Тайна крови

— Моя искорка… моя…

Не знаю, сколько прошло времени, только когда я пришла в себя, голова Харви все еще лежала на моей груди. Он тяжело дышал и даже не покинул меня. Лениво пошевелилась.

— Не надо… — предостерег он.

— Не надо что?

— Не шевелись, если не хочешь продолжения.

Я вскинула брови и с удивлением разглядывала такое красивое, живое сейчас лицо Хартмана. Довольный, как сытый рысокот, расслабленный, с растрепанными волосами и по-мальчишечьи задорной улыбкой. Решила проверить и намерено шевельнула бедрами, но тут же замерла, почувствовав, как внутри меня потяжелело и затвердело.

— Что, правда?

— А ты сомневалась?

Этой ночью спать нам не пришлось. Мы оба сошли с ума, словно влюбленные подростки, которые впервые открыли для себя мир удовольствия. Мы любили друг друга, кричали, извивались и выгибались под требовательными, грубыми или бесконечно нежными ласками, проваливались в забытье, чтобы набравшись сил, повторить все заново. Не знаю, что со мной произошло, но пружина, о которой говорил фет Ронхарский, давно перестала существовать. Я отпустила свою женщину на волю, позволив себе чувствовать, дышать, наслаждаться. Позволив себе не думать о том, что будет после, а сконцентрироваться на том, что сейчас.

Я проснулась от противного пиликания. Оно сначала прокралось в мое сознание откуда-то издалека, затем становилось все ближе, ближе и ближе, пока окончательно не вырвало из уютных объятий сна. А спала я, к слову, на фетрое. Кажется, прямо так, как и отрубилась вчера. Точнее, уже сегодня. Тело ныло от необычной физкультуры, несмотря на занятия балетом. Видимо, ночью мы задействовали какие-то другие мышцы. Воспоминания о том, что мы вытворяли заставляли заливаться краской по самые уши. С другой стороны, мне все понравилось. Нет. Понравилось — не то слово. Я осталась в восторге!

Подняла голову, наблюдая за крепко спящим Хартманом. Такой расслабленный и довольный сейчас, такой беззащитный. Хотя что-то мне подсказывает, у таких как он рефлексы никогда не засыпают и, реши я его стукнуть, например, тут же проснется. Но я не стукнула. Внимательно разглядывала его лицо. Сегодня, в отличие от прошлого раза, бледности не было. Он выглядел совершенно обычно. Никаких изменений, кроме легкой усталости, в себе я тоже не наблюдала. Думала будет хуже. Это я про работу с барьером, разумеется.

Протянула ладошку и коснулась пальцами губ фетроя. Интересно, каковы они на вкус…

Поймав себя на опасной мысли, решительно перекатилась на соседнюю сторону кровати, чем разбудила крепко спящее Ползучее Великородие. Хотя нет. Оно пошевелилось, сгребло меня в охапку и, уткнувшись носом в мои волосы, продолжило спать. Пиликанье закончилось, но только для того, чтобы разразиться новой трелью.

— Харви, тебя хотят.

— А я хочу только тебя, — сквозь сон, лениво пробурчал он.

— Харви, — я пихнула его бедрами и пальцы на моем животе мгновенно напряглись.

— Вынужден признать, что пока не в состоянии повторить…

Ну, тут он себя недооценил, потому что его «не в состоянии» протестующе так уперлось в мои ягодицы. Эта ночь показала, что фетрой в принципе не бывает «не в состоянии».

— Харви, кто-то хочет с тобой связаться!

— Они всегда хотят.

Он шумно вздохнул и потянулся, от чего одело сползло с груди и прикрывало лишь бедра. Хотя возле бедер оно, скорей, не прикрывало, а держалось на… Эм. Подняла глаза, чтобы столкнуться с насмешливым взглядом.

— Как спалось?

— Не помню.

Смотрела на него и больше не испытывала стыда. Ну, немного, конечно, стыдно, что почти с женатым мужчиной переспала, но, чтоб меня, оно того стоило! За ночь я испытала, кажется, шесть, а то и семь оргазмов! Да у меня за четыре года с Таххиром их было куда меньше! Если вообще были… Теперь я даже не уверена в этом.

— Кстати, готов принять благодарность. За то, что можешь спать без страха. И еще раз напомни, как ты мной восхищаешься. Теперь лично.

— Ты что, смотрел мое интервью? — таинственная улыбка стала ответом. — Что ж. Я восхищаюсь вами, фетрой Хартман!

— Мой брат — тоже фетрой Хартман. Кем конкретно вы восхищены, фета?

— Вами и только вами! И вашими особыми умениями, — я закусила губу и приподняла бровку, а потом меня снова сгребли в охапку, чтобы прошептать на ухо:

— Так-то лучше!

Мы засмеялись, так легко и непринужденно, словно не было никаких сложностей и преград. Вот только писк захлебывающегося коммуникатора раздражал.

— Нам нужно поговорить о том, что произошло, — серьезно произнес Харви.

О-о! Сейчас начнется. Тысяча и одна причина по которой нам не быть вместе.

— Что, сейчас? Коммуникатор разрывается!

Как ни в чем не бывало, Харви поднялся и, прямо так, голышом, с воинственно поднятым желанием, прошел, нет, величественно прошествовал, к коммуникатору и сбросил вызов.

— А если это что-то важное?

— Это всегда что-то важное. Нам нужно поговорить.

Коммуникатор снова затренькал. Фетрой закатил глаза, поднес к устройству ладонь и то затихло. Вообще. Больше не дребезжало. Уши вздохнули с облегчением, если можно так сказать.

Прежде, чем Хартман начал долгий и неудобный разговор о том, почему произошедшее между нами ничего не значит, что вместе мы не можем быть, у него есть невеста, которая не должна знать и все такое, я натянула повыше одеяло и произнесла, а то уж больно вид у фетроя был напряженный:

— Расслабься, все хорошо. Этой ночью нам обоим было здорово, но это ничего не значит.

Его вид стал более озадаченным.

— В смысле?

— Я же понимаю, у тебя невеста, ты фетрой, а я с натяжечкой искристая с двумя детьми на попечении, финансовыми трудностями и вообще… Сделаем вид, что ничего не было. Фетрой Хартман, — добавила для весомости, демонстрируя серьезность своего подхода.

Его брови поползли вверх.

— Не понял.

В закрытую створку кухни постучали.

— Я не понял, Флер.

Он даже ухом не повел.

— Можете не волноваться. Я проблемой не стану и на всякий случай даже выпью противозачаточные.

— Ты…

Стук стал настойчивей:

— Фетрой Хартман, я бы не посмела вас тревожить, но братья просят незамедлительно с ними связаться!

— Подождут, — рыкнул он, сверля меня гневным взглядом.

— Боюсь, что нет…

— Разговор не окончен, — в меня даже пальцем ткнули.