Тайга шумит
Шрифт:
«Еще с десяток лесин свалю, и хватит, — подумал он, оглядывая разделанные хлысты, — больше Татьяне не вывезти… А если…»
Григорий вопросительно посмотрел на помощника, потом на Бакрадзе, словно они были посвящены в его мысли.
«Попробую!» — сказал он себе и пошел к сучкорубам.
— Ребята, один из вас пусть обрубает сучки и стаскивает в кучу, а остальные пошли подкатывать кряжи в штабелек. И ты иди сюда, — обратился Григорий к разметчику, — Веселов пока один управится на разделке.
Сучкорубы взялись за ваги и быстро покатили по подмосткам бревно к волоку.
Подошел трактор.
— Вот это здорово! — просияла Русакова, поняв мысль звеньевого.
— Васо Лаврентьевич, заметьте по часам время, — попросил Верхутин экономиста. — Начали, ребята, ну… взяли!
Последний ряд штабелька был на уровне прицепа. Бревна перекатили одно за другим в несколько минут, нижние ряды пришлось толкать по покатам.
«А если сделать подмосток на уровне прицепа, грузить стало бы вдвое легче и скорее!» — обрадованно подумал Бакрадзе и с признательностью взглянул на Верхутина.
— Кацо, ты понимаешь что сделал?
Григорий пожал плечами.
— Ничего особенного… А сколько минут грузили?
— Девять. Но не в этом дело, черт возьми!.. Павел Владимирович, — крикнул он, заметив идущего по волоку Леснова, — скорее!
— Что случилось?
— Видите? — показал он на оставшиеся кряжи штабелька, радостно блестя добрыми, темными глазами.
— Ну-у?
— Вот вам и ну! — рассмеялся Бакрадзе. — Знаете, за сколько минут был нагружен трактор? За девять! Додумался заблаговременно скатывать в штабель кряжи, — указал на Верхутина.
— И что же?
— Эх, кацо, до сих пор не понимаешь! — огорчился Бакрадзе. — Мы у замполита целый вечер головы ломали, как использовать трелевочные трактора, и никто из нас путного не предложил. А вот этот штабелек решил все.
— Простите, Васо Лаврентьевич, все еще не понимаю, — виновато улыбнулся Павел.
Бакрадзе разочарованно махнул рукой, но хитрая улыбка тотчас сморщила его губы.
— Надо у дороги строить временные эстакады и на них разделывать лес, — сказал он.
Павел задумался.
— Ну, Павел Владимирович, что скажете? — повторил Бакрадзе.
— А они за меня ответили, — улыбнулся тот, взглядом показывая на лесорубов.
4
Заневский сидит в кресле, суровым взором встречая входящих в кабинет. Его лицо багрово, широкие брови насуплены, на полных щеках дергаются желваки. Руки на столе. Толстые пальцы нервно барабанят по настольному стеклу, время от времени судорожно сжимаются в кулак.
Столетников с любопытством разглядывает Заневского.
«Директор-то тучей на всех смотрит — думает он. — Интересно, с чего начнет: будет ругать начальников лесоучастков или объяснит, почему отказался от тракторов? Вряд ли объяснит».
Входит Зина.
— Все собрались, Михаил Александрович.
— Ладно, иди…
— Я собрал вас сюда, товарищи, чтобы прежде всего выяснить наши взаимоотношения, — сверля Павла ненавидящим взглядом, начинает Заневский. — Есть среди
нас люди, которым недорога честь леспромхоза; они, желая возвысить себя, стараются очернить других…— Кто? Кого? — спросил Столетников.
— Вы и сами знаете этих людей, Александр Родионович! — гневно выпалил директор. — Знают их и другие. Сколько лет я работаю здесь? Без малого десять. Как? Спросите любого. В годы войны мы держали переходящее знамя треста, обкома и облисполкома. Значит, хорошо работали и леспромхоз и директор?
— Хорошо, — подтвердил Столетников. — А сейчас отстали!
— Отстали? Нет, мы сейчас даем леса больше, чем тогда, но нам все время увеличивают план.
— Но и техника прибавляется, — заметил Бакрадзе.
— Та, которая не нужна? — зло усмехнулся Заневский.
— А какая техника не нужна? — спросил Столетников, думая: «О лебедках скажешь, а о трелевочных тракторах умолчишь. Тут-то мы тебя и накроем!»
Заневский насмешливо посмотрел на Столетникова.
— А замполиту следует знать, какая техника нужна, а какая окажется помехой, — ехидно проговорил Заневский и продолжал. — Прислали лебедки, а польза есть? Нет, стоят. Навязали трелевочные трактора. Да говорят: «Дважды подряд дураком не бывают». Я отказался от них…
«Вот как, он сам заявил об этом? — удивился Столетников, чувствуя, что дело принимает иной оборот. — Он хочет выгородить себя и всю вину свалить на нас…»
— И считаете это правильным? — с места бросил Павел.
— Да! — гневно сказал Заневский, поворачиваясь к нему. — Не вижу в них пользы!.. — Предложили поставить лесорубов на определенные операции — согласился. Высказали мысль о сквозном методе, я — за. Есть польза от подмостков Русаковой на пасеках? Есть! От выгоды я никогда не откажусь, молодой человек, а подрывать авторитет директора и оскорблять его — не позволю! Слышите?
— А вы конкретнее, — попросил Заневского Столетников.
Тот, едва удостоив замполита презрительным взглядом, опять уставился на Леснова.
— Скажите, кто вам разрешил самовольничать? График лесоучасток эти дни не выполнял, — я не говорю о сегодняшнем дне, — а вы из горбыля резали штакетник и тарную дощечку. Для чего? Вам план дали? А кто вам дал право поносить директора? Я, значит, трус, волокитчик, шляпа?
Павел покраснел, но выдержал взгляд Заневского.
— Я поступил легкомысленно, — тихо, но твердо сказал он, — и необдуманно. — И прошу вас извинить меня…
«Ага, припер к стенке, теперь с повинной? — в маленьких глазах Заневского вспыхнули торжествующе-насмешливые огоньки. — Подожди, еще не то будет!»
— Но, Михаил Александрович, — продолжал Павел, — с трелевочными тракторами вы поступили неправильно, и я это сейчас докажу.
— Что, Заневский выгораживая себя, оклеветал вас? — сорвалось у директора.
— Это низко, Михаил Александрович, — вступился за Павла Столетников, — Леснов перед вами извинился.
— Низко клеветать и сваливать вину на других! Да-да! — уже не мог остановить себя Заневский. — И это касается не только Леснова. Есть люди, которые, не разобравшись в деле, уже звонят в райком…