Тайна лотоса

— Есть, — Асенат оставалась к ней спиной. — Боятся только дети, а я уже не ребёнок, потому отец и запретил Алоли оставаться со мной, а раньше она спала на циновке подле моей кровати. Он сказал, что во дворце мне придётся спать одной, потому что никому нельзя оставаться в спальне царицы, ведь энсеби может прийти, когда ему вздумается.

Нен-Нуфер осторожно тронула девочку за плечо:

— Хочешь, я посплю на циновке подле твоей кровати и утром уйду к себе? Тогда тебе не нужно будет просыпаться.

Асенат резко повернулась к ней и, оказавшись носом между её грудями, тут же отпрянула.

— Жрица не может спать на циновке.

— Может, — улыбнулась в темноте Нен-Нуфер. — Если она охраняет сон царицы.

Асенат соскользнула с кровати, и Нен-Нуфер последовала за ней, захватив простыню, чтобы укрыться. Уставшая с дороги девочка уснула мгновенно, а она ещё долго лежала, глядя в тёмный потолок, стараясь не думать о предсказании. Теперь от фараона её отделял лишь сад, и его тайна стала ещё ближе, и всё же, проведя полночи в молитвах, Нен-Нуфер проснулась до первых лучей Амона. Асенат натянула простынь на голову, и её голые длинные ноги свешивались с кровати. Нен-Нуфер осторожно подняла их и прикрыла своей простыней. А потом, надев вчерашнее платье, бесшумно выскочила из спальни и, убедившись, что в доме ещё все спят, поднялась на крышу.

Фараон же давно проснулся и сейчас держит в руках написанный её рукой свиток, чтобы прочитать с него гимн Осирису. Только Нен-Нуфер напрасно всматривалась в просветы между пальмами — как бы близок ни был дом Сети к царскому, невозможно было увидеть на крыше коленопреклоненную фигуру Его Святейшества. Она обратила лицо к восходящему солнцу и принялась читать гимн, стараясь, чтобы с её губ не сорвалось ни единого звука — лишь голос Божественного правителя должен был услаждать сейчас слух Богов. Закончив читать гимн, Нен-Нуфер сложила на груди руки и обернулась к лестнице.

— Скажи только, что я не потревожил тебя.

Сети без краски выглядел моложе и мягче. На руках его не было даже браслетов. Он прямо с кровати поднялся на крышу.

— Ты не потревожил меня, мой господин.

Сети тряхнул бритой головой и хотел было спуститься вниз, но потом вернул взгляд на Нен-Нуфер:

— Я зашёл взглянуть на Асенат, потому что останусь сегодня на всю ночь во дворце, а может и завтра тоже. Мне кажется, я только стану вам мешать. Послушай… — Сети на мгновение опустил голову и прошептал: — Я не заходил к тебе специально. Я случайно ошибся дверью и обнаружил твою постель пустой. Скажи, отчего ты поднялась с рассветом? Тебе неуютно в моём доме?

Сети действительно выглядел взволнованным.

— Я привыкла вставать на рассвете, благородный Сети. Не тревожься ни обо мне, ни о своей дочери. Ступай с миром!

— А ты оставайся с миром! — поклонился Сети и покинул крышу.

Нен-Нуфер опустилась в кресло и не двинулась с места, пока в утренней тишине продолжали слышаться шаги и голос хозяина дома, отдающего приказания слуге. Но когда скрипнули ворота, Нен-Нуфер подошла к краю, чтобы видеть, как быстрым шагом возница фараона прошёл пустую аллею и углубился в царский сад, где его прикрытая платком голова быстро затерялась среди раскидистых финиковых пальм.

— Ступай с миром, — повторила Нен-Нуфер и смахнула со щеки непрошенную слезу…»

— Можешь продолжать читать, — сказал Реза, когда понял, что сигналить бесполезно.

Он откинулся на подголовник и прикрыл глаза от яркого солнца. Сусанна перевела взгляд на трапецию из машин, пытаясь понять, как те сумели выстроиться в такую замечательную геометрическую фигуру.

— Если слишком шумно, я подниму крышу.

Сусанна поправила козырёк кепки и убрала руку, которой защищала экран планшета от солнца.

— Я вам всё прочитала.

— Возьми мой телефон и загрузи продолжение. Видишь же, что мы тут весь роман сможем дочитать!

Реза от злости шарахнул ладонью по клаксону, прекрасно понимая бесполезность авто-музыки.

— А мы его уже дочитали. У меня больше ничего не написано.

— Тогда расскажи, что было дальше.

Реза, кажется, начинал терять последнее оставшееся у него в пробке терпение. Как бы нормально объяснить ему суть творческого процесса…

— Я не знаю ещё, что было дальше, поэтому и не пишу продолжение.

Солнцезащитные очки Реза поднял на лоб, потому Сусанна прекрасно прочитала в его глазах то ли удивление, то ли насмешку.

— И ты ждёшь, что тебе кто-то скажет, что было дальше?

— Нет. Конечно же, нет! Я сама всё придумаю и допишу. Я же приехала в Египет за вдохновением…

Суслик, слова выбирай… После нынешней ночи! Мистер Атертон ведь сейчас от смеха в осла врежется!

— И получила вдохновение?

Сусанна сжала губы и выдала:

— Пока нет…

— Ну, что ж… Пошли за вдохновением в зоопарк, пока не сожгли весь бак.

Ну, пошли… Это ведь не вопрос, это утверждение… Может, он сам в зоопарк хочет, а детей нет, чтобы прикрыть ими своё желание. Пусть поиграет в папочку. Уж лучше пусть играет в папочку…

Глава 23

— Вот скажи, зачем ты привела к реке Кекемура? Сожрал бы твою героиню крокодил, и тебе бы мучиться не пришлось.

Сусанна отвела взгляд от крокодила, который так сильно прижался к стеклу, будто и в правду желал расплющить морду, и порадовалась, что на ней солнцезащитные очки. Головная боль спустилась к бровям и мучительно давила на веки, но взгляд каирца резал глаза намного сильнее. Зачем только она впустила его в свой тайный мир? А ты и не впускала… Он же ногой вышиб туда дверь! Да нет же, это в реальный, а про роман я сама рассказала, открыв ему новый простор для издевательств!

— Убивать героев надо вовремя, чтобы потом герои не убили автора.

Мистер Атертон тут решил любительскую лекцию по теории литературы прочесть? Или так неумело делится скромными познаниями о творчестве Джорджа Мартина? Или ему просто надоело молчать? А ей уже надоело пялиться на это чешуйчатое животное — в Питере крокодила и в лохани можно нормально рассмотреть.

— Я вообще не собираюсь убивать Нен-Нуфер, — ответила с опозданием Сусанна, протискиваясь через толпу детей, бросавших охапки травы в огромную пасть бегемота.

— А что ты собираешься тогда с ней делать? Отправить жрицей в Фивы? Слишком банально для романа.

Кажется, уже ответила — не знаю. Чего прицепился?!

— Я знаю, почему ты не можешь дальше писать, — выдал Реза, когда Сусанна, промолчав весь путь до очередного вольера, взяла у прислужника палочку, на конец которой тот наколол прессованные листья, и просунула сквозь ограду оленятам.

Пусть мелет языком! Пусть… И лучше на него не смотреть. Быстрее заткнётся.

— Потому что ты впустила в роман героев, о поведении которых не имеешь никакого представления.