Таймлесс. Сапфировая книга

— Ваш сводный брат — очень миловидный юноша, моя дорогая, — сказала леди Бромптон. — Вопреки ходившим здесь слухам.

Я с трудом оторвала взгляд от графа и снова посмотрела на Гидеона.

— Вы правы. Он действительно… миловидный, — кажется, дама в зелёном платье тоже была с этим согласна. Кокетливо улыбаясь, она двумя пальчиками поправляла свой шейный платок. Джордано бы от меня мокрого места не оставил за такое поведение. — А что это за дама там с ним фли… разговаривает?

— Лавиния Рэтленд. Самая красивая вдова во всём Лондоне.

— Только, пожалуйста, не нужно её жалеть, — поспешно сказала дама в жёлтом. — Её уже давно утешает герцог Ланкаширский, что, кстати, очень не нравится герцогине. И в то же время она неравнодушна к молодым амбициозным политикам. Ваш брат, случайно, не политик?

— По-моему, сейчас это уже не важно, — сказала леди Бромптон. — У Лавинии такой вид, будто ей вот-вот предстоит развернуть упаковку рождественского подарка, — она снова внимательно оглядела Гидеона с головы до ног. — Что ж, по слухам, Лавиния предпочитает хилых и немощных юнцов. Как отрадно, что эти слухи не соответствуют действительности, — вдруг она испуганно перевела взгляд на меня. — Ох, да ведь вы до сих пор ничего не пили!

Кузина леди Бромптон огляделась по сторонам и толкнула какого-то молодого человека, который оказался рядом.

— Мистер Мершан? Сделайте милость, принесите нам пару бокалов фирменного пунша леди Бромптон. И себя постарайтесь не обидеть. Очень хотелось бы сегодня послушать, как вы поёте.

— И, кстати, разрешите представить вам прелестную мисс Пенелопу Грей, подопечную виконта Баттона, — сказала леди Бромптон. — Я бы познакомила вас поближе, но это всё равно не имеет смысла, у мисс практически никакого состояния, а вы ведь охотитесь за богатым приданым, поэтому моя жажда соединять сердца всё равно ни к чему не приведёт.

Мистер Мершан был, как и многие мужчины в этом зале, на целую голову ниже, чем я. Казалось, его нисколько не обидели слова миссис Бромптон. Он галантно поклонился и, вперившись глазами в моё декольте, сказал:

— Но это нисколько не означает, что я закрою глаза на прелесть столь восхитительной молодой особы.

— Рада за вас, — неуверенно ответила я, при этом леди Бромптон и её кузина громко расхохотались.

— О нет, лорд Бромптон и мисс Фейрфэкс приближаются к фортепьяно! — сказал мистер Мершан и недовольно нахмурился. — Я предчувствую недоброе.

— Скорей! Наши напитки! — приказала леди Бромптон. — Никто не в силах вынести это на трезвую голову.

Когда принесли бокалы, сначала я с опаской лишь пригубила пунш леди Бромптон. Но он оказался удивительно вкусным. Там были какие-то фрукты, немножко корицы и чего-то ещё. По моему желудку разлилось приятное тепло. На какой-то миг я расслабилась и даже начала радоваться тому, что нахожусь в этом великолепном, освещённом сотнями свечей зале со столь изысканно разодетыми людьми. Но вдруг сзади к моему декольте потянулись руки мистера Мершана, я вздрогнула и чуть не разлила пунш.

— Одна из маленьких милых розочек на вашем платье немного сползла, — заверил он. Но вид у него самого был при этом довольно робкий. Я смотрела на него во все глаза и совершенно не понимала, как мне следует повести себя дальше. Джордано меня к такой ситуации не подготовил, поэтому я не имела ни малейшего представления, как этикет времён рококо предписывал обращаться с теми, кто нагло цепляется к юным дамам.

Я беспомощно взглянула на Гидеона, но тот, казалось, был так захвачен беседой с молодой вдовой, что не заметил, в какой ситуации я оказалась. Были бы мы сейчас в двадцать первом веке, уж я бы сказала этому мистеру Мершану, что пусть он попридержит свои грабли, а не то сейчас у него кое-что другое сползёт, а не только розочка. Но в этом обществе мне такая реакция показалась немного… нетактичной. Поэтому я лишь поклонилась и вежливо ответила:

— О, благодарю. Очень мило с вашей стороны. Я даже не заметила, как это случилось.

Мистер Мершан поклонился.

— Всегда к вашим услугам, мадам.

Ужас, какой же он всё-таки нахал. Но в те времена у женщин даже права голоса не было, так что не стоит удивляться, если какой-то тип не проявляет к тебе никакого уважения.

Голоса и смех постепенно стихли, когда к фортепиано подошла мисс Фейрфэкс. Это была худощавая дама с тонким носом в платье цвета молодого тростника. Она присела на стульчик, расправила юбки и начала играть. Вообще-то, играла она неплохо. Единственное, что немного мешало воспринимать музыку — это её пение. Голос у мисс Фейрфэкс оказался ужасно… высоким. Казалось, ещё чуть-чуть, и она перейдёт на писк физкультурного свистка.

— Освежает, не правда ли? — мистер Мершан заботливо подлил мне ещё пуншу. К моему удивлению (и облегчению) он также нахально схватил за грудь леди Бромптон, но её это, казалось, ни капельки не смутило. Хозяйка дома лишь прикрикнула на него и ударила по пальцам веером (ага! Значит, они действительно для этого и нужны!). Затем леди Бромптон взяла меня и свою кузину и повела нас к голубому диванчику, который стоял возле окна. Дамы уселись по бокам, а я — между ними.

— Здесь вы сможете отдохнуть от липких пальцев некоторых господ, — сказала леди Бромптон и по-матерински похлопала меня по коленке. — Вот только уши ваши всё ещё в опасности.

— Пейте! — тихо приказала мне кузина. — Вам это ещё пригодится! Мисс Фейрфэкс сейчас разойдётся.

Диван был каким-то ужасно жёстким, а спинка так сильно выдавалась вперёд, что прислониться к ней не было никакой возможности, о том, чтобы разложить или спрятать под ним все мои пышные юбки, не могло быть и речи. Да уж, на диванчике восемнадцатого века не очень-то расслабишься.

— Даже не знаю. Я не привыкла к алкоголю, — неуверенно сказала я. Последний раз я пробовала алкоголь два года назад. Это случилось на пижамной вечеринке у Синтии. Вечеринка была совершенно безобидная. Без мальчиков, с чипсами и популярной музыкой. И с миской, наполненной ванильным мороженым, апельсиновым соком и водкой…

Самое плохое в этой водке было то, что в сочетании с ванильным мороженым распробовать её было почти нереально, и на каждую из нас она действовала совершенно по-разному. Синтия, например, после трёх стаканов этого напитка распахнула окно и громко завопила на всю улицу: «Зак Эфрон, [31] я люблю тебя!». Лесли стошнило, Пегги призналась в любви Саре («ты такая крррсавица, выходи за меня замуж!»), а с Сарой случилась истерика, непонятно почему. Но мне было тогда хуже всех. Я запрыгнула на кровать Синтии и вовсю горланила одну и ту же песню, не останавливаясь ни на секунду. Когда в комнату вошёл папа Синтии, я подсунула ему расчёску в качестве микрофона и закричала: «И ты, лысый, подпевай! Шевели бёдрами!». На следующее утро от меня потребовали извинений, но я была бессильна что-либо объяснить.

31

Американский актёр и певец.

После этой постыдной истории мы с Лесли решили, что постараемся даже не смотреть на алкогольные напитки (и на папу Синтии, хотя бы месяца два). У нас это неплохо получалось, мы действительно держали данное обещание. Даже если в некоторых ситуациях мы выглядели немного странновато, когда все вокруг пили, а мы просто сидели рядом и — ни в одном глазу. Как, например, сейчас.

Я почувствовала, что с противоположной стороны зала на меня снова смотрит граф Сен-Жермен. В затылке у меня началось неприятное жжение.