Тайна океана

Парочка быстро переглянулась.

– Мы ничего не знаем об этом Арне Дассе, - сказал Ларрон.
– Наша миссия здесь вполне законна.

– Не сомневаюсь, что с вашей точки зрения это выглядит именно так, сухо согласился Док.

Но Док Сэвидж нуждался в информации.

– Может быть, вы расскажете нам, чего так боятся эти рыбаки?
– спросил он.
– Знали ли вы об этих плывущих мертвецах до того, как попали в плен?

Царьков быстро все объяснил.

В течение нескольких недель рыбаки на побережье то и дело загадочно гибли. Только неделю назад рыболовное судно вошло во фьорд, известный как Ворота Сатаны. Это был один из фьордов, находящихся в непосредственной близости от ледника Йостедальсбрё.

Это был самый большой движущийся ледник в Европе. За несколько тысячелетий горный лед покрыл пространство более чем в триста пятьдесят квадратных миль. Вековой глетчер был покрыт толстым слоем мертвой ледяной пыли.

Ледник находился в постоянном движении. Его ледяные руки дотянулись до глубоких долин. Предполагалось, что он выдолбил огромные пещеры под горами.

"Пять человек были на борту рыболовного шлюпа, вошедшего в Ворота Сатаны, - сказал Царьков Доку Сэвиджу.
– Четверо из пяти умерли еще прежде, чем судно вернулось".

Оно вернулось назад довольно странным образом, войдя во фьорд против отлива.

Один из рыбаков еще был жив какое-то время. И он рассказал о людях, которые ходили обнаженными.

Обнаженными при температуре воздуха от сорока до пятидесяти градусов ниже нуля. Казалось, они были совершенно нечувствительны к холоду.

А когда все пятеро рыбаков умерли, их тела стали легкими, как пробка.

С тех пор еще несколько рыбаков, выйдя в море, потеряли свои лодки. Они, однако, вернулись и без них.

Приплыли обратно, как легчайшее дерево, держась высоко на поверхности воды.

Снаружи донеслись горестные крики.

Четыре женщины вошли в stavekirker, служивший сейчас тюрьмой. Они несли деревянные тарелки с едой.

Видимо, женщин прислали, чтобы накормить пленников. Команда Дока, Царьков и Ларрон были накормлены, как дети. Женщины оказались лопарками.

Их темные лица были маловыразительны. В их руках появились куски черного твердого хлеба и сушеной трески.

– Пресвятая каракатица!
– проворчал Ренни.
– Это что-то! Как, они думают, мы будем...

Засаленная рука затолкнула в его открытый рот кусок черного хлеба.

– Черт побери!
– едва не задохнулся Оранг.
– Этих дам прислали, чтобы они задушили нас! Вы не думаете, что они накормят этой дрянью Хабеаса Корпуса?

Шпиг, рот которого был набит жесткой сухой рыбой, хихикнул:

– Это единственная мысль, которая делает трапезу выносимой.

– Надеюсь, ты подавишься первым и перестанешь болтать, - чирикнул Оранг.

Когда женщины ушли, Царьков закончил свое повествование, сказав, что рыбаки теперь перестали посылать лодки к Воротам Сатаны.

Только двое сторожей стояли у выхода. Док Сэвидж старался ослабить сыромятный ремень, стягивающий его руки. Но правая рука была поранена: жесткая кожа врезалась в плоть.

Внутри stavekirker был освещен только двумя чадящими факелами, пропитанными ворванью.

Шпиг подкатился к Доку:

– Если бы мы смогли надрезать эти веревки, их можно было бы разорвать.
– Я обойду всех вас поочередно.

Адвокат работал быстро. Большое кольцо с печаткой не сняли с его среднего пальца. Из кольца выскочило заточенное с двух сторон лезвие. Этим ножом Шпиг принялся пилить ремни, стягивающие запястья и лодыжки Дока. Когда он закончил, кожа была почти полностью разрезана.

Шпиг покатился дальше. Веревки Ренни были надрезаны таким образом, чтобы он сам смог разорвать их.

Но никто полностью еще не был свободен.

Горестные крики снаружи усилились:

– Кнут Ааге! Кнут Ааге! Awai! Awai!

– Неприятность за неприятностью!
– пискнул Оранг.
– Что там еще такое? Похоже на похороны!

– Кнут Ааге!
– сказал Царьков.
– Это большой шелофек у местных рыбакоф. Мы слышали, он один отпрафился исслетофать эти Форота Сатаны.

– Пресвятая каратица, Док!
– прогудел Ренни.
– Я помню! Кнут Ааге! Именно это имя произнес тот парень Хьялмар Ландсон перед тем, как умереть!

– Верно, - подтвердил Док.
– Тогда, возможно, Хьялмар Ландсон приехал отсюда.

Сторожа выскочили наружу. Док освобождал свои руки. Был слышен топот ног по камням.

– Этот Кнут Ааге - прат тофо тощефо маленькофо шелофека, которофр они насыфают ярлом, - пояснил Царьков.
– Тершу пари, он фернулся назат плыфущим.

Престарелый ярл вошел в stavekirker впереди остальных.

– Старайтесь не показывать, что мы в состоянии освободиться, предупредил Док своих компаньонов.

– Неприятность за неприятностью!
– взвизгнул Оранг.
– Да вы посмотрите, кто это!

– Да, это и правда нечто!
– согласился Ренни.

"Нечто" было рыжеволосой женщиной, Лорой Крантс. Ее ввели в эту мрачную тюрьму. Рядом с ней шел Бартон - густобровый молодой человек, которого она называла братом. Замыкал шествие смуглый Кама.

Рыбаки возбужденно переговаривались. Док переводил их оживленную беседу.

– Наши друзья, кажется, вынуждены были приземлиться недалеко от берега, - сказал он.
– Их подобрала одна из рыбачьих лодок. Возможно, они зависели от энергии белого света над океаном и упали, когда он исчез.

– Смотрите, что это такое?
– воскликнул Шпиг.

Четверо норвежских рыбаков несли грубо сделанную лодку, обшитую корой. В лодке лежал почти полностью обнаженный человек. Его тело было на редкость пропорционально. Суровое лицо вызывало в памяти образ викингов прошлого.

– Кнут Ааге, - сказал Царьков.
– Кашется, он фернулся, как и фее остальные. Только тля нефо они построили лотку.

Лопари и норвежцы причитали смешанным хором.

Престарелый ярл подошел к странному гробу, принесенному морем. Белые волосы свешивались на сморщенное лицо.

Док Сэвидж изучал застывшие линии тела, лежащего в лодке из коры.

– Заморожен, - сказал он спокойно.
– - И заморожен живым. Точно так же, как и те обнаженные люди, не чувствующие холода, которых видели рыбаки. Вполне возможно, что этот человек, Кнут Ааге, еще жив.

Здесь его прервали. Из-за скудного освещения Лора Крантс и ее спутники, приведенные в stavekirker, не могли сразу же увидеть сидящих там пленников. Теперь рыжеволосая девушка явственно услышала голос Дока Сэвиджа. В тусклом свете факела лицо ее смертельно побледнело.