Тайна черных вдов

Такие мысли лихорадочно проносились в сознании Марты. А в это время мужчина ее мечты продолжал маршировать под окнами с коллекцией лифчиков в руках.

– А еще я хочу подарить тебе… хочу подарить… – Дима внезапно сорвался с места и исчез из поля зрения Марты. – Ты любишь котов?

Минуту спустя он появился снова. Майор держал за шкирку дворовую кошку. Несчастное животное отчаянно извивалось в его руках и жалобно мяукало.

– Я хочу подарить тебе Мурзика в знак нашей дружбы и примирения. Сейчас принесу!

– Не смей подниматься ко мне! – крикнула в открытую форточку Марта. – Я тебе все равно не открою.

– Хорошо, тогда лови!

С этими словами Дима размахнулся и швырнул издавшее поистине предсмертный вой несчастное животное в окно пятого этажа. Ошалевший от страха Мурзик в полете перебудил половину города, однако каким-то чудом благополучно долетел до окна и с диким скрежетом вцепился когтями в подоконник. Марта тут же распахнула одну из оконных створок и впустила перенервничавшего кота к себе.

– Идиот! – крикнула она в окно. – Живодер! Алкоголик! Хренов агент национальной безопасности! Иди, проспись! И перестань мучить животных!

Марта закрыла шторки и выключила свет. Мурзика она выпустила на пол. Переживший стресс кот немедленно забился под шифоньер. Девушка хотела вытащить его оттуда, но кот озлобленно зашипел в ответ на ее ласковый зов. Всем своим видом он демонстрировал, что больше никогда живым в человеческие руки не дастся.

В этот момент раздался стук в дверь. Марта подошла и открыла щеколду. На пороге, закутанная в одеяло, в одной ночнушке со смешными кружевными оборками стояла полусонная Танька. Она удивленно проводила взглядом метнувшуюся у ее ног кошачью тень, выскочившую за порог. Затем важно и бесцеремонно прошлепала в комнату сестры. Зевнула по дороге, заразив этим и Марту, и сунулась в окно, слегка одной рукой приоткрыв шторку.

– Твой, что ли, приходил? – сонно спросила она. – Третий раз уже. Если бы он не служил в ФСБ, наши мужики уже намяли бы ему бока.

– И правильно сделали бы, – зло обронила Марта, с ногами забравшись на свою кровать.

– Все еще злишься? – снова выглянула в окно Танька. – Ушел… Эх, какой мужик, а! Если бы я была свободна…

– Знаю, знаю, ты бы его точно не упустила, – продолжила знакомую песню Марта. – Проходили уже. Придумай что-нибудь поактуальнее.

– Хочешь верь, хочешь не верь, но я бы на твоем месте его простила, честное слово! Ну подумаешь, с бабой он какой-то поцеловался… Может, он случайно… Или у него такое задание было…

– Поцеловать чужую бабу? С каких это пор в ФСБ такие задания дают?

– Да кто их теперь разберет, чем они там занимаются! А как же Джеймс Бонд? Он их столько перецеловал, а верность хранил одной.

– Которой из тысячи?

– Ну, не знаю. Ой, а может, он хотел твои чувства проверить?

– В таком случае, ему это удалось, – вяло отозвалась Марта. – По крайней мере, теперь он может не сомневаться в том, что с чувством собственного достоинства и мести у меня все в порядке.

– Ну и дура, – решила Танька. – Пока будешь так придирчиво относиться к своим мужикам, молодость мимо пройдет. Оглянуться не успеешь, как твоя кожа станет дряблой, грудь, ну сама понимаешь…

– Замолчи, ради всего святого, – взмолилась Марта. – Я спать хочу, а вы мне не даете. То один придет то другая. Коты эти ее. Кругом одни ненормальные…

– Ну что ты, я же любя, – миролюбиво отозвалась Танька, укладываясь на кровать рядом с сестрой. – Я за тебя, дурочку, беспокоюсь.

– Лучше возвращайся к себе и беспокойся о своем муже и сыне.

– Ты становишься злюкой, – заметила не без доли самодовольства Танька. – А это первый признак старости.

– И вовсе я не старая! Просто у меня характер такой.

– Не старая? А какая? Тебе скоро четверть века стукнет, а у тебя никакой личной жизни.

– Вот только не надо… Все-таки один муж у меня уже был.

– Муж? Ошибка молодости, а не муж. Притерлись с ним, прости за выражение, органами, а о душах забыли. Ты думала, что он святой, а он обыкновенным алкашем оказался. Ну, выгнала ты его… Так зачем же после этого крест на себе ставить? Нет, Марта, мужик тебе нужен обязательно. Тебе пора размножаться. А как ты без мужика размножаться собираешься?

– Почкованием, – угрюмо буркнула в ответ Марта. Она засыпала под убаюкивающий голос сестры, пригревшись под ее большим и мягким боком.

– Дура ты все-таки, – убежденно повторила Танька, и, услышав ровное дыхание сестры, поняла, что та уже мирно спит.

***

Смерть Гудкова дала Марте массу пищи для размышлений. Следующие несколько дней после этого трагического события она никак не могла прийти в себя и пребывала в состоянии крайней задумчивости и отрешенности от всего остального мира. Дома почти не разговаривала с сестрой и соседями, ограничиваясь однозвучными репликами. На работе почти не появлялась. Предпочитала рабочее время проводить в беготне по городу в поисках очередного клиента, согласного дать рекламу в газете, которую она представляла.

Впрочем, дела на работе у Марты тоже не клеились. К концу недели ей с огромным трудом удалось заключить три договора на небольшую рекламную сумму. Они все равно не сулили ей прибыли. Добытого хватило лишь на то, чтобы закрыть обязательный план. Редактор Быковский, очень ревностно следивший за работой Марты, казалось, даже руки потирал от удовольствия. В редакции начали поговаривать о скором неминуемом увольнении еще недавно считавшегося лучшим рекламного агента газеты.

Но Быковский проявил удивительную для него мудрость. Прежде, чем идти на крайние меры, он вызвал Марту к себе для серьезного разговора.

– В последнее время вы значительно снизили требования к себе, – строго заметил Быковский, когда секретарша Валечка оставила их с девушкой в его кабинете наедине.

– Да нет, просто неделя выдалась неудачная, – возразила Марта и тут же пылко добавила, решив, что настало время для давно мучавшего ее разговора. – Владилен Амальгетович, помните, я вам говорила, что хочу стать журналисткой?

Быковский нервно закашлялся и внимательно посмотрел на Марту.

– Не понимаю, к чему вы клоните? – настороженно ответил он.

– Я не клоню, я же прямо вам говорю – хочу стать журналисткой, – не унималась Марта. – Вы еще тогда сказали, что если я раскопаю что-нибудь интересное и сумею раскрутить материал и подать его как следует, то вы переведете меня в штат журналистов.

– Да, это я такое говорил? – неуверенно протянул Быковский. Он закатил глаза и мучительно вспоминал, когда именно сподобился на то, чтобы произнести такую глупость. – Возможно, что и говорил, хотя это на меня совершенно не похоже. Ну ладно, допустим, я поверил вам на слово. И что же, Квасова, вы что-то раскопали?