Тайна озера Сайсары
Шрифт:
— Дак он же пошел провожать в одном пиджачке... а на улице холодрыга. Долго не нагуляешься. И мне еще сказал: «Подожди, сейчас приду, допьем...» Но я испугался, что жена будет ругать, не стал дожидаться...
«Надо обязательно расспросить у его жены, во сколько пришел, — решил Эленев. Он осмотрел вторую комнату и усмехнулся. Над кроватью прилеплена к стенке журнальная Мона Лиза, она озирала со своей загадочной улыбкой это убогое человеческое жилье. Она смотрела покровительски на Захара и ему показалось, что он прочитал ее мысли: «Я знаю убийцу, но ты не найдешь его...» Эленев стряхнул с себя наваждение
— Пили за этим столом?
— Да, — отозвался Хамсеев.
— Когда пришла Александрова, из вас кто-нибудь заходил в эту комнату?
— Вроде нет... я точно не заходил.
— Какая была обувь на Давыдове?
— Не понял?
— Ну, во что он был обут, в сапоги или ботинки?
— Э-э-э... — Хамсеев наморщил лоб, силясь что-либо вспомнить. — Ах, да-а... на нем были кирзовые сапоги.
— Вы не дрались тут?
— С кем это? С Федькой что ли?
— Да.
— Грешно спрашивать. Мы с ним никогда не дрались.
— На сапогах Давыдова обнаружены кровяные пятна.
— A-а! Вспомнил! — стукнул себя по лбу Хамсеев. — Я ведь совсем об этом запамятовал. Когда он бегал за водкой в магазин, то пришел и говорит: «Анаша Черный хотел влезть без очереди, я его выкинул. А он потом на улице подступился ко мне со своими дружками. Я ему как врезал по носу! Он так и умылся красными соплями...»
— Кто такой Анаша Черный?
— Ананий Черноградский, живет недалече... на улице Софронова.
Эленев вспомнил детскую игру, когда что-то искал один из мальчишек с завязанными глазами, ему говорили по мере приближения к искомому предмету: «Теплее... Тепло... Горячо!» Он почувствовал себя таким игроком, сразу поняв, откуда кровь на сапогах Давыдова. Шел из магазина он по дороге, здесь она успела засохнуть...
— Ну, ладно, товарищ Хамсеев. Если понадобишься, я пришлю повестку и явишься в прокуратуру. Мне еще пару вопросов надо задать вашей жене.
Когда они выбрались на улицу, каким живительным и свежим показался воздух! Да и теплее было на морозе, после стылого жилья. Женщина встретила их криком:
— Этот старый черт связался с Федькой, водой их не разольешь! Ить сколько раз разгоняла, ругалась — все бестолку! Вот и допились до беды...
— Ваш муж в котором часу вернулся? — прервал ее стенания Захар.
— Кто-о? Муж-то? — она все еще была в говорливом запале и никак не могла понять вопроса. — A-а! Да он приполз чуть живой, тазик ставила ему на ночь у кровати, чтобы не облевал половики. Кое-как раздела его... Во сколько? Ага, как раз по телевизору была программа «Время». В девять часов, значит. Явился... пьянь несчастная! Сколько кровушки ты у меня попил, — опять завелась она, размахивая руками.
— Жена! Не срами перед человеком. — Хамсеев пытался придать голосу суровость. Но его перебил Эленев:
— А может быть, вы видели во сколько возвратился в тот вечер Давыдов?
— А как же! Ведь пьяный же, может пожар устроить. Уснет с папироской и все. Сам сгорит и нас спалит. Окна у него все светились... От какой радости так нажрались, — повернулась опять к мужу, — что за праздник в будни?
— Ну, где был Давыдов? — нетерпеливо поправил ее Захар.
— Где-где... Где и всегда. Как мешок с опилками валялся на своей кровати и храпел во всю ивановскую.
Я потушила свет и подперла снаружи колом дверь, чтобы не шарахался пьяный и моего не тревожил утром похмеляться. Утром его еле добудилась...— А подпорка была? — с замиранием сердца спросил Захар.
— А куда же ей деваться. Ей никто еще ноги не приделал. Да у него и воровать там нечего. Тараканов и тех поморозил.
— В котором часу вы были у Давыдова?
— Погоди-ка... — она задумалась. — Да, точно... Когда от него вернулась, то кончалось кино после «Времени». Значит, чуть больше десяти...
Заключение биологической экспертизы
«Группа крови Черноградского Анания Алексеевича — В альфа III, совпадает с группой крови убитой Александровой. Вполне вероятно, что кровь на сапогах может принадлежать ему».
Грезы Черного моря
Захар Эленев шел по туманной от мороза улице Якутска и видел теплое летнее море. С наслаждением вспоминал раскаленный песок пляжа, усеянный отдыхающим людом. Шум, гам, плеск воды и шорох волн по гальке... Море усеяно бессчетными головами пловцов, сверху льет жар яркое солнце с голубой бездонности неба... Хорошо отдыхать, смех кругом и беззаботное веселье... Рай земной... Надо бы еще поехать, повезти семью...
Он пришел на работу к восьми, и сразу же в кабинет постучались. В дверях нерешительно замерла Капитолина. Узнав его, она улыбнулась и вошла.
— Здравствуйте... так вот где довелось встретиться... на вашей работе. У меня в ресторан люди приходят веселиться, а на вашу работу... с горем, — она тяжело вздохнула и вынула из сумочки повестку.
— Здравствуй-здравствуй... Снимай пальто, присаживайся. Всякая работа нужна, не все же время в ресторанах быть, — Эленев смутился от невеселой темы в разговоре, которую начала Капитолина. Как-то все случилось невпопад. Думал выразить ей соболезнование, по поводу трагической гибели сестры. А тут...
— Да-а... Когда-то было чудесное лето, — опять с грустью промолвила она, — берег Черного моря, а сейчас удары один за другим... — она всплакнула, вытирая слезы кружевным платочком. — Геля-Геля... Что за страшная судьба выпала ей! За какие грехи...
Эленев выждал, когда она успокоится. Сидел молча, перебирая на столе бумаги. Потом участливо проговорил:
— Глубоко соболезную... Ты, наверное, уже догадалась, что следствие поручено вести мне. И мы оба заинтересованы найти скорее убийцу, чтобы он ответил за содеянное. Поэтому, меж нами не должно быть никаких секретов, помоги мне разобраться...
— Как? — удивленно вскинулась Капа и быстро взглянула на него. — Ведь убийца уже найден... он признался. Что еще?
— Кто найден?
— Мне в милиции сказали, что ее убил тот самый Давыдов, Федор... Он и у меня дома устраивал дебош.
— Это ошибка. Давыдов невиновен.
— Как?! — Капитолина изменилась в лице и побледнела. Глаза ее расширились. — Вы покрываете убийцу? Ведь на его одежде нашли кровь моей сестры! Он бросался на нас с Гелей с ножом, только чудом это не совершилось еще раньше. Вы... Вы... Геле пришлось от этого алкаша уехать в Салдын.