Тайна исповеди

Асфальтовая лента, обрамленная тополями, плавно ныряет в низину. До развилки с грунтовкой еще пара километров. Идти по слегка растресканному асфальту легче, чем по высокой траве. Детекторы помогают обнаруживать невидимые глазу аномальные поля, а сомнения я устраняю броском очередной гильзы из противогазной сумки на поясе. Все размеренно и привычно, как движение трамвая по рельсам. Тишина и мерный ритм, который отстукивают ботинки по дороге, наводят легкое оцепенение. В глубине души поднимаются беспокойство и протест. Так бывало уже не раз. Это внутреннее сопротивление кажущейся легкости пути не единожды спасало мне, да и не мне одному, жизнь. Или приводило в совершенно неожиданные места и к источникам невероятных открытий. Как сказал однажды мой научный руководитель: "Юноша, следование пути науки заключается отнюдь не в движении по прямым сияющим рельсам в будущее. Накатанные рельсы обычно приводят в тупик! Душевная и умственная лень приводят к сужению кругозора, догматизму, костности, апатии и плодят бездарность. Необходимо иметь в себе силы и воспитывать умение находить малозаметные повороты с магистрального пути. Тогда, при должном трудолюбии, конечно, - тут он улыбался в густую седую бороду, - вы, весьма возможно и совершите какое-нибудь значимое открытие. И Ваш путь может оказаться началом новой магистрали!"

Что же, раз интуиция настойчиво тянет за рукав с легкого пути в сторону холма, то пожалуй пора свернуть и посмотреть на окружающую местность с господствующей высотки. Возможно получиться срезать пару километров, да и местность за холмом разведаю. Там я еще никогда не был. А это неплохой повод для заполнения белого пятна на карте.

Глаза привычно находят место, где придорожная канава помельче и трава пореже, гильза желтой искоркой летит через канаву. Траектория плавная, пологая. Детекторы костюма помалкивают, однако шашку из ножен я привычно вытягиваю правой рукой и начинаю слегка "шебуршить" траву перед собой. Пусть аномалий под ногами и нет, но змей детекторы в траве видеть не научились. Я пока их этому не смог научить. А острая сталь моментально отобьёт охоту к защите территории у любого ползучего гада.

Так и шагаю вверх по холму, будто слепой с тростью. Глаза ведут привычную пляску: два метра перед собой, зигзаг вперед до горизонта, горизонт слева направо, небо над горизонтом справа налево и снова в траву. Так раз десять, потом оглянуться, вдоль горизонта сзади. Хоть направленные микрофоны и радар-детектор работают постоянно, но вертушку можно запросто прозевать. А что там под лобной костью у пилота - дело темное, а насколько непреодолимым будет зуд в пальцах у стрелка? Да ну его в болото! Эти птенцы Геринга (как их народ между собой называет) редко упустят случай потренироваться в стрельбе по движущейся цели. Если НУРСы под отчет сдаются, то патронные ленты никто давно не считает!

Ворону хорошо - у него в костюме маячок. Военного сталкера вертушки засекают издали и прикрывают, при необходимости, любой ценой. А мы, гражданские, в Зоне вне закона. Нас как-бы нет, а если и есть, то уже под статьёй УК. А еще же есть ребята из "Монолита"! И из "Свободы" деятели тоже не упускают случая по вертушкам пострелять. Для такого случая с разворота в ход идут НУРСы, чтобы наверняка смешать с перегноем смутьяна. Свалить "крокодила" из личного стрелкового оружия - почти не реально. А попасть под его атаку, особенно ракетную... Я однажды имел такое сомнительное удовольствие. Выжил чудом. Повторения не хочу. Так что половина мощностей сенсоров и тактического модуля костюма расходуются на поиск и прогнозирование вероятностей воздушного контакта. С учетом того, что "летунов" тут недавно серьёзно "обидели", они будут максимально зорки, собраны и действовать станут с предельной жесткостью, на упреждение.

Краем глаза замечаю движение травы, не согласующееся с ветром. Рука с клинком смещается навстречу. Спустя миг, неуловимым движением встречаю бросок желтой гадюки. Не зря из ножен доставал. Круговым махом сдуваю с лезвия змеиную кровь (не хватает только ржавчины на клинке, которая будет мешать быстро выхватить из ножен шашку) и возвращаю остриё к траве перед собой. Змей на этом отлично прогреваемом, почти лысом, холме должно быть еще немало. Продолжаю подъём на вершину, возвращаясь немедленно к привычному ритму движения ног, рук, глаз, поворотам головы, чтобы слышать и видеть все, происходящее вокруг, максимально равномерно. Временами кажется, что я плыву в море колышущейся травы...

Момент подъёма на вершину холма можно сравнить с выныриванием из глубины. Вместо глубокого вздоха - внимательный круговой осмотр неба, только потом уже можно уделить внимание открывшемуся внизу пейзажу. В Зоне я впервые пожалел, что не занимаюсь живописью. Здешние пейзажи, при всей своей тоскливой тревожности, блеклых, за исключением феерических закатов и восходов, красках могли бы навсегда заворожить художника масштаба Левитана. Я лишь фиксирую их иногда на встроенную камеру. Те, что производят наибольшее впечатление. Вот и сейчас я скадрировал поле зрения и дал команду на захват картинки. У подножия холма лежала покинутая, заросшая густой зеленью деревенька, похожая на множество таких же в Зоне. Но акцентом кадра, главным диссонансом, взрывающим восприятие, была удивительно целая церквушка на противоположной окраине. Она словно собрала и сохранила в себе все остатки едва теплящейся в этих местах жизни. Сияла, как ожерелье из лунного камня в сумерках. Я даже использовал приближение оптики, чтобы рассмотреть детали. Нет, не показалось. В оконных переплетах поблёскивали целые стёкла! Будто бы даже вымытые! Ну уж это решительно невозможно! Кто будет здесь, посреди Зоны, почти на границе "выжигателей" ухаживать за церковью? Окна мыть и крышу починять?! Бред!

Тренированное подсознание моментально предупредило об опасной неосторожности и я погасил всплеск эмоций. Это Зона. Здесь нет ничего невозможного и невероятного. Хотя бы в силу сомнительной реальности всего окружающего. Здесь даже самые беспристрастные и надежные приборы подвержены иллюзиям. Верить можно только показаниям приборов в комплексе с ощущениями, пропущенными через фильтры опыта и скептицизма. Не даром, участвуя в проектировании костюма я настоял на включении в тактический бортовой компьютер мощного прогностического модуля. Оценивать обстановку, предсказывать положение, характер аномальных полей и образований, помогает практически полноценный ИИ. Единственным его функциональным ограничением является отсутствие индивидуальности. "Две головы лучше". Это про него. Пусть он и не равен человеческому, даже не приближается, но роль скептика, голоса, шепчущего Цезарю, что он смертен, предостерегающего человека от безрассудного шага в заведомую ловушку, он играет честно. В алгоритм даже заложена функция временной блокировки сенсорных каналов в случае распознания пси-атаки на носителя костюма! Сейчас, по учащению пульса и дыхания, он уже выдал первый сигнал-запрос, проводя оценку моего состояния. Несколько глубоких вдохов подряд успокоили пульс и сигнал компьютера прервался. Сканер положения зрачка и раскрытия радужки выдал команду оптике на приближение изображения церкви. Жилая пристройка заполнила все видимое поле. Что это там? Не дымок-ли из трубы? Он есть, или мне мерещится?

Команда: Изображение. Тепловизор.

Изображение послушно меняется на тепловую карту. Над трубой действительно локальное повышение температуры. Все верно. Там кто-то использует печку. Дымок мне не мерещится. Значит там должен быть кто-то живой и разумный, постоянный жилец, которому не проще развести маленький костерок в ведерке в углу комнаты, чтобы дымом не выдать свой ночлег. Воображение сразу нарисовало пожилого, упитанного благообразного Батюшку, занятого приготовлением постной каши... Ну, вот ещё! Не хватало только слюнки пустить! Снова одергиваю себя и начинаю мысленно прощупывать дорогу к церквушке. Соизмерять опасности прохода по "зелёнке" с сомнительным удовольствием прогулки по заброшенной деревенской улочке.

Депрессия меня, конечно, не одолеет от вида покосившихся хибарок и полуобвалившихся сараев, но уж больно любит жаться к жилью, особенно покинутому, всякая местная нечисть "антропогенного генеза", как любят называть её друзья-биологи. Кровососы, изломы, бюреры, да и просто зомби, - попавшие под выброс и потерявшие индивидуальность бедолаги-сталкеры, или вояки. Иногда такие опустошенные человеческие оболочки составляют свиту контролёра. Пожалуй самого одиозного типа обитателей Зоны.

Кто-то называет их монстрами и панически, не без оснований, боится. Не удивительно. Такой персонаж легко подчиняет себе зазевавшегося одиночку, обходясь с его мозгом порой похлеще "выжигателя". Свита зомби служит ему глазами, ушами и защитой. Некоторые уверяют, что и пищей. Я же, имея опыт столкновения с некоторыми из них, скорее просто опасаюсь. Мы слишком хорошо знаем друг друга, чтобы сознательно бояться или желать причинить вред. Точнее они, по им одним известной причине, не нападают на меня и моих спутников, а я, в свою очередь, не нападаю на них. По крайней мере после той встречи и разговора с одним из них, которые изменили и заново наполнили смыслом мою жизнь. Дали мне Цель. Именно с тех пор я разыскиваю и уничтожаю всё, что связано с проектом Х. Всё, что может быть использовано для возобновления исследований или применения их результатов: лаборатории, оборудование, записи, образцы препаратов и биоматериалы. Исключение я делаю лишь для подопытных, если только те не попросят меня об обратном... Не все готовы с этим жить. Даже многие исследователи предпочли спасительное безумие или "прописали себе дозу свинца". Лишь очень немногие их жертвы сохранили рассудок, желание бороться и любовь к жизни. Контролёры, например. Вполне разумные, полные оптимизма ребята, со специфическим мировосприятием и целями...

Прислушиваясь к своим внутренним ощущениям, я не чувствую направленного давления извне, прощупывания эмоционального плана, мысленной связи, подобной далёкому шёпоту. Лишь два ярких чистых сгустка физической силы и энергии быстро перемещаются по границе зарослей за деревней. Значит контролёра рядом нет, а в "зелёнку" соваться не стоит. Так "светятся" существа обладающие пси-силой. Должно быть собаки резвятся. Не те слепые псы, что опасны лишь стаей, а вполне зрячие Чернобыльские Собаки, которые видят врага и добычу не только глазами. Они и ко внушению способны. "Глаза отводят", создавая иллюзорных двойников, и нападают при этом из слепой зоны. Матёрые - способны создать волну ужаса и гнать хоть целое стадо кабанов прямо в ловушку. Вдвоём, с человеком, особенно с неподготовленным, справятся играючи.

Нетушки, пусть сами с собой играют. Обойду их по деревне. Кедры мне в помощь. Достаю оба, чуть сгибаю руки в локтях, чтобы иметь возможность быстро вскинуть стволы, и выхожу на улицу, окунаясь в хрупкую и обманчивую тишину. Ветер шелестит листвой, постукивает невидимой ставней по трухлявой отсыревшей стене хаты, скрипит корявой веткой старого ясеня. Вблизи жилья появляются и становятся гуще аномалии. Детекторы приглушенно попискивают, тактический модуль подсвечивает очертания аномальных зон на внутренней поверхности стекла шлема. Мне приходится задействовать не только слух и зрение, не только интуицию и прочие шестые и седьмые чувства, но и внутренние, не имеющие научного и человеческого названия способы восприятия. Например - чувство чужого взгляда. Оно есть почти у каждого. Ведь так бывает иногда. Ты читаешь книгу, сидя в метро, и внезапно, словно от прикосновения, поднимаешь глаза, ловя на себе чей-то любопытный или недобрый взгляд. У кого-то это проявляется сильнее, у кого-то слабее. У кого-то не проявляется вообще, но такие в Зоне не выживают и нескольких минут. Я вот мгновение назад быстрым косым взглядом спугнул любопытную ворону, изучавшую меня с перекладины ворот. Это чувство, к сожалению, не обрисовывает источник взгляда. Никогда не знаешь - птица на тебя посмотрела, или затаившийся кровосос.