Тайга шумит

Ухмыльнулся и, довольный решением, направился к директору. Кабинет Заневского был закрыт. Выйдя из конторы, Раздольный остановился у крыльца.

«До вечера обождать, что ли?» — и зашагал по улице.

Минуя директорский особняк, увидел во дворе Заневского и обрадовался.

— Здравствуйте, Михаил Александрович! Не виделись сегодня! — льстивая улыбка скользнула по губам Раздольного; он подошел к забору. — Это ваш кобелек? Красавец!

— За любой дичью идет, — просиял Заневский, — от птицы и до зверя. Чистокровная лайка, одним словом… Рекс! — окликнул он собаку и забросил чучело косача в огород. — Зю!

Лайка сорвалась с места, в красивом прыжке перемахнула забор, нашла среди картофельной ботвы чучело, принесла хозяину.

— Умница! — похвалил Раздольный.

Заневский добродушно усмехнулся, ласково потрепал собаку. Потом поднял взгляд на Раздольного.

— Как с горбылем, — спросил он, — весь отгрузили?

— Весь… Впрочем, один штабель остался. Леснов не разрешил трогать, да и вагонов не хватило…

— Почему не разрешил? — нахмурился Заневский.

— Слыхал я, как он с замполитом и экономистом про лесозавод разговаривал, строить здесь, что ли, хотят, — с готовностью начал Раздольный.

— Ты что мелешь, какой лесозавод? — прервал Заневский.

— Точно, Михаил Александрович, своими ушами слыхал! И уже на клепкорезном станке из горбыля пилили штакетник и тарную дощечку для чего-то…

— Та-ак, — стискивая челюсть, процедил Заневский. — А еще что?

Раздольный замялся, сделал вид, что не решается говорить:

— Ну-ну, — подбодрил Заневский.

Раздольный воровато оглянулся и, понизив тон, приукрашивая, передал разговор, слышанный у приемочного пункта.

— Так Леснов и сказал, что Заневский — шляпа?

— Так и сказал. И еще сплюнул. А народ, понятно, шум поднял, крики там разные пошли… А еще сейчас замполит на вас секретарю райкома жаловался. Говорит, директор, мол, самовольно отказался от трелевочных тракторов.

— А секретарь что?

— Не знаю, Они же по телефону… А Бакрадзе говорит: «Надо в трест звонить и требовать трактора». А Седобородов, что не нужны они…

— А еще что замполит секретарю райкома говорил?

— Они уже кончали разговаривать, когда я подошел…

Заневский прикусил губу, задумался.

«Что же это получается? Какой-то сопляк обзывает директора, делает, что хочет, а замполит потакает ему и еще сплетничает секретарю райкома! Как же работать?.. А так, — сказал он себе, — надо раз и навсегда положить этому конец, нечего с ними цацкаться!»

Заневский пошел в дом, вызвал машину и поехал на лесоучасток Леснова. Раздольный был прав. На шпалорезке директор обнаружил два штабелька со штакетником и тарной дощечкой… Небо затянуло пеленой туч, изредка накрапывает мелкий дождик. Лес словно вымер. Не слышно ни щебета птиц, ни стука дятла. Лишь жужжанием электропил наполняется воздух, с грохотом падают срезанные деревья да гудят моторы тракторов. По лесосеке медленно бредет Павел.

«И сегодня не выполним график, — сокрушается он. — До перерыва вывезли немногим больше вчерашнего…»

На пасеку Верхутина въехал трактор.

— Ребята, давайте быстрее грузить! — крикнула Русакова, выпрыгивая из кабины.

Работа в звене приостановилась, лесорубы бросились на помощь сучкорубам. Кто-то уже приставил к прицепу покаты, и первое бревно, подталкиваемое вагами навальщиков, покатилось по слегам и вскоре легло на прицеп, за ним второе, третье, пятое…

Павел остановился у трактора и, вынув часы, засек время.

«Быстро грузят», — отметил он и спросил Русакову:

— Сколько рейсов сделала, Таня?

— Сегодня выполним график, Павел Владимирович, — отозвалась девушка, — уже больше половины вывезла!

«Эти выполнят, — согласился Павел, думая о лесорубах Верхутина, — а другие? Может, предложить звеньевым грузить прицеп всем звеном, как делают здесь? Можно. Тогда мы войдем в график! — обрадовался он, но тут же понял, что обманывает себя. — Нет, это будет та же штурмовщина: в ущерб заготовке ускорится вывозка. Нехорошо!..»

Чья-то мягкая рука легла на плечо Павла. Леснов оглянулся и увидел Бакрадзе. «И вы здесь?» — спрашивал экономиста его грустно-насмешливый взгляд.

Подошел Заневский. Хмурый, злой, он нехотя кивком головы ответил на приветствие лесорубов, избегая глядеть на Леснова.

— Гото-ово! — крикнул Верхутин Русаковой. — Трогай, Таня!

Взревел мотор. Содрогнулся корпус машины, лязгнули гусеницы. Лесорубы разошлись по местам.

— Павел Владимирович, сколько времени грузили? — сказал Верхутин, проводив взглядом трактор.

— Пятнадцать минут.

— А раньше в двадцать пять едва укладывались, — задумчиво проговорил Верхутин. — Правда, грузили только сучкорубы…

— Все это не то, Гриша, — недовольно произнес Павел.

— Почему? — с обидой сказал Верхутин. — Конечно, вальщики, кряжевщик и разметчик отрываются от работы, но лучше же вывезти весь заготовленный лес, чем допускать на пасеке завал!

— Звеньевой прав! — поддержал Заневский.

— И, потом это явление временное, — добавил Бакрадзе.

— Знаю, Михаил Александрович, — что прав, что временное, — сердито ответил Павел. — Но сердце к этому не лежит, понимаете? Сами боремся за ритмичную, слаженную работу, а тут… на нет сводим наладившуюся заготовку.

— Ничего! — Заневский с ненавистью посмотрел на Леснова. — Превыше всего план. Начнем выполнять, тогда и подумать можно будет, как все уладить.

«Да, придется временно отступить, — скрепя сердце, сдался Павел, — график срывать нельзя!» Отвернулся, зашагал прочь.

— Вы куда, Павел Владимирович? — крикнул Бакрадзе.

— Скоро приду, — на ходу бросил Павел, — отдам распоряжения звеньевым, чтобы не задерживали трактора.

«Так-то лучше, молодой человек, чем осуждать старших!» — со злорадством усмехнулся Заневский и направился к шпалорезке, где его ждала машина.

3

Верхутин остановился у сосны, включил мотор электропилы и привычным движением рук направил режущую цепь в ствол. Фонтаном брызнули опилки. Через минуту дерево с треском осело на подпил и с шумом повалилось на землю.