Тайна Черного дома
Шрифт:
Наконец он обрел дар речи.
— Это длинная история. Но я обязательно должен ее вам поведать…
— Ну, если длинная… — Наталья улыбнулась обворожительно, как тогда в трамвае.
— Думаю, кофе не помешает?
Страха и неловкости не было. Она чувствовала, что нравится. При другом раскладе Наталья, конечно, не вела бы себя так легкомысленно. Но эта распутница Оксана «завела» ее — хотелось продолжения приключений. И она взяла из рук гостя цветы.
— Присаживайтесь…
Выйдя на кухню в поисках какой-нибудь подходящей посудины под цветы, мимоходом глянулась в зеркальце валявшейся на столе косметички.
— Так вам кофе или… чаю?
Чай, разумеется, продукт более простой и доступный. Но ведь к нему нужны конфеты или в
Она появилась на пороге с банкой в руках, когда Лука неуклюже извлекал из свертка шампанское и ананас.
— Н-да… это уже вроде бы перебор… — В голосе ее, увы, не слышалось осуждения.
Теперь они были заняты как бы общими хлопотами, а это, как утверждают психологи, здорово сближает. Лука, которому доводилось открывать шампанское раза два или три в жизни, справился с бешеной пробкой на редкость проворно. А Наталья аппетитно порезала ананас.
— Вы позволите? — Лука занес бутылку над бокалом.
— Да… с удовольствием. Но все же — по какому поводу?.. — Говорила она одно, чувствовала совсем другое. И Луке передалось ее волнение.
— Так не хочется вас пугать…
— Признайтесь честно, — она притронулась своим бокалом к его, — вы немного сумасшедший?
Намного хуже! — Он смотрел Наталье прямо в глаза и понимал, что, если он будет нести себя, как прежний Лука Лучков, ничего хорошего не произойдет. Его, скорее всего, выставят, несмотря на розы и шампанское. Надо рисковать. Но рисковать он до вчерашнего дня не умел.
— А что хуже сумасшествия?
— Вы очень нравитесь мне!..
Бандюги были сейчас где-то далеко, и плевать ему хотелось на ментов. Он выхлебал шампанское, как еще совсем недавно, при социализме, пили холодный квас у желтой бочки.
— Я вас как только увидел… — Лука осекся, понимая, что несет банальности. Но Наталья помогла ему, поощрила своей необыкновенной улыбкой. Будто что-то остроумное, необычное сообщал ей этот пришелец с растянутым на шее свитером. Ей уже откровенно хотелось приключения, и она отпила шипящей ледяной жидкости. И представила его на диване, возле себя, вместо Оксаны. Ему бы, конечно, и руку положить было некуда, потому что она, Наталья, сделалась бы сплошной эрогенной зоной.
И дверь резко позвонили. Резко и уверенно. Так звонит, пожалуй, муж или, хуже того, свекровь, пришедшая застукать невестку. Лука замер с бокалом в руке, перехватил Натальин взгляд. И она покачала головой: нет, мол, не муж, не свекровь, нет у меня их и сроду не было. А сама подумала: Оксана, зараза, поддала и приперлась.
Но чудеса еще не кончились, и гость проговорил шепотом:
— Туфли снимите…
— Зачем?..
— Чтобы не топать…
И тут же сам, будто собирался прилечь с газетой, снял свои неказистые полуботинки. Поднялся, взял ее за руку. Так они и побрели к двери, в полном молчании. Наталья чувствовала его горячую руку и подумала, что потом будет вспоминать это прикосновение. Лука же весь был устремлен к дверному глазку.
На площадке ждал Гога, собранный и напряженный. Он не боялся «фальшивого», но к столкновению надо быть готовым всегда, считал он — особенно во время «первого знакомства».
Лука, обернувшись к Наталье, покачал головой и приложил к губам палец. А Гога сделал шаг вперед и оказался совсем близко от Луки и Натальи, отделенный от них лишь тоненькой дверью. Снова с силой нажал на пуговицу звонка. И в ответ не услышал ни звука. Переступив с ноги на ногу, постоял, размышляя еще с минуту. И пришел к выводу, что квартира пуста. Куда же они, подлые, подевались, и что ему теперь делать? Гога был сообразительный парень, и его сразу же осенило. Все проще пареной репы, рассуждал он, у бабы наверняка есть муж и она встречается с «фальшивым», само собой, не у себя, а в какой-то соседней квартире. Бабская солидарность, подружка с ключами — варианты знакомые. Так что если к этой двери кто-то вернется, то,
понятно, не «фальшивый». Он поставит ей пистон, застегнет штаны и рванет куда-нибудь по своим делам. Но именно он-то и нужен Гоге, а не баба. И перехватить его можно только на улице, и дай бог еще, если за эти минуты «фальшивый» не успел проскочить.Резко развернувшись, Гога, минуя лифт, помчался вниз по лестнице.
А они продолжали стоять у глазка. Так стоят младшеклассники, подсматривающие через замочную скважину кабинета химии, как молоденькая учительница обжимается с выпускником. Подглядывать они хотели оба одновременно и поэтому невольно оттирали друг друга. Теперь же, когда Гога бросился бежать, они отпрянули от глазка и переглянулись, немедленно столкнувшись носами, мягкими, теплыми. Наталья хотела о чем-то просить Луку, но слова застряли у нее на устах, а Лука, зная примерно, о чем она спросит, приготовился было отвечать. Но как это сделать, когда нос твой прижимается к другому носу, а в жилы твои будто налили кипятку? Говорят, у якутов есть даже такой способ нежных отношений — тереться носами. На первый взгляд глупое дело, но когда сам попробуешь…
Губы их оказались так близко… «Ну ты даешь..» — успела укорить себя Наталья и подумать о том, что еще не поздно все разузнать про этого странного и, наверное, неординарного мужика. Но она не могла даже пошевельнуться и стоила под его поцелуем, как загипнотизированная дурочка.
На свете существует масса руководств по технике поцелуев и того, что как бы логически должно следовать за ними. Руководства эти называются европейскими и восточными и написаны с намеренной разнузданностью и «научно» — даже с применением некоей смехотворной терминологии. Но надо иметь в виду, что учат такие трактаты только идиотов, современных роботов из восьмого класса. Чему учить?! Жизнь преподавала нам этот предмет многие миллионы лет — с тех пор, как мы перестали размножаться при помощи деления клеток. Только инстинкт — наш вождь и учитель в этом прекрасном деле! А все остальное… от лукавого.
По вопросам укладывания женщины в постель Лука большого опыта не имел. В свое время существовала некая гражданка с его кафедры, которую он пользовал, пока ее двенадцатилетняя дочь распутничала где-то вне дома. Кроме того, была уже упоминавшаяся здесь медведица Софья Львовна. И с нею Лука, извините, в силу обстоятельств тарабанился некоторое время. Но обе эти женщины практически сами подобрали Луку. Много можно было бы понаписать здесь в этой связи — циничного или смешного. Но суть сводилась бы к следующему. Не верьте, когда говорят, что можно быть счастливым, обладая женщиной с доброй, «красивой» душой. Вранье это. Женщина должна быть любимой, должна быть желанной. А для этого она обязана быть привлекательной, обязана быть красавицей. Остальное все — беллетристика.
Продолжая разговор о любовных опытах нашего героя, можно было бы вспомнить и студенческие годы с новогодними компаниями в общаге. Случалось, что Лука просыпался в первое утро нового года на кровати, кое-как отгороженной от мира простыней. А рядом лежала какая-нибудь пятикурсница в розовой комбинации, с бледными, не очень прямыми ногами, и спрашивала:
— Тебе хорошо было?..
А ему нестерпимо хотелось в туалет, хотелось домой…
Теперь он был другим и другая женщина стояла перед ним. Он торопливо схватил Наталью, прижал к себе и сразу почувствовал, что никакого бюстгальтера под драконами на ее халате нет. Она спросила строго:
— Это как же понимать?
А сама едва стояла на ногах. «Господи! Почему же я такая податливая?»
— Тебе сколько лет?.. — прошептал Лука ни к селу ни к городу.
— Да зачем это?.. Двадцать… пять. — Она положила ему руки на грудь, чтобы не так откровенно прижиматься к почти незнакомому человеку. Но Лука обнял еще сильнее. Она перестала сопротивляться. «Разве тебе плохо? — подумала. — Тебе же хорошо. Ну и стой!» После следующего поцелуя — прекрасного и долгого — она спросила: