Таймлесс. Сапфировая книга

— Не правда ли, она восхитительна? Такой талант, да ещё и в сочетании со столь выразительной внешностью.

— Да, — тихо сказала я и, превозмогая себя, тоже несколько раз хлопнула в ладоши, изо всех сил стараясь не переключиться на истошно-детское «ладушки-ладушки».

— Даже светильник дрожит и позванивает, это уже говорит о многом.

Аплодисменты нарушили моё хрупкое равновесие, и я легонько закачалась.

Гидеон крепко схватил меня за плечо.

— Не понимаю, — рассерженно прошипел он мне на выходе, — мы здесь всего лишь два часа, а ты успела набраться по полной программе. Что ты себе думаешь, скажи на милость?

— Ты сказал «набраться»! Я всё расскажу Джордано, — захихикала я. В такой суматохе нас всё равно никто не слышал. — Кроме того, сейчас уже слишком поздно меня в чём-либо винить. Я бы выразилась так: милое дитя распробовало фирменный пунш леди Бромптон.

Мои слова прервала икота.

— Ой, ик, прстите, ик, — я огляделась по сторонам. — Остальные гости пьяны ещё похлеще моего, так что, пожалуйста, не надо тут читать мне морали. У меня всё под контролем. Можешь спокойно отпустить моё плечо, я останусь стоять, непоколебимая, как скала.

— Я тебя предупредил, — прошептал Гидеон, но затем всё-таки отпустил мою руку.

На всякий случай я расставила ноги немного шире обычного. Под такой юбкой этого всё равно никто не заметит.

Граф весело поглядывал в нашу сторону, но лицо его выражало лишь отеческую гордость. Я взглянула на него украдкой и получила в ответ милую улыбку, от которой по телу разлилось приятное тепло. И почему я так его боялась? Усилием воли я старалась вызвать в себе воспоминания о рассказе Лукаса, как этот человек своей рукой убил предшественника…

Леди Бромптон снова поспешила вперёд, она поблагодарила мистера Мершана и леди Лавинию за прекрасное выступление. Затем — прежде, чем мисс Фейрфэкс успела снова подняться со своего стула — она предложила всем поприветствовать почётного гостя сегодняшнего вечера — таинственного и знаменитого путешественника, графа Сен-Жермена.

— Он дал слово, что сыграет для нас что-нибудь на своей скрипке, — сказала она, и в тот же миг лорд Бромптон появился перед публикой с футляром в руках. Он нёс его настолько быстро, насколько ему позволяло толстое пузо. Раздобренная пуншем толпа забурлила.

Эх, суперкрутая вечеринка, честное слово.

— Не хотелось бы вас расстраивать, леди Бромптон, — мягко начал граф. — Но пальцы мои утратили былое мастерство, это была бы уже не та игра, которой мы развлекали дам, когда исполняли дуэтом несколько произведений со знаменитым, овеянным легендами, Джакомо Казановой при дворе французского короля… К тому же, в последние дни меня немного мучает подагра…

По залу прокатились всеобщий шёпот и горестные вздохи.

— … и по этой причине я хотел бы передать эту скрипку моему юному другу, — продолжил граф. Гидеон, казалось, немного испугался, он отрицательно покачал головой. Но граф поднял бровь и сказал:

— Прошу вас!

Тогда Гидеон взял смычок и скрипку, поклонился графу и направился к фортепиано.

Граф схватил меня за руку.

— А мы с вами, пожалуй, присядем на диван и насладимся концертом, ведь так? О, только не дрожите, на то нет причин. Садись, дитя моё. Ты пока не ведаешь, но вчера вечером мы с тобой стали лучшими друзьями, ты и я. Мы с тобой поговорили, что называется, по душам. И все недомолвки остались позади.

Чё?

— Вчера вечером?

— Если судить по моему исчислению, — сказал граф. — По твоему исчислению эта встреча состоится через некоторое время, — он засмеялся. — Я охотник до всяких сложностей, как ты могла заметить.

Я в недоумении глядела на него во все глаза. В этот момент Гидеон начал играть, и из моей головы тут же вылетели все вопросы, которые я собиралась задать графу.

О Боже! Возможно, во всём виноват пунш, но… но нет… но всё-таки… Ах! Эта скрипка — такая привлекательная. Как он взял её в руку и положил под подбородок! Больше и делать ему ничего было не нужно. Я просто улетела. Когда Гидеон водил смычком по струнам, его длинные ресницы отбрасывали тени на щёки, а волосы падали на лицо.

Когда полились первые аккорды, моё дыхание чуть было не остановилось, такой нежной, зовущей и притягательной была эта музыка. Мне вдруг захотелось плакать. До сегодняшнего дня скрипки не входили в список моих любимых музыкальных инструментов, честно говоря, они нравились мне только в кино, потому что их музыка могла подчеркнуть особенно напряжённые моменты фильма. Но то, что творилось здесь, было просто невероятным, причём, абсолютно всё: и мелодия, и молодой человек за инструментом. Все присутствующие слушали, затаив дыхание, а Гидеон играл, полностью погрузившись в музыку и будто не замечая никого вокруг.

Лишь когда граф провёл рукой по моей щеке и указательным пальцем нежно стёр с неё слёзы, я заметила, что плачу.

Я испуганно вздрогнула.

Он улыбнулся, и в его глазах блеснул тёплый огонёк.

— Не нужно этого стыдиться, — тихо сказал граф. — Если бы реакция твоя была другой, я бы очень разочаровался.

Я была так поражена, что улыбнулась в ответ. (Да, так и было! Но как я могла! Это ведь тот самый мужчина, который пытался меня задушить!)

— А что это за мелодия? — спросила я.

Граф пожал плечами.

— Не знаю. Полагаю, она ещё не написана.

Гидеон опустил смычок. Он вежливо отказался продолжать игру, но вежливо отказать леди Лавинии ему не удалось. Она кинулась обнимать Гидеона и повисла на его локте. Поэтому ему не оставалось ничего другого, как притащить её на наш диванчик.

— Это была поистине непревзойдённая игра! — воскликнула леди Лавиния. — Лишь завидев эти руки, я поняла, что они способны на удивительнейшие вещи.

— Могу поклясться, что вы правы, — пробурчала я. Мне очень хотелось поскорее встать с дивана, лишь бы леди Лавиния не смотрела на меня так — сверху вниз. Но алкоголь вывел из строя мышцы моего пресса.

— Какой прекрасный инструмент, маркиз, — сказал Гидеон графу и передал ему скрипку.

— Это работа Страдивари. Мастер сделал её для меня лично, — мечтательно ответил граф. — Мне бы очень хотелось, чтобы она досталась тебе, мальчик мой. Сегодняшний вечер — вполне подходящий случай для торжественного вручения подарка.

Гидеон немного покраснел. Наверное, от радости.

— Я… я не могу… — он посмотрел в тёмные глаза графа, затем потупился и добавил: — Это большая честь для меня, маркиз.

— Поверьте, юноша, для меня это тоже большая честь, — серьёзно ответил граф.

— Какой кошмар, — пробормотала я. Кажется, эти двое действительно Друг от друга без ума.

— Вы также музыкальны, как и ваш сводный брат, мисс Грей? — спросила леди Лавиния.

Нет, не думаю. Но во всяком случае, такая же музыкальная, как и ты, подумала я.

— Я всего лишь люблю петь, — сказала я. Гидеон бросил на меня предостерегающий взгляд.

— О! Вы поёте! — воскликнула леди Лавиния. — Как я и наша дражайшая мисс Фейрфэкс.