Таймлесс. Изумрудная книга

Я открыла вентиляционный клапан первого самого большого камина.

— Но почему именно здесь наверху, Гвенни? — раздался снизу голос Гидеона.

— Шарлотта боится высоты, — объяснила я. — Она никогда не решится на то, чтобы залезть на крышу.

Я вытащила тяжёлый свёрток и стала осторожно продвигаться с ним вниз.

Гидеон вскочил на ноги.

— Только не вырони его! — нервно сказал он. — Прошу тебя!

— Не волнуйся! — я не могла не рассмеяться, такой озадаченный у него был вид. — Погляди, я вот могу даже стоять на одной ноге…

Гидеон издал что-то вроде короткого стона.

— С такими вещами не шутят, Гвенни, — прошептал он. Наверное, эти их уроки тайноведенья повлияли на него гораздо сильнее, чем я считала. Он взял свёрток из моих рук и покачал его, словно ребёнка.

— Это действительно… — начал он.

За спиной я почувствовала порыв холодного ветра.

— Нет, ты, дурачина, — прокаркали Химериус, высунув голову из люка. — Это всего лишь кусок старого сыра, который Гвендолин хранит тут на верхотуре, на случай, если ночью вдруг приспичит пожрать.

Я скорчила недовольную рожу, приказывая ему убраться восвояси, что он, как ни странно, и сделал. Наверное, в фильме про Тинкербель как раз происходило что-то интересное.

Гидеон между тем поставил хронограф на крышу и принялся осторожно его разворачивать.

— Известно ли тебе, что Шарлотта трезвонила в штаб примерно каждые десять минут, чтобы убедить нас, будто хронограф находится у тебя? В конце концов ей удалось вывести из себя даже Марли.

— Как жаль, — сказала я. — Ведь эта парочка будто создана, чтобы быть вместе.

Гидеон кивнул. Затем он убрал последний кусок ткани и глубоко вздохнул.

Я осторожно погладила полированный деревянный бок хронографа.

— Вот и он.

Гидеон на миг замолчал. Это был довольно-таки долгий миг, если быть честной.

— Гидеон? — неуверенно спросила я. Лесли предупреждала меня, что стоит подождать ещё пару дней, чтобы наверняка убедиться, насколько можно ему доверять, но я её не послушала.

— Я ни на секунду ей не поверил, — прошептал наконец Гидеон. — Ни на одну секунду, — он поглядел на меня, в этом свете его глаза казались совсем тёмными. — Ясно ли тебе, что случится, если кто-то узнает о том, что здесь спрятано?

Я решила опустить тот факт, что уже целая толпа народу была в курсе того, что здесь спрятано. Гидеон был так взволнован, и, наверное, поэтому мне вдруг тоже стало страшно.

— Мы точно хотим это совершить? — спросила я и почувствовала, что в животе у меня всё сжалось, но теперь не от предстоящего прыжка во времени, а от чего-то совсем другого, неизведанного.

Одно дело, когда мою кровь в хронограф считал дедушка. И совсем другое — то, что мы собирались провернуть сейчас. Потому что мы собирались замкнуть Круг крови, и последствия этого предугадать было нельзя. Это ещё мягко сказано.

В моей голове закружили страшные пророчества, которые заканчивались на «благодать» и «умирать», затем воображение услужливо пририсовало пару деталей, которые рифмовали «творец» и «конец». И тот факт, что я, вроде как, была бессмертной, не успокаивал меня ни капли.

Странно, но, по-моему, именно моя неуверенность вывела Гидеона из этого застывшего состояния.

— Точно ли мы этого хотим? — он наклонился и легонько поцеловал меня в нос. — Ты это серьёзно?

Он снял рюкзак и вытащил наши трофеи, добытые из кабинета доктора Уайта.

— Что ж, можно начинать.

Сначала он наложил себе жгут на левое предплечье и крепко сжал руку. Затем достал из стерильной пластиковой упаковки шприц и улыбнулся мне.

— Сестра! — сказал он повелительным тоном. — Фонарик!

Я скорчила недовольную гримасу.

— Так, конечно, тоже можно добиться результата, — ответила я и посветила ему на руку. — Типичный студент медицинского института!

— В твоём голосе послышались нотки презрения, или мне показалось? — Гидеон бросил на меня весёлый взгляд. — Ну, и как же это сделала ты?

— Я взяла японский нож для резки овощей, — не без гордости объяснила ему я, — а дедушка сливал кровь в чайную чашку.

— Понимаю. Порез у тебя на запястье, — сказал он неожиданно серьёзным тоном. Затем он вонзил иглу себе в вену. Кровь начала наполнять шприц.

— А ты точно знаешь, что надо делать? — спросила я и кивком указала на хронограф. — У этой штуки столько всяких ящичков и отверстий, вдруг случайно повернёшь не то колесико, и тогда…

— Хроногрофология — это один из обязательных предметов, которые учат будущие адепты. А я сдавал его вовсе не так уж давно, — Гидеон передал мне шприц с кровью и снял с руки повязку.

— Тут у меня назрел вопрос, когда у тебя только было время смотреть такие кинематографические шедевры, как «Тинкербель»?

Гидеон покачал головой.

— Мне кажется, что тебе не помешало бы более уважительно относиться к некоторым вещам. Передай мне, пожалуйста, шприц. А теперь фонарик и хронограф. Да, именно так.

— Если тебе захочется изредка сказать мне «спасибо» или «пожалуйста», то не сдерживай себя, говори, — заметила я, а Гидеон тем временем начал капля за каплей сливать свою кровь в хронограф. Но в отличие от Лукаса, движения его были точными и уверенными, а руки не дрожали. Наверное, когда-нибудь он вполне мог бы стать хорошим хирургом.

От волнения я прикусила нижнюю губу.

— И три капли сюда, под львиную голову, — сосредоточенно бормотал Гидеон. — Теперь повернуть вот это колесико и поднять этот рычаг. Что ж, вот и всё, — он опустил шприц, и я тут же машинально выключила фонарик.

Внутри хронографа закрутилось множество колесиков, что-то щёлкало, гудело, стучало, точно так же, как и в прошлый раз. Стук становился всё громче, гудение усилилось и стало походить на какую-то удивительную мелодию. Моё лицо обдало жаром, и я ещё крепче вцепилась в руку Гидеона, словно вот-вот налетит страшный порыв ветра и сдует нас с этой крыши. Но вместо этого все драгоценные камни хронографа одновременно вспыхнули, замерцал свет, казалось, внутри прибора бунтует пламя. Воздух вокруг вдруг стал каким-то невероятно холодным. Мерцающий свет погас, а зубчатые колесики снова остановились. Всё это действо продолжалась не более тридцати секунд.

Я отпустила Гидеона и пригладила вставшие дыбом волосинки у себя на руке.

— Это что, всё?

Гидеон глубоко вздохнул и вытащил руку. На этот раз она всё-таки немного дрожала.

— Сейчас мы это узнаем, — сказал он.

Я вытащила одну из пробирок, которую мы вынесли из кабинета доктора Уайта, и передала Гидеону.

— Только осторожно! Если это порошок, сильный порыв ветра может просто унести его неведомо куда!

— Это не худший из вариантов, — пробормотал Гидеон. Он повернулся ко мне. Глаза его блестели. — Видишь? Пророчество исполняется! Под звездою двенадцать всё разрешиться..