Тайна озера Сайсары

— Мне кажется, что он не тот, за кого себя выдает... Сообщите на землю по рации, пусть проверят.

— Ладно, я скажу пилотам. Какой у него ряд и место?

— Шестой ряд, в коричневом костюме... над ним волчья шуба.

Зоя вернулась на свое кресло, откинула его спинку и тоже решила подремать. Но сон не шел. Было тревожно и пакостно на душе. «А вдруг я ошиблась? Вдруг он хороший человек? Да нет же... В Москве от него уж точно не отвяжешься... а трепотня о бактериологическом оружии? Вообще какой-то бред! Вряд ли ученый сходу будет звать в ресторан и обещать дюжину платьев. Это удел воров и пижонов...»

Она все же уснула, а когда открыла глаза, то самолет снижался на посадку. Сердце у Зои затрепетало от волнения: «Вот сейчас, сейчас все выяснится. — Она посмотрела на спящего ухажера и опять стали терзать сомнения, стыд... — Господи, зачем я это сделала!»

Федоров проснулся уже после посадки. Сладко зевнул и потянулся в кресле, фамильярно потрепал Зоино плечо:

— Ну вот, девушка, а ты боялась... Долетели — сразу сели... Дорогая моя столица, золотая моя Москва...

Зоя почуяла, как ее начинает бить нервная дрожь. Она через силу ему улыбнулась и стала собираться, будить Ивана... Самолет вырулил на стоянку, и смолк гул турбин.

— Наш самолет произвел посадку в аэропорту «Домодедово», температура воздуха... — привычно объявила стюардесса.

«Сейчас начнется, — опять похолодело у Зои в груди, — а вдруг у него нож? Или другое оружие... Да нет же, в Якутске все проверяли. Всегда я влипну в историю по своей простоте! Дура! Зачем я связалась! А вдруг он при задержании устроит свалку? На Ивана слабая надежда, трусоватый... ребята в общежитии дрались с городскими, а он убежал...»

— Ну, так что, Зоенька, — склонившись прошептал ей на ухо сосед, успевший надеть свою шубу. — Встретимся в «России»?

— Посмотрим, потом...

Пока выходили пассажиры второго салона по трапу, к их ряду подошла стюардесса с двумя мужчинами в гражданской одежде. Зоя от страха даже отвернулась, потом не выдержала и посмотрела на Федорова. Один из вошедших приятельски хлопал его по плечу и тихо говорил: «Вот мое удостоверение, пройдете с нами. Не поднимайте шума... Прошу ваши документы».

— На каком основании! — громко возмутился Вася.

— Сказано, тихо-о!.. Документы!

Он нехотя вынул из внутреннего кармана паспорт и отдал.

— Так, Свистунов Василий Васильевич... Нам поручено вас встретить, пройдемте, — потом неожиданно взглянул на Зою и проговорил, — и вы, девушка, пройдемте тоже.

— Я! За что?

— Вы же рядом сидели...

— Чего это они, — удивленно вытаращился Ваня. — Зойка, что за дела? Товарищи, мы студенты-геологи, возвращаемся с практики. А товарищ Федоров ученый...

— И вы тоже, молодой человек, пойдемте с нами, — спокойно отпарировал симпатичный мужчина с короткой стрижкой.

— Ваня, не горячись, — попросила его Зоя, — пойдем, пусть проверят кто мы и что. Отпустят...

Люди вокруг с интересом прислушивались и смотрели на них. Одна женщина в дорогой шубе и собольей шапке осуждающе покачала головой и поджала крашеные губки. Зоя услышала ее слова: «А такие еще молодые...»

В комнате милиции Федоров окончательно превратился в Свистунова, чем поверг в немалое изумление наивного Ваню-студента. Он выложил на стол бумажник с пачками сертификатов, когда милиционер их вытаскивал, на пол упали две порнографические открытки. Зоя отвернулась и закусила губу. Свистунов что-то мямлил о своем друге, вернувшемся из-за границы и поручившем ему купить на эти чеки видеомагнитофон в «Березке». Тут в разговор влезла Зоя:

— Товарищи, он еще положил что-то в наш чемодан.

Один из оперативников сразу среагировал и подошел.

— Где талоны на получение багажа, его вам сюда принесут.

Иван нехотя отдал талоны, сердито покосился на Зою.

Свистунов тоже уставился на нее. Его взгляд, недавно такой ласковый, стал холодным и враждебным. В своей шубе он и впрямь в этот миг разительно стал походить на загнанного волка. Потом разом сник, сел к столу и проговорил майору:

— Гражданин начальник... Прошу зафиксировать и учесть мое чистосердечное признание. Я сам бы к вам пришел, но служба ваша оказалась проворнее. Так вот, в чемодане этих «лопухов» пакет, вернее, завернутый полотняный мешочек с пятью килограммами шлихового золота. Прошу зафиксировать немедленно в протоколе и учесть при суде. Закон на моей стороне, вы еще его не видели и...

— Мы тоже законы знаем, — усмехнулся майор, — увидим, потом зафиксируем. А вдруг там не золото? Раз настаиваешь на протоколе, сейчас заведем... Где взял золото, быстро!

— У Засыпкина Панкрата Денисовича, он работает шофером в деревне Томтогор, Салдын, Якутия...

Глубокие корни

1.

Когда Федора Давыдова выпустили из тюрьмы, он находился в состоянии психического расстройства. В его ушах еще звучала суровая проповедь следователя, что погубил себя непомерным эгоизмом и дурацким притворством. Горько это было признавать, но он много думал и признал... Это была обидная и больная правда. И не избавиться от нее, не убежать... Сам скатил себя в болото.

В тот вечер, когда вернулся в свой дом и огляделся, его обуял тихий ужас и страх. Разве может человек жить в такой грязи! Он зашел к Хамсеевым, надеясь поговорить со своим закадычным другом, но того не оказалось. Жена встретила такой бранью и обвинениями! Оказалось, что ее муженек пьянствует и дома ничего не делает по вине Давыдова, что, если бы он с Федькой не связался, стал бы знаменитым боксером или уважаемым человеком, сидел бы в президиумах собраний... Оказалось, что и квартиру в каменном доме им не дают из-за Федьки... Боже мой! Как ему было тошно слушать этот бабский крик! Принимать в свой адрес всю чушь, что она несла... А когда она стала «благодарить» за то, что хоть в убийство своей девки ее мужа не втянул и не посадил его в «свой родной дом» — тюрьму, — не вынес и опрометью кинулся во двор...

После этого так захотелось напиться! Чтобы ни о чем не думать и не сожалеть. Какой же он «эгоист», если сам себя довел до такого срама, до непомерного свинства... Дома затопил печь и взялся за уборку. С каким-то остервенением выгребал мусор, выкинул на помойку пустые бутылки, постель и колченогий, пропитавшийся винной вонью стол. Когда стало тепло, принес воды и выскоблил, вымыл добела пол. Застелил койку новыми простынями, упал на них и уснул в изнеможении...

Всю ночь его мучили кошмары, казалось, что по телу ползают какие-то мерзкие насекомые, похожие на скорпионов. А еще толком не проснувшись, четко увидел тот момент, когда провожал к автобусу Гелю... Он увидел, как в кино, тот ярко освещенный автобус, даже услышал шум его мотора... Федор резко сел на кровати, тряся головой. Наконец-то вспомнил! Когда подошел автобус, он потянул Гелю за рукав к себе, видимо, хотел поцеловать. Но она резко выдернула руку и забежала в салон... Даже не оглянулась. Автобус тут же тронулся...

Она же уехала! А он еще терзался, что сам убил... Да разве мог он это сделать! И вдруг губы его сами прошептали: «Конечно мог... спьяну ты все бы мог. В беспамятстве водки...»

Следователь, дьявол, сумел впихнуть в его душу второе «я», которое было казняще благоразумным, смелым и честным... Как он сумел понять его суть, раскусить его, Федьку Давыдова, с первой встречи! Ох и тяжко же жить стало двум Федькам в одном отравленном теле! Не ладят...

Давыдов затопил печь, нагрел воды и умылся. Когда побрился и посмотрел на себя в зеркало, то больно кольнуло: «Что нашла Геля хорошего в этом опустившемся молодом старике? Увидев насмешку на лице женщины, которая смотрела на него с картинки над кроватью, отлепил ее и прочел внизу: «Мона Лиза». Аккуратно засунул картинку под матрац, тут самому тошно, без ее усмешек. Словно извиняясь, промолвил: «Вот такие пироги, Лизка... пироги с горчицей...»