Тайна кода да Винчи

Джулиано понял, что его брат предал своих французских сторонников и перешел на сторону папы. Оставаться близ Флоренции, находившейся под протекторатом французов, стало опасно. Джулиано осторожно нес Панчифику к карете.

— Не хочу! Будет трясти! Не хочу ехать! — тихонько жаловалась она ему на ухо.

— Тебе больше не придется сидеть взаперти, — успокаивал ее Джулиано. — У тебя будет свой садик. Я куплю тебе кошку. Турецкую, белую, с разными глазами, один голубой, другой зеленый, и ручную лань…

* * *

Чезаре да Сесто вернулся из городской ратуши Флоренции.

— Они выбрали Микеланджело, — сказал он, едва переступив порог. В его тоне странным образом смешались горечь и злорадство. — Синьория с ума сошла. Председатель Содерини объявил, что учитель обязан вернуть городу аванс и оплатить долг за свое проживание.

Сверху послышались шаги.

Появился Леонардо. Он был в своей обычной черной одежде, новой, аккуратной, с белоснежным кружевом.

— Собирайтесь, — сказал он холодно. — Мы едем в Урбино. По приглашению кардинала Джованни Медичи.

* * *

Пару недель после возвращения Биббиены из папской тюрьмы Джованни едко над ним издевался.

— Присядь, — говорил он, указывая секретарю на кресло в зале Ангелов замка Монтефельтро в Урбино.

Несчастный Биббиена каждый раз был вынужден отказываться. Папа Юлий приказал «как следует выпороть мерзавца». Получив пятьдесят плетей, Биббиена был отпущен к своему патрону, чтобы «тот наказал его за самоуправство по своему усмотрению». Однако гнев кардинала Медичи улегся сразу после примирения с папой и получения должности легата. Джованни снова мог спокойно устраивать свои представления и наслаждаться доходами с аббатства Санта-Мария дель Фиоре, возвращенного Юлием.

Наконец кардиналу надоело издеваться над Биббиеной.

— Должен же кто-то заниматься моими делами, — сказал он и простил секретарю «помрачение рассудка», наложив «духовную искупительную епитимью». Биббиене было запрещено в течение трех месяцев приближаться к женщинам.

* * *

Панчифику поселили в самой дальней башне замка, там, где апельсиновая роща подходила почти вплотную к стенам. Часть его отгородили глухим деревянным забором. Теперь ее покои примыкали прямо небольшому, живописному садику.

Джулиано приобрел для нее у венецианских торговцев ангорскую кошку, как и обещал. Пушистую, белую, с разными глазами. Еще купил множество цветных лент, отрезы тканей, чтобы девушка могла перебирать их.

— Когда приедет мессере Леонардо? — спросил он Джованни.

Кардинал как раз нарядился Афродитой, готовясь сыграть в вечерней пьесе.

— Не знаю, этот несносный старик всегда опаздывает, — капризно ответил Джованни. — И зачем я только захотел венок из живых роз! Надо было изготовить бархатные! Мне так ужасно колет голову, что я забыл все слова!

Глава LXXXI ВОЗВРАЩЕНИЕ

— Он рисует его целыми днями. Картина давным-давно готова, но оставить ее у него, похоже, сил нет, — тяжело вздохнул Бельтраффио, растирая краски.

В дороге они постоянно останавливались. После отъезда Рустичи Леонардо целыми днями работал над «Вакхом».

В одной из придорожных гостиниц картина до смерти напугала служанку. Та вошла убрать комнату, думая, что там никого нет, «и увидела Дьявола, сидящего в кресле и ухмыляющегося».

— Воображает себя Пигмалионом, — шипел Салаино. — Может, он надеется, что его ненаглядный Вакх оживет?

* * *

Наконец они добрались до Ваприо. Джерардо Мельци, владелец виноградников, с которым мессере Леонардо познакомился еще на службе у Борджиа, принял их радушно.

После ужина инженер вышел в сад. Небольшая беседка с креслами и столом, где в жаркие дни обедали, была пуста. Полная луна ярко осветила долину. Виноградные лозы тянулись длинными рядами насколько хватало глаз.

— Мессере Леонардо, — раздался за спиной нежный мягкий голос с бархатными нотками.

Да Винчи обернулся. Юноша стоял в тени, лица его не было видно.

— Вы забыли меня? — спросил он с лукавством. — А ведь обещали, что никогда не забудете и возьмете к себе в ученики, когда придет время. Я Франческо Мельци. Теперь вспоминаете?

Он ступил в круг лунного света.

Леонардо невольно сделал шаг назад, покачнулся и оперся рукой о высокую спинку деревянного кресла.

— Вам плохо? — Франческо бросился к нему.

Леонардо осторожно провел рукой по щеке юноши. Ему хотелось удостовериться, что это не видение.

— Ты… Ты… — повторял он.

Сын Джерардо был как две капли воды похож на Рустичи. И по удивительной воле судьбы их обоих звали Франческо! Разница лишь в том, что скульптор был отмечен печатью дьявола, а этот юноша — ангела. Те же черты, но спокойные, чистые, светлые! Глаза без насмешки, лучистые и ясные.

Леонардо осторожно взял руками голову Франческо, вглядываясь в каждую черточку.

— Я нарисую с тебя Иоанна Крестителя, — сказал он наконец, и слезы полились по его морщинистым щекам.

С того дня да Винчи больше не возвращался к «Вакху». Никогда.

* * *

Сборы Франческо Мельци в дорогу были недолгими. Леонардо с учениками выехал из Ваприо. Но едва путники оказались на дороге в Урбино, как вдруг он пожелал остановиться в дубовой роще, чтобы получше изучить строение желудей.

— Такое впечатление, что он специально выискивает, на что отвлечься, — ворчал да Сесто. — Что мы еще пропустили?

Вон, вдали мельница виднеется. Полагаю, нашему учителю непременно захочется ее усовершенствовать. Что угодно, лишь бы оттянуть поступление на службу! Не дай бог его преосвященство попросит портрет написать или еще что-то в этом роде…

Глава LXXXII ПОДДЕЛКА

— Неужели синьор Вазари никогда не говорил им о брате-близнеце? — спросил я у Франчески, воспользовавшись тем, что мы остались одни. — Ты сама знала?

— Нет, — ответила она. — Я знаю только, что папа всегда с иронией говорил о тех, кто верит в потомков Христа.