Тайна Муромской чащи

– Начинай, дедушка! Семеро одного не ждут!

Разглядев внука, старый лешак ахнул:

– Наш пострел везде поспел! А ну, марш к Уморушке! Снова потеряется – с тебя взыщу!

– Не потеряется… – буркнул Шустрик, но на всякий случай стал невидимым и осторожно забрался на верхушку дерева.

Калина Калиныч, разумеется, заметил все ухищрения внука, но гнать его больше не стал. «Пусть послушает. Судьба Муромской Чащи и его судьба…» Старый лешак потер брови, собираясь с мыслями, вскинул взгляд на сидящих поблизости товарищей по несчастью и только было открыл рот, чтобы начать говорить, как из-за деревьев вылетела ступа Бабы Яги и приземлилась на поляне.

Все ахнули. В ступе кроме самой хозяйки сидели ЛЮДИ! МАЛЬЧИК И ДЕВОЧКА!

– Здравствуйте, – сказала девочка и первой вылезла из ступы. Следом за ней выбрался мальчик, а за мальчиком ступила на землю и Баба Яга. Сунув помело в ступу, бывшая няня Уморушки виновато сказала присутствующим на Лесном Совете:

– Простите великодушно за опоздание! Из-за этих вот дитятков задержалась.

Кикимора поднялась с пенечка, на котором сидела, и подошла к ребятам.

– Уж не вас ли тот бедолага искал, что давеча в моем болоте тонул?

– Иван Иванович?! В болоте тонул?! – охнула Маришка, и глаза ее наполнились слезами.

– Не утоп, не бойся, – успокоил ребят Кикимора, – вас пошел искать.

– Я ему записку оставила, просила не уходить никуда, а он…

– Послушался бы тебя твой учитель, так и по сей час там бы торчал, – перебила Маришку хозяйка болота, – а он искать вас пошел, да на меня наткнулся… Я ему присоветовала сюда придти.

Кикимора вдруг рассердилась:

– Из-за вас, сорванцов, не только в болото залезешь, а еще куда похуже. Зачем учителя сонного, сморенного оставила?! – Кикимора уставилась на Маришку зелеными глазками.

– Я бы не оставила, – стала горячо оправдываться Маришка, – но у нас Митя пропал, и целая бригада лесорубов может пропасть, и вся эта Муромская Чаща может пропасть, и…

Тут Калина Калиныч властным жестом остановил девочку.

– Подожди-подожди, тараторка. Мы для того и собрались сегодня, чтобы участь лесорубов решить, да нашу Чащу от них отстоять.

– А Ивана Ивановича найти? – пискнула Маришка.

– Сам найдется, – сказала Кикимора, садясь снова на пенек. – Сюда заявится, куда же ему еще идти?

Калина Калиныч рассадил вновь прибывших на свободные места и решил продолжить Лесной Совет.

– Да, друзья мои, – сказал он печально и чуть торжественно, – нам нужно обсудить два вопроса: как спасти Муромскую Чащу от лесорубов, и что сделать с ними самими, когда мы их поймаем. Кто хочет высказаться – прошу!

Но никто не спешил высказываться. Обитатели Муромской Чащи привыкли решать все проблемы добром, не прибегая даже к колдовству. А если они и колдовали иногда понемножку, так только для веселья и шутки.

– Кто хочет говорить? – еще раз спросил Калина Калиныч и обвел взглядом всех присутствующих на Совете.

– А что говорить? – подала первой голос Баба Яга. – И говорить тут нечего, все ясно.

И она по привычке стала загибать пальцы на руке:

– Предупрежденье делали? Делали. Пугать пугали? Пугали. Время одуматься было? Было. Одно осталось – ультиматум предъявить. Люди раньше завсегда так делали: чуть что – ультиматум: «Сдавайтесь, и никаких!»

– А подействует на этих? – недоверчиво спросил Калина Калиныч.

– Средство для нас новое – не знаю… А попробовать нужно!

Тут в разговор вмешалась Ученая Сова, которая хоть и подремывала слегка, но все слышала.

– Ультиматум – изобретение человеческой мысли. А нам нужно приложить НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ УСИЛИЯ, чтобы спасти Муромскую Чащу, – сказала она нравоучительно. – Человек мнит себя царем природы…

– Долой монархию! – не выдержал и крикнул из своего убежища Шустрик. После чего он испуганно пискнул и мгновенно улетучился.

– Какая невоспитанность! – возмущенно захлопала глазами Ученая Сова.

Калине Калинычу стало стыдно за внука и он пообещал:

– Я с ним дома поговорю…

Вдруг Маришка протянула руку, как она обычно это делала в школе на уроке, когда хотела отвечать, и, не дожидаясь, спросят ли ее или не спросят, быстро заговорила прямо с места:

– Можно я скажу? Я тоже хочу сказать свое мнение!

– Не сказать, а высказать, – поправила ее Ученая Сова, успокаиваясь.

– Высказать можно мнение? – охотно поправилась Маришка.

– Ну, говори, пичужка, – разрешил старый лешак. И добавил: – Только быстро.

– Я быстро, – пообещала Маришка, поднимаясь с места. – Можно мы с Митей к лесорубам пойдем и с ними побеседуем? В Апалихе они мне не поверили, а здесь поверят.

– Сомневаюсь я… – протянула Баба Яга угрюмо. – Ультиматум надежнее.

– А вот и нет! – выкрикнула Уморушка, которая, как и Шустрик, не усидела дома и явилась на Лесной Совет. – Никакого толку от этих ультиматумов! Даже от греческих толку нет!

– А тебе откуда про это известно? – удивился Калина Калиныч.

– Да уж известно… – протянула Уморушка и потрогала зачем-то на лбу синяк.

И тут на поляну из лесных зарослей вышел, пошатываясь от усталости, бледный и растерзанный Иван Иванович Гвоздиков.

– Иван Иваны-ыч!.. – закричал Митя радостно и кинулся со всех ног навстречу старому учителю.

– Иван Ваныч!.. – рванулась следом за Митей счастливая Маришка.

– Нашел… Нашел… – лихорадочно шептал Гвоздиков, уже не имея сил сделать хотя бы один шаг им навстречу. – Наконец-то нашел…

О том же, что он сам нашелся, Иван Иванович даже не подумал.

Глава тридцать вторая

А теперь, дорогой читатель, настало время вспомнить нам о двух друзьях: астрономах-любителях Жмуркине и Окулярове.

Как и было условлено ранее, Жмуркин и Окуляров встретились вечером шестого июня в обсерватории Георгия Александровича. Аякс Гермогенович старался не показывать своего душевного волнения, поднимаясь по шаткой лестнице вверх, он пытался насвистывать любимую мелодию из оперетты «Звездные дожди». Но сидевшее в глубине души Окулярова беспокойство выдавало себя: Аякс Гермогенович страшно фальшивил.