Таймлесс. Изумрудная книга

Глаза её всё ещё грозно сверкали, когда она переводила взгляд с меня на Гидеона и обратно. Но теперь она принялась ещё и перебегать от одной стойки с одеждой к другой. Через минуту она вернулась к нам, неся в руках охапку платьев и странных головных уборов.

— Бьен, — сказала она тоном, не терпящим возражений. — Это послужит вам наукой, никогда не пытайтесь обмануть мадам Россини, — она передала нам платья, и вдруг её лицо посветлело, словно солнце, выглянувшее из-за грозовых туч. — И если я поймаю этого маленького воришьку на том, что он снова не надел шляпу, — она погрозила пальцем Гидеону, — тогда мадам Россини доложит вашему дядюшьке о вашем тайном путешествии!

Я облегчённо рассмеялась и порывисто обняла мадам Россини.

— Ах, вы действительно лучше всех, мадам Россини!

Кэролайн и Ник сидели на диванчике в комнате для шитья. Когда мы с Гидеоном подкрались к двери, они ошарашено вскочили. Кэролайн широко улыбнулась, а вот Ник, казалось, был очень смущён.

— Я думал, вы сейчас на этой вечеринке! — сказал мой младший брат.

Не знаю, чего он стыдился больше — того, что вместе с сестрой они смотрели сейчас детский фильм, или того, что и он, и Кэролайн уже переоделись в пижамы, и не в какие-нибудь, а в небесно-голубые, подаренные им на Рождество бабушкой Мэдди. Самым смешным в этих пижамах был капюшон с заячьими ушками. Мне, точно так же как и бабушке Мэдди, эти ушки казались чрезвычайно милыми, но когда тебе двенадцать лет, некоторые вещи, очевидно, предстают немного в другом свете. Особенно когда в гости приходит друг старшей сестры в суперкрутой кожаной куртке.

— Шарлотта уехала полчаса назад, — пояснил Ник. — Тётя Гленда прыгала вокруг неё словно квочка, которая только что снесла яйцо. Фу-у-у, нет, прекрати сейчас же со своими телячьими нежностями, Гвенни, ты точно как мама сегодня. Вы почему вообще до сих пор здесь?

— Мы придём на вечеринку чуть позднее, — сказал Гидеон и плюхнулся на диван.

— Ясное дело, — сказал Химериус, апатично лежавший на стопке журналов Homes&Gardens. — Самые крутые парни всегда приезжают последними.

Кэролайн мечтательно поглядела на Гидеона.

— А ты уже познакомился с Маргарет? — она протянула ему вязаного поросёнка, который сидел у неё на коленях. — Если хочешь, можешь её погладить.

Гидеон послушно погладил Маргарет по спине.

— Такая она у тебя мягкая, — он с интересом уставился в экран. — О, вы уже досмотрели до того места, где взрывается цветочная бомба? Это моё любимое место.

Ник поглядел на него недоверчиво.

— Ты что, знаешь «Тинкербель»?

— Мне кажется, что это самый крутой детский фильм, — заверил его Гидеон.

— Мне тоже, — сказал Химериус. — Только вот причёска у неё немного… уродская.

Кэролайн влюблённо вздохнула.

— Ты такой милый! Будешь приходить к нам почаще?

— Боюсь, что да, — сказал Химериус.

— Думаю, что да, — сказал Гидеон и наши взгляды на миг встретились. Я тоже не смогла подавить влюблённый вздох. После нашего плодотворного визита в костюмерную хранителей, мы совершили ещё маленькую кражу из манипуляционного кабинета доктора Уайта, и пока Гидеон рассматривал всяческие медицинские приборы, мне в голову пришла идея.

— Если мы уже решились на кражу, может, прихватим с собой ещё и вакцину против оспы?

— Да не волнуйся ты, у тебя есть уже прививки почти ото всех болезней, которые могут попасться на пути путешественника во времени, — возразил Гидеон. — И, конечно же, против вируса оспы тоже.

— Это не для меня, а для одного друга, — сказала я. — Пожалуйста! Я тебе потом объясню.

Гидеон приподнял бровь, но всё-таки открыл без лишних рассуждений шкаф с препаратами доктора Уайта, и, немного пошарив там, достал оттуда какую-то красную коробочку.

За то, что он ни о чём не спросил, я любила его ещё сильнее.

— У тебя такой вид, будто у тебя сейчас изо рта слюна потечёт, — вернул меня обратно в реальность Химериус.

Я вытащила из жестяной коробки ключ от чердака.

— Сколько времени мама уже в ванной? — поинтересовалась я у Кэролайн и Ника.

— Не больше четверти часа, — вид у Ника стал куда более расслабленным. — Сегодня вечером она вела себя как-то странно. Всё целовала нас и вздыхала. И прекратила она только после того, как мистер Бернхард принёс ей бутылочку виски.

— Всего четверть часа? Тогда у нас ещё достаточно времени. Но если она появится здесь раньше положенного, пожалуйста, не признавайтесь, что мы полезли на крышу.

— По рукам, — сказал Ник, а Химериус тем временем напевал свою дурацкую песенку «Гиди и Гвендолин залезли под балдахин».

Я насмешливо поглядела на Гидеона.

— Если ты в состоянии оторваться от «Тинкербель», мы можем начинать.

— К счастью, я уже знаю, чем всё закончится, — Гидеон взял свой рюкзак и поднялся.

— До скорого, — прошептала нам вслед Кэролайн.

— Да, до скорого. Только увижу, как вы снова тискаетесь, улечу обратно, смотреть как работают феи, — сказал Химериус. — У нас, у демонов, есть гордость, о нас не скажешь, что мы подглядываем и врываемся в частную жизнь.

Не обращая на него никакого внимания, я полезла вверх по узкой печной трубе и открыла люк. На дворе стояла тёплая весенняя ночь — замечательное время для того, чтобы сидеть здесь на крыше, ну, и для того, чтобы пообниматься. С этой стороны открывался замечательный вид на несколько соседних домов, а на западе над домами висела луна.

— Ну, куда ты запропастился? — крикнула я вниз.

Из люка вынырнула кудрявая голова Гидеона, и вот он тоже вылез на крышу.

— Теперь я понимаю, почему ты так любишь это место, — сказал он, бросил рюкзак и осторожно присел рядом.

Никогда раньше мне и в голову не приходило, что ночью эта крыша может быть такой романтичной. Море горящих огней, проходящих под украшенными резными карнизами и простирающихся в бесконечность. В следующий раз стоит, наверное, устроить здесь маленький пикник со свечами и поцелуями… А Гидеон мог бы принести с собой скрипку… А Химериус, надеюсь, освободит меня на этот вечер от своего общества.

— Ты чему улыбаешься? — спросил Гидеон.

— Да так, ничего особенного, просто в голову лезут самые странные мысли.

Гидеон скорчил смешную рожу.

— Ах, вот как, — он внимательно огляделся по сторонам. — Ну что ж, я бы сказал, что пора начинать представление.

Я кивнула и осторожно полезла к каминной трубе. На этом участке крыша была гладкой, но уже через полметра после труб начинался крутой спуск. Отделённый лишь совсем низким металлическим заборчиком (и не важно, была я бессмертной или не была, но падение с четырёхэтажного дома как-то не входило в мои представления об удачных выходных).