Тайна Нереиды

– Он не должен быть смешон, – предупредила Сервилия. – он должен быть интересен. И умнее, чем на самом деле. Не слишком благороден. Проходимец. Каков и есть. Но проходимец обаятельный.

– Он будет великолепен! – пообещал Силан. – Весь Рим в него тут же влюбится!

– Ты не успеешь поставить пьесу к выборам, – охладил его пыл Галликан.

– Я сочиню ее за три дня. И опубликую…

– Сначала мы устроим читку у меня, – подхватила Сервилия. – Вестники сообщат об этом. Расхвалят. Заинтригуют. О Бените должны говорить постоянно. Все и повсюду.

Юлия Кумская сокрушенно покачала головой:

– Сегодня мне кажется, что меня пригласили не в дом Сервилии Кар, а в дешевый лупанарий.

Она сорвала с головы венок и поднялась.

– Боговдохновенная Юлия, – попытался удержать ее Силан. – К чему искусству добродетель? Он пресна и неинтересна.

– Может искусству добродетель и ни к чему, но в жизни она очень даже может пригодиться! – И Юлия удалилась с гордым видом.

– Не обижайтесь, домна Сервилия, – поспешно забормотал Силан. – Юлия понимает лишь свои шутки.

– Я это заметила, – кивнула хозяйка. – Осушим, друзья, бокалы за начало нового дела. Сегодня Календы – день, сулящий удачу.

Глава IX Игры Элия и Летиции

«Сегодня состоится свадьба Марка Руфина Мессия Деция Августа и Криспины Пизон одновременно со свадьбой Гая Элия Мессия Деция Цезаря и Летиции Кар».

«Акта диурна», 5-й день до Нон октября [24] .

I

24

3 октября.

Утром лучший римский парикмахер острием копья разделил на пробор волосы Летиции и вплел в прическу красные ленты. Белое платье из тончайшего шелка стоило сто тысяч. Пояс, расшитый драгоценными камнями, хитро оплетен вокруг талии. Красная вуаль прозрачна – сквозь нее мир кажется розовым, как перезревший персик. Летиция добилась своего. Странно, но ей порой казалось, что Элий ее любит. Она почти верила в это. Вот только видение… оно вновь и вновь посещало ее, всякий раз заканчиваясь на одном и том же месте – стрела впивалась Элию в шею. Что произойдет дальше, Летиция угадать не могла. Останется ли Элий в живых, или… Она лишь знала, что это случится вскоре. И сердце ее сжималось.

Даже в день свадьбы она не могла об этом забыть. Она гнала проклятое видение. Шептала как заклинание фразу, которую вскоре должна будет произнести: «Где ты, Гаий, там я Гайя» [25] . Но проклятая стрела вновь и вновь отправлялась в свой роковой полет. Летиция пыталась представить, как через несколько часов Элий поднимет ее на руки и внесет в дом – невеста не должна касаться ногой порога – порог в любом доме посвящен Весте. Элию будет сложновато сделать это, и щемящая тоска – то ли жалость, то ли нечто такое, что выше и любви и жалости, вызывало сосущую пустоту под ребрами. И вновь возникала закопченная стена, и летящая стрела, и… Летти была готова биться головой о стену, лишь бы изничтожить проклятое видение. Но она знала, что биться бесполезно.

25

Гаий – архаическая форма родового имени Гавен, а не личного – Гай.

II

Пять восковых факелов несли юноши, одетые еще в детские тоги, окаймленные пурпуром. У порога дома новобрачную окропили водой, горящие факелы загородили ей дорогу. Она должны пройти через огонь и воду, чтобы разделить их с супругом, и если его «отлучат от огня и воды» [26] , она тоже будет отлучена – добровольно.

Свадьба – это ритуал, последовательность заученных действий. Все расписано – слова, и цвет одежды, повороты головы, шаги, расстояния, в которые ты должен уложиться, и, даже эмоции, которые должен испытывать. Ритуал, сплетенный столетия назад. Превращенный годами в тончайшее сложнейшее кружево. Впрочем, и сам Рим со своими устоями жизни, взглядами, молитвами, посмертными масками, храмами, дорогами, роскошными термами, бесчисленными тавернами, Колизеем, театрами и исполнением желаний превратился в сложнейшее кружево. Но разве может кружево существовать две тысячи лет? Любые нити истлеют и превратятся в прах – шерсть не устоит, и даже сталь не устоит. Лишь золото, равнодушное к тлению, сможет сберечь узор. Парки ткут нити избранных из злата. И лишь эти золотые нити скрепляют истонченную веками ткань, золотые нити избранных судеб удерживают Империю от падения.

26

Формула изгнания.

Элий думал, что в этот день сплетаются две таких нити.

И глядя на светлые волосы Летиции, что под красной вуалью отливали медью, Элий силился угадать узор, который решили выткать для них коварные Парки. И не мог ничего угадать.

В жертву Юпитеру они принесли хлеб из полбы.

«Хочешь ли ты быть для меня матерью семейства?» – спросил он.

И услышал в ответ ритуальную фразу:

«Где ты, Гаий, там я Гайя».

III

Элий зажег масляный светильник. Теперь надо ждать, когда он погаснет – живой огонь не убивают. Он умрет сам, когда кончится пища. Когда огонек погаснет, наступит абсолютная тьма, необходимая для первой брачной ночи. Покров любви, как покров смерти – черный. Платье невесты, как и траурное покрывало вдовы, белое. А у храма Венеры торгуют погребальными принадлежностями. Ткань от природы бывает черной и белой, а все остальное – лживая яркая краска.

– Но ведь эта ночь… – начала было Летиция, но Элий не дал ей договорить, приложил палец к губам.

На ладони у Элия несколько крошек от полбяной лепешки. Он кормит юную супругу как ручную птицу, в ответ она вкладывает ему в рот остатки жертвенного пирога. Их ждет ложе на ножках из слоновой кости.

Светильник горит. Когда он погаснет, кончится прежняя жизнь прежнего Элия и прежняя жизнь прежней Летиции и начнется какая-то совершенно другая жизнь двух других людей.

Глава X Игры правителей

«Гай Элий Мессий Деций Цезарь от своего имени и от имени своей супруги передал в фонд богини Либерты Победительницы пятьдесят тысяч сестерциев. Так же в одной из инсул на средства Цезаря будет открыт временный приют для гениев на тысячу мест. Кое-кто из остряков называет Цезаря патроном гениев».

«Акта диурна», 3-й день до Нон октября [27] .

I

27

5 октября.

На заседание императорского совета прибыли первый префект претория Скавр и первый консул Валерий Силан. Второй консул прибыть не мог. Фламин Юпитера сказался больным. Валерия явмлась, хотя чувствовала себя плохо. Префект Рима и префект «Целия» старались держаться в тени. Пригласили сенатора Макция Проба. Руфин принял их в своем таблине, одетый в пурпурную тогу. Но было заметно, что под тогой туники нет. В последнее время император стал носить тогу на старинный манер – на голое тело. Новая причуда. Называть Элия «маленьким сыночком» – тоже причуда. Все делали вид, что не замечают этих причуд.

Долго молчали, хотя все знали, о чем пойдет речь.

– Итак, что мы будем делать с исполнением желаний? – спросил Элий. – Гении сосланы на землю. Некому передать их просьбы богам. Это очевидно.

Собравшиеся переглянулись. Консул Силан хотел что-то возразить, но так и замер с открытым ртом. Руфин хихикнул.

– Очевидно. Но почему никому не пришло это в голову раньше? – спросила за всех Валерия. Ее усталый тихий голос как нельзя лучше соответствовал царящему в таблине настроению.