Тайга, море и немного таинственного

Забрал Максим Игоревич дедовы приспособы и невеликие запасы. Вернувшись на остров, длинными зимними днями, вечерами, а то и ночами, взяв в руки инструмент, вспоминал дедову науку, создавая из привезенных цепочек, камешков и маленьких перламутровых раковинок весьма интересные композиции. А вот теперь в его руки попали жемчужины.

Работать с жемчугом Максиму Игоревичу еще не приходилось. Нежный материал, в неловких неумелых руках погибнуть может. Потому, задумав изготовить жене гарнитур – диадему, ожерелье, браслет и серьги, решил жемчужины не сверлить, а вложить каждую в золотую сеточку, а уж ее припаивать к несущему каркасу каждого изделия. Работа долгая, требующая неторопливости, вдумчивости и усидчивости. И начать надо с эскизов и подсчета, сколько золота понадобится.

Домашним строго-настрого запретил болтать о жемчугах даже с чайками. А лучше вообще забыть, какой довесок к гигантскому гребешку братья притащили. Отцовский приказ «с чужими не общаться» мальчишки поняли и приняли. Чужие появлялись на острове только с прибытием корабля-снабженца, привозившего солярку и масло для маячного дизеля, муку, масло, овощи, иногда фрукты, сахар и консервы с расчетом на год. Привозил ушлый капитан и контрабандные товары, меняя их на морские деликатесы и лисьи да песцовые шкурки. Вольная звероферма каждую зиму дарила Максиму Игоревичу много высокосортного меха. Популяция ценных зверьков от его охоты не страдала. А вот снабжение с каждым годом становилось все скуднее и скуднее. Кто-то скажет, что занят он браконьерством, расхищает государственное достояние. Не смешите мои тапочки, поборники законности! Где вы были, когда бывшие парт номенклатурщики захватывали государственное имущество заводами, флотами, электростанциями, не говоря уже о птицефермах и остального многого, что создавалось всем народом, а оказалось в кармане кого-то непонятно откуда взявшегося, в основном не славянина.

Жемчуга отец завернул в тряпочку и убрал в сундук. Гребешок разделали, порезали на кусочки и отправили в холодильник. Будет Екатерина Сергеевна брать понемногу, делать вкусняшки и потчевать своих мужчин, не забывая и дочурку. Раковину тщательно вычистили и убрали в сарай, завернув в кусок брезента. Вернутся на материк, заработав северную пенсию, передадут ее в музей.

На этом бы и конец рассказу. Но Васька с Петькой изо дня в день продолжают познавать свой мир – мир уединенного островка в цепи больших и маленьких островов Жемчужного ожерелья нашей Родины.

Страж границы

«Чертова сойка! Мало того, что стрекочет без умолку над головой, так теперь еще и шишками принялась швыряться. Вздорная птица! Ах, как же мне горько! Бедные мои тигрятки…Я им даже имен дать не успела…Только-только научились мясо есть. Ох, как же железы молочные болят! Перегорает молоко, детками не высосанное. Тяжело вспоминать, как вот так же пахнущие, как и те, за кем я сейчас слежу, двуногие нашли мое логово. Огнем отогнали меня и забрали моих деток. Да, я боюсь этого кусачего пламени, уже была знакома. Потому и не смогла перебороть перед ним страха. Чинцы – это я уже потом узнала название этого гнусного племени двуногих, радовались, заталкивая в мешки моих тигрят. Смеялись и говорили, указывая на полоски и точки, появившиеся на их лбах: «Это царь, а это царица»! Что значат эти слова, я узнала гораздо позже, подслушивая разговоры двуногих, приплывающих с другого берега Большой реки. Искала запах похитителей. Ведь я не простая тигрица, а плод генетических опытов российских ученых. Я как раз вынашивала своих тигрят, когда эксперимент был внезапно прекращен. Один из двуногих, кормивший меня и проводивший какие-то эксперименты, похожие на игры, подошел к моей клетке и долго смотрел мне в глаза. Потом положил в мою миску кусок свежего мяса и ушел, оставив открытыми дверцу клетки и двери из помещения во двор. Так я очутилась в тайге, обретя свободу благодаря тому двуногому. Я запомнила его запах. Я ему благодарна.

Я гуляла по тайге, охотилась, пока не наступил Срок. Удобное логово нашла под корнями вывороченной бурей огромной сосны. Там и появились мои детки. А потом случилось то, что случилось. И я начала мстить, выискивая среди чистого таежного воздуха гнусный запах заречных чужаков. Других двуногих я не трогала. Не походил их запах на запах моих врагов.

Порвав, не знаю какого по счету, чинца, я случайно попалась на глаза взрослому русскому, жителю недалекого поселка. Русских, жителей этого берега реки, я отличаю от появляющихся здесь чужаков-чинцев. Или китайцев, как их русские называют. От этого человека я и услышала: «Наша Страж Границы еще одного китайского браконьера поймала. Надо участковому сказать». В два прыжка я скрылась в чаще.

Найдя укромное местечко, я улеглась на кучу палой листвы и принялась размышлять. Значит, кроме мести заречным людям я приношу пользу людям, живущим на моей стороне реки. Охраняю границу между двумя мирами. Не позволяю чужакам вторгаться на мою землю. Страж Границы. А мне нравится это имя!

Так рассуждала молодая тигрица, лежа под огромной двуглавой березой. Два месяца назад она лишилась своих детей, украденных китайцами-браконьерами, повадившимися шастать через границу за золотом и шкурами редких животных. Случайно найденное логово тигрицы с двумя тигрятами стало для них даром небес. Ведь части тигриной тушки служат в их медицине ингредиентами весьма дорогих лекарств. И пусть тигрята были еще очень малы. Узоры на их лбах четко повторили китайские иероглифы «царь» и «царица». Стоимость животных от этого возросла многократно!

С тех пор жажда мести поселилась в сердце тигрицы. Скольких китайцев она отловила и порвала – не считала. Материнская тоска затихнет еще не скоро. Ведь она не совсем животное, а первый представитель новой разумной расы пси-тигров, способных на уровне мыслеречи общаться с людьми, способными эту речь воспринимать. А еще, общаясь с человеком, пси-тигр способен получать информацию непосредственно из его мозга. Что делает полузверя способным к самообучению и более восприимчивым к социальному общению с хомо сапиенсом. По-существу, через два-три года тигрица со своими тигрятами образовали бы новую расу тигров разумных.

Как узнать, зачем надо было тем канувшим в пучине перестройки ученым такой огород городить? К чему стране разумные животные? Вспоминается доктор Моро, наделивший разумом многих зверей и плохо закончивший в их зубах. Может, это чья-то детская мечта? Начитался фантастики о разумных животных, выучился и полез в дебри мозга. И у него получилось! Вот только довести эксперимент до конца не смог: прорвались во власть жадные и голодные, которым свой карман родней и ближе, чем страна, в которой выросли. И вот – распахнутая дверца клетки, беременная пси-тигрица в тайге. А ученые, ее создавшие, с огромными баулами ездят в Китай за дешевыми тряпками и стоят на рынках рядом с конструкторами станков и ракет, врачами и учителями, торгуют. Деньги себе и детям на пропитание зарабатывают.

Наконец сойке надоело стрекотать и она улетела. Но насладиться тишиной тигрице не удалось: чуткий слух уловил шарканье людских ног по опавшей листве. Тигрица замерла. На фоне опавшей и еще задержавшейся на ветках кустов и древесной поросли разноцветной листвы она была незаметна. Те, кто шли в ее направлении, охотниками не были, и ходить по тайге не умели. Но их запах тигрице был знаком: китайцы. Она их уже видела – четверо. Идут друг за другом, на спинах огромные тюки.

Два раза тигрица пробовала на вкус то, что несли в рюкзаках убитые ею враги. Предметы были разные. Вкусные, невкусные и противные. Однажды она прокусила мягкую емкость с жидкостью малинового вкуса и такого же запаха. Из интереса сделала пару глотков из образовавшейся лужицы…и едва смогла уползти в кусты шиповника. Ох, как ей было плохо! Почти сутки пришлось отлеживаться в зарослях. А потом, когда немного полегчало, переползла на берег маленького ручейка и едва не выпила из него всю воду. Гораздо позже она узнала, что эта жидкость – китайская водка ханьшин. А организм тигриный не приспособлен к ее переработке. С той поры мягкие емкости и пакеты тигрица рвала когтями.

Шарканье ног приближалось. И тут тигрица допустила оплошность. Она приподняла голову. За шарканьем ног она не расслышала шагов тихо подкравшегося к ней китайца с винтовкой. Раздался выстрел. Боль обожгла правое плечо тигрицы, но она не вскочила. Перекатом через спину нырнула в промоину между березовыми корнями за толстым стволом. Все-таки наличие разума дает преимущество перед тем, кто не предполагает его наличие. Второй выстрел принес пулю туда, где ее уже не было. Вот только судьба тигрицы незавидна: пять врагов против нее одной, к тому же тяжело раненой. Драться не может. Да и убежать на трех ногах, истекая кровью, проблематично.

Но судьба в лице поселкового участкового инспектора милиции лейтенанта Кузовкова распорядилась по-своему. Два быстрых выстрела из охотничьего полуавтомата – и оба китайца с дырками в головах рухнули на землю. Следом еще три выстрела, прозвучавших, как автоматная очередь, и на полянке затихли остальные несуны. Все-таки хорошо он стреляет! Недаром с малых лет в тайге с отцом.

Кузовков не торопился выходить к поверженным врагам. Наоборот. Быстро сменил место, добавил патронов в магазин и стал осторожно, по большому кругу обходить место побоища. Нашел тропу, протоптанную шаркающими отвлекателями. Нашел едва заметные следы кожаных мягких сапожек стрелка. Обнаружил и его большой рюкзак с привязанной поверх разборной правилкой для тигриной шкуры. Этот китаец целенаправленно шел за тигрицей, ее шкурой, костями, когтями и всем тем, что используется в чинской медицине. Но не повезло китаезам. У лейтенанта к ним свои претензии за старшего брата. Трупы он даже прятать не будет. Лисы и еноты с мышами разберут их и растащат по тайге. И искать узкоглазых некому. Запросы о пропавших браконьерах и контрабандистах Китай не делает.