Тайна озерной ведьмы

Чего-то невероятного. Такого, от чего у меня сердце учащенно забилось.

— Где сейчас этот кулон? Он опасен для окружающих, — произнёс он, мягко меняя тему нашего разговора.

— У меня дома, надёжно спрятан, — отозвалась я тихо.

При упоминании этого артефакта у меня мурашки поползли по рукам.

— Насколько надёжно? — с лёгким напряжением уточнил лорд Аверес.

Я вспомнила магическую охрану замка, непробиваемую защиту сокровищницы, скрытый тайник в полу, среди неприметных выцветших листов которого есть шкатулка, замаскированная под книгу с замком. В ней-то и лежал кулон с того момента, как я поняла, что он опасен.

— Очень надежно, — уверенно кивнула я.

Лорд тоже кивнул, принимая мои слова во внимание, но всё же сказал:

— Его нужно перепрятать. Как только ты придёшь в норму, мы отправимся в твой замок, заберём кулон и спрячем его там, где я спрятал свой, — заявил он непреклонно, пронзительно глядя мне в глаза так, что я была готова согласиться с каждым его словом.

— А где вы спрятали свой? — робко поинтересовалась я.

Лорд чуть улыбнулся одним уголком губ, протянул руку, сжал мою вздрогнувшую ладонь и ответил, осторожно поглаживая нежную кожу запястья подушечкой большого пальца:

— Я покажу тебе, иначе не поймёшь.

Спорить я не видела смысла, а потому просто кивнула, сглотнув. Очень ярко ощущались прикосновения Эмирила к моей руке, вызывающие прилив жара и легкие перебежки мурашек.

— Дальше, — он теперь смотрел на мою руку, что бережно держал в своей ладони, — я перевожу тебя с некроманта обратно на теоретика.

Звучало пусть и негромко, но непреклонно. Сразу понятно, что возражений не примут. Подтверждая это, ректор поднял голову и предупреждающе на меня посмотрел. Пришлось кивнуть.

— Ивена, — всё же посчитал нужным он пояснить собственные действия, — тебе больше не нужно никому мстить, — он вдруг запнулся, задумчиво посмотрел на меня и решил, что может сказать, — Вильгельм Дауканс скончался прошлой ночью.

Я это знала, ведьма и Январи говорили, но всё равно вздрогнула, услышав это.

Мёртв.

Его больше нет.

Он больше не сможет никому портить жизнь.

Не знаю, насколько правильно было такое говорить, но я выдохнула искреннее, с благодарностью глядя ректору в глаза:

— Спасибо!

Человек, что загубил всю мою жизнь, мёртв! Его больше нет. Умер.

Вот только восторга и радости не было, лишь только грусть и непонятная печаль. Мне вдруг стало жаль Вила. Он был мерзавцем, за это мне его и жаль.

Лорд Аверес невесело усмехнулся, отвернулся к окну и продолжил прерванную мысль:

— Месть утратила смысл, тебе больше не зачем калечить себя и меня заодно.

— В каком смысле? — не поняла я.

Повернув голову, Эмирил устало взглянул на меня и с раздражением пояснил:

— В том смысле, что я с трудом сдерживал себя, чтобы не вмешаться в тренировку и не забрать тебя с полигона. Стоял, смотрел, как они истязаются над тобой, как доводят тебя, кипел от ярости, но не вмешивался, потому что я уважаю твои желания, Ивена. У тебя была достойная, пусть и глупая и наивная цель, к которой ты решительно шла. Ты молодец. Но ты такая глупышка!

29

— Я не глупышка, — обиделась я и попыталась забрать свою ладонь, но мне этого не позволили, вначале сжав чуть сильнее, а после лорд Аверес наклонился и невесомо её поцеловал.

— Глупышка, — улыбнувшись, уверенно повторил ректор, принимая нормальное сидячее положение.

— Нет! — я попыталась за возмущением скрыть собственную неловкость.

— Да, — его улыбка была уже запредельно хитрой.

— Я не глупая, — злясь, процедила я.

Улыбка лорда Авереса превратилась в снисходительную, взгляд стал очень нежным и мне мягким голосом пояснили:

— Я и не сказал, что ты глупая. Я сказал, что ты глупышка. Знаешь, в чём разница?

Я не знала, отрицательно помотала головой и чуть поёрзала, устраиваясь удобнее.

— Глупая звучит более грубо и обидно, а глупенькая означает очень наивную.

Я призадумалась над его словами, глядя прямо в его удивительные синие глаза, и хотело было вновь начать противоречить, но вместо этого почему-то промолчала. И молчала, когда глядела в его чуть мерцающие глаза. Молчала, когда он грустно мне улыбнулся. Молчала, хотя хотелось спросить очень многое. Например:

— Что будет дальше? — всё же спросила я у него очень тихо, но лорд Аверес расслышал и, успокаивающе погладив мою ладонь своим большим пальцем, дал небольшой прогноз на ближайшее время:

— Ты восстановишь силы, а затем переведёшься на четвёртый курс теоретиков. Больше никаких тренировок по перестройке источника, я не позволю тебе так измываться над собой.

Мне не нравилось это «не позволю», но лорд ректор сейчас выглядел таким невероятно измученным и ужасно уставшим, что мне не захотелось ругаться с ним, тем более что я и сама собиралась переводиться на теоретика. В конце концов, это было последним желанием моей дорогой Ливари.

Вместо этого я сделала то, что не полагалось делать ни одной уважающей себя леди. Я подвинулась ближе к противоположному от ректора краю, игнорируя ноющую боль в животе, и приглашающее похлопала его по освободившейся части довольно просторной постели. Мы запросто могли поместиться на ней вдвоём.

— Отдохните? — предложила я, неуверенно глядя в его глаза.

Эмирил, в отличии от меня, был действительно благородным и порядочным лордом, он и поступил соответствующе: улыбнулся слегка, отрицательно покачал головой и, глядя мне в глаза, сказал:

— Не сейчас, но когда-нибудь мы с тобой обязательно будем спать в одной постели.

Мне от его слов как-то совсем неловко стало и даже немного стыдно. Щеки порозовели, глаза испуганно расширились и опустились вниз, чтобы увидеть наши всё ещё сцепленные руки. Точнее, моя ладонь просто покоилась в широкой и тёплой руке лорда Авереса.

— Вы опять меня смущаете, — заметила я, не глядя на него.

— Мне всё ещё это нравится, — заверил лорд с улыбкой.

Я ему охотно поверила.

— Отдыхай, Ивена, — велел он и мягко поднялся на ноги.

Направленный на меня взгляд был одновременно грустным и… пугающе решительным. Будто Эмирил Аверес задумал что-то невероятное, такое, что чуть ли не перевернёт весь мир.

— Вы тоже, — попросила я с тревогой в голосе.

Но вместо того, чтобы уйти, лорд ректор приблизился ко мне на шаг, плавно нагнулся и почти невесомо поцеловал в лоб. И зажмурился. Я замерла, не зная, что делать, и просто ждала, пока что-нибудь сделает он.