Сайд Салмасский - один из участников иранской революций, был убит макинскими контрреволюционными войсками в 1908 году.

Отряд поскакал дальше, а мы продолжали свой путь.

– Вы всех знаете, и вас все знают, - сказала Нина, - а мы, к сожалению, до сих пор не знаем, кто вы? Не знать того, кто оказал нам столько внимания, кто не раз вырубал нас из беды - более чем нехорошо!

Я не мог оставить ее слова без ответа. Этим я мог усилить проснувшееся в девушке подозрение.

– Я имел маленький капитал и занимался торговлей. Только что наладились мои дела, как начались беспорядки на Джульфа-Тавризской дороге и участились грабежи караванов. И вот я потерял все. Вы сами видите, что караваны идут в сопровождении вооруженной охраны, но это удовольствие доступно не всякому купцу. Словом, у "меня ничего не осталось, и теперь я еду в Тавриз хлопотать о своих пропавших товарах.

Девушки сочувственно умолкли.

– Может быть российский генеральный консул вам поможет?
– взволнованно спросила Нина.
– Я приложу все усилия, чтобы помочь вам. А может, мне удастся устроить вам и свидание с консулом.

– Приношу глубокую благодарность!..

– А кто были эти всадники?
– спросила Нина.

– Это - люди ханов и помещиков, крестьяне, вооружившиеся по приказу помещика. Лошади у них свои, а оружие дает господин. Что же касается содержания, то лошадей и людей обязано кормить население.

– Для чего их держат помещики и ханы?

– Они защищают интересы своих господ, собирают налоги и проводят в жизнь чрезвычайные законы. Они подавляют крестьянские восстания. Когда же у их хозяев происходят нелады с соседними помещиками, то они идут в кровавые бои и умирают, защищая право и имущество своего господина.

– А что же делает правительство?

– Правительство - они сами помещики, так как и земля, и люди являются их собственностью.

– Не из-за этого ли вспыхнула теперешняя революция?

– Я не в курсе причин революции, но надо полагать, что одной из причин является это.

– В таком случае, - революционное движение должно быть очень сильным и организованным, так как в нем участвуют большие массы народа.

– Если этот спор ведется из-за земли, - вмешалась в разговор Ираида, то он не скоро разрешится. В Европе этот спор тянулся очень долго. Но я не знаю местных условий и потому ничего определенного не могу сказать.

– Земельный вопрос здесь стоит несколько иначе, - сказал я.
– Здесь препятствуют этому движению не только правительство и помещики, но и духовенство.

– Почему? Какое отношение имеет духовенство к земле?

– В Иране духовенство владеет землей, как и помещики. Поэтому помещики и духовенство играют главную роль в подавлении аграрного движения. При существующих ныне условиях никакая аграрная революция не может быть успешной. Крестьяне невежественны. Большинство их не только землей, но и религией связаны с помещиками-мучтеидами. Религия так затемнила их рассудок, что они и не подумают поднять этот вопрос, так как тогда они должны будут восстать против мучтеидов, которым они слепо верят. Тут есть еще одно обстоятельство, которое тормозит разрешение аграрного вопроса; правитель Ирана, падишах, сам покупает деревни и является крупным помещиком. И никто не смеет поднимать этот вопрос, так как все понимают, что неоткуда ждать помощи. Возьмем хотя бы нынешнего шаха Мамед-Али: в одной только азербайджанской провинции он приобрел до пятидесяти деревень... Он крупнейший помещик. Поэтому против всяких восстаний и аграрных волнений выставляется большая объединенная сила - падишаха, духовенства и помещиков.

– Какой угнетенный и отсталый народ эти иранцы!
– всплеснула руками Нина.
– А вы, - обратилась она ко мне, - напрасно говорите: "я не знаю причин революции", вы отлично их знаете. Ваше знание совсем не похоже на знание купца. По-моему, купец никогда не станет интересоваться такими тонкостями. Купец может знать только два вопроса "прибыль" и "убыток"! А вы говорите о политических вопросах.

– Я не хочу беспокоить вас разговорами о себе, - возразил я.
– Я часто имел дело с иранскими купцами. Большинство из них сторонники конституции. Об этом говорили мне и другие. Я слыхал, что руководство революцией не принадлежит пролетариату. Слыхал и то, что эти самые торгаши-революционеры хотят придать движению такое направление, чтобы оно не задевало их интересов.

Конечно, если подымится аграрная революция, такие типы могут бросить и предать революцию.

– Интересно знать, чем же занимаются настоящие революционеры? спросила Нина.

– Не могу сказать, я не был с ними; могу лишь добавить, что к этой революции примкнули и люди, ничего общего не имеющие с революционерами.

– Как же настоящие революционеры пускают их в свои ряды?

– По-моему, иногда можно использовать и таких людей. Лица, недовольные шахом, или жестокостью местных правителей, или влиятельными людьми, идущими в ряды контрреволюционеров, собрались вокруг Саттар-хана. К примеру: один из банкиров Тавриза Мир-Манаф имеет личную вражду с Мамед-Али-шахом из-за чести. Еще будучи наследником, Мамед-Али-Шах, живший тогда в Тавризе, приказал привести к себе сына Мир-Манафа и, обесчестив мальчика, отпустил его. И вот, как только началась революция, Мир-Манаф решил отомстить шаху за честь сына и вступил в ряды революционеров, которые стараются использовать в своих интересах каждого, кто недоволен существующим режимом и борется против него.

– Правильно!
– сказала Нина.

– Я не поняла одного, как можно обесчестить мальчика?
– спросила Ираида.

Мне стало неловко, что разговор принял такой щекотливый оборот; я не знал, как выйти из этого положения.

Как я мог рассказать девушкам о половых извращениях, особенно развитых в высших аристократических слоях на Востоке? Не отвечать на вопрос тоже нельзя было. Я начал так:

– На Востоке существует много дурных обычаев, развращающих мужчин. Женщины Востока закрываются чадрой и совершенно изолированы от общества. Условия брака тяжелы, и не всякий имеет возможность жениться. Некультурность и темнота Востока способствуют развитию животных инстинктов. Любовь к женщине считается унижением и оскорблением женщины, и это толкает мужчин к противоестественным половым отношениям.

Девушки слушали меня с удивлением. Им хотелось что-то еще сказать, но мы ехали уже по улицам Маранда. Усталые лошади едва тащили фаэтон, привлекавший всеобщее внимание.

Вокруг раздавались такие возгласы:

– Мамед-ага, смотри на "матышкэ"*?

______________ * Исковерканное русское слово "матушка". Так называли на Востоке иноземных женщин, ходивших без чадры.

– Ага-Бала, прими!

– Беюк-ага, ну и товар!

– Абдул-ага, смотри на крайнюю!

– Да, это - товар!..

– Как раз в моем вкусе!

– В Маранд до сих пор не прибывал такой товар!

– Вот это товар для знатоков!

По этим словам можно было судить о том, что сто процентов мужчин Маранда звались: Мамед-ага, Ага-бала, Беюк-ага, Абдул-ага, Гаджи-ага, Мирза-ага и т. д.

Толпа провожала нас до самой гостиницы "Шуджа-Низам". Служители забрали наши вещи. Мы стали подниматься по лестнице, а за нами вслед все еще неслись возгласы: - Смотрите на "матышкэ".