Тайна личности Борна (др. перевод)

— Дельта, — сказал сенатор.

— Да, — подтвердил морской офицер. — Я предложил имена тех, кто мог — не важно, каким — образом — узнать адрес «Тредстоун», включая в данном случае и всех нас. В комнате все было начисто вытерто — каждая поверхность, каждая ручка, все стеклянное — за одним исключением. Разбитый коньячный бокал, всего несколько осколков, забившихся в угол под шторой. Но их достаточно. Там были отпечатки среднего и указательного пальцев правой руки.

Вы совершенно уверены? — медленно спросил сенатор.

— Отпечатки не могут лгать, сэр, — сказал офицер. — На осколках еще остались следы коньяка. За пределами этой комнаты Дельта был единственным, кто знал про Семьдесят первую улицу.

— Можем ли мы быть в этом уверены? Другие могли проговориться.

— Исключено, — прервал его бригадный генерал. — Эббот никогда бы этого не открыл, а Эллиоту Стивенсу адрес дали всего за пятнадцать минут до встречи, когда он позвонил из телефонной будки. К тому же, если и допустить худшее, он вряд ли заказывал собственное убийство.

— А как насчет майора Уэбба? — настаивал сенатор.

— Майору, — ответил Кроуфорд, — сообщил адрес по рации я сам после того, как он приземлился в аэропорту Кеннеди. Как вы знаете, это была частота Джи-два. Напомню, что он тоже погиб.

— Да, конечно. — Пожилой сенатор покачал головой. — Это невероятно. Почему?

— Я бы хотел коснуться болезненного вопроса, — сказал бригадный генерал Кроуфорд. — С самого начала я был не в восторге от кандидатуры. Я понимал соображения Дэвида и согласился, что это человек квалифицированный, но, если вы помните, я выбрал другого.

— Я не знал, что у нас такой широкий выбор, — сказал сенатор. — Был человек — квалифицированный, как вы признали, который готов был уйти в глубокую конспирацию на неопределенный срок, ежедневно рисковать жизнью и отказаться от прошлого. Много ли таких?

— Мы могли бы найти кого-нибудь более уравновешенного, — возразил генерал. — Я на это в свое время указывал.

— Вы указывали, — поправил его Конклин, — на ваше собственное определение уравновешенного человека, которое, как в свое время указывал я, никуда не годилось.

— Мы оба были в «Медузе», — сказал Кроуфорд сердито, но рассудительно. — Не вы один оказались непосредственным свидетелем. Поведение Дельты на поле боя было постоянно открыто враждебным командованию. Я имел возможность наблюдать эту его особенность ближе, чем вы.

— В большинстве случаев у него были на то все основания. Если бы вы проводили больше времени на поле боя и меньше в Сайгоне, вы бы это поняли. Я понял.

— Вы удивитесь, — сказал бригадный генерал, сделав рукой примирительный жест, — но я не защищаю тех явных глупостей, какие часто творились в Сайгоне, да и никто не смог бы этого сделать. Я стараюсь описать определенную линию поведения, из-за которой оказалось возможным то, что произошло позапрошлой ночью на Семьдесят первой улице.

Разведчик продолжал смотреть на Кроуфорда, но уже без враждебности, он кивнул:

— Я знаю. Извините. В этом вся беда, не так ли? Мне нелегко это признать: я работал с Дельтой в полудюжине разных секторов и находился с ним в Пномпене еще до того, как идея «Медузы» пришла Монаху в голову. После Пномпеня он стал совсем другим, поэтому и вступил в «Медузу», а потом согласился стать Каином.

Сенатор подался вперед:

— Я об этом много слышал, но расскажите еще раз. Президент должен знать все.

— Его жена и двое детей были убиты на одной из дамб реки Меконг бомбой, сброшенной на бреющем полете каким-то сбившимся с курса самолетом. Причем так и не удалось установить — чей это был самолет. С тех пор он возненавидел войну, возненавидел все с ней связанное. Сломался. — Конклин помолчал и взглянул на генерала. — И я думаю, вы правы, генерал. Он опять сломался. В нем это было.

— Что было? — резко спросил сенатор.

— Готовность взорваться, что ли, — сказал Конклин. — Плотину снесло. Он исчерпал свои возможности, ненависть взяла верх. Он убил этих людей, эту женщину намеренно, в полном исступлении. Никто из них этого не ожидал, за исключением, возможно, женщины, которая была наверху и, вероятно, услышала крики. Отныне он уже не Дельта. Мы создали миф по имени Каин, но теперь это уже не миф. Это действительно Каин.

— Через столько месяцев… — Сенатор откинулся на спинку дивана, его голос осекся. — Почему он вернулся? Откуда?

— Из Цюриха, — ответил Кроуфорд. — Уэбб был в Цюрихе, и я думаю, он единственный, кто мог бы его вернуть. А почему — этого мы, возможно, никогда не узнаем, разве что он хотел накрыть там нас всех.

— Он не знает, кто мы, — возразил сенатор, — он выходил на связь только с Яхтсменом, его женой и Дэвидом Эбботом.

— И, конечно, с Уэббом, — добавил генерал.

— Конечно, — согласился сенатор, — но не в «Тредстоун».

— Это не важно, — сказал Конклин, стукнув тростью по ковру. — Он знает, что существует какой-то совет. Уэбб мог ему сказать, что мы все будем там, не без оснований полагая, что будем. У нас накопилось много вопросов за шесть месяцев, да теперь еще эти несколько миллионов долларов. Дельта, должно быть, увидел в этом отличный выход из положения. Он мог убрать нас всех и исчезнуть. Бесследно.

— Почему вы так уверены?

— Потому что, во-первых, он там был. — Человек из разведки повысил голос. — У нас есть его отпечатки на бокале с коньяком, который даже не был допит. И во-вторых, это классическая западня с двумя сотнями вариаций.

— Вы не могли бы пояснить?

— Вы сидите тихо, — вмешался генерал, наблюдавший за Конклином, — до тех нор, пока ваш противник, не выдержав, не раскроется.

— А мы стали противником? Его противником?

— Теперь вопрос об этом уже не стоит, — сказал морской офицер. — По какой-то причине Дельта переметнулся. Такое случалось и раньше, слава Богу, не часто. Мы знаем, что делать.

Сенатор снова подался вперед:

— Что вы хотите делать?

— Его фотография никогда не рассылалась. Теперь мы ее разошлем. Во все наши резидентуры, на каждый пост подслушивания, каждому источнику и информатору. Ему придется куда-то ехать, и он начнет с какого-нибудь знакомого места, хотя бы для того, чтобы купить себе другое имя и биографию. Он будет тратить деньги, и его найдут. А когда найдут, приказ будет простой.

— Вы его сразу же отдадите под суд?

— Мы его убьем, — просто сказал Конклин. — Таких, как Дельта, под суд не отдают и не рискуют тем, что его может отдать под суд какое-нибудь другое правительство. Со всем тем, что ему известно.

— Такое я не могу сказать президенту. Существуют законы.

— Не для Дельты, — отрезал агент, — он вне законов. Он вне спасения.

— Вне…

— Совершенно верно, сенатор, — вмешался генерал, — вне спасения. Я думаю, вам понятно это выражение. Вам придется решать, разъяснять ли его президенту или нет. Лучше было бы…