Тайна профессора Макшеева

–  Был, - сказал Ваня.

–  Я видела его в коридоре… он разговаривал с блондином маленьким, - сказала Ольга, не переставая рыдать.

–  С белобрысым! Ваня, звоните Ремизову. Андрей Васильевич, закройте кабинет… пусть все остается, как было. Вам, Ольга, придется обождать здесь. Возьмите себя в руки.

Но Ольга рыдала и, казалось, ничего не слышала.

ПОГОНЯ

Весть о взломе несгораемого шкафа с быстротой молнии облетела весь институт. Через несколько минут коридор был заполнен студентами. Любопытные заглядывали в дверь кабинета, расспрашивали о происшествии, вздыхали и возмущались.

«Что случилось? Как это могло произойти!» - слышалось со всех сторон.

Нужно было во что бы то ни стало скрыть истину и очистить коридор от посторонних. Званцев и Ваня взяли это на себя.

–  Пожалуйста, успокойтесь!
– кричал инженер.
– Ничего особенного не произошло. Воры хотели взломать несгораемый шкаф, в котором хранилась платина. Но кража не удалась… Освободите коридор, вы мешаете розыскам.

С улицы донеслись звуки автомобильных гудков, и у крыльца института остановились две машины.

Из первой машины вышел следователь Ремизов и еще два сотрудника; из второй - помощник Ремизова Аксенов с ищейкой на поводке.

Ваня уже был около машин и проводил прибывших к месту происшествия.

Коридор моментально очистили от посторонних.

–  Как это произошло? Расскажите быстро, но подробно, - сухо спросил Ремизов.

Званцев обстоятельно рассказал обо всем случившемся и добавил, что Пашкевич, судя по всему, должен быть причастен к этому делу.

Выслушав сообщение Званцева, Ремизов заметил:

–  Очень жаль, что вы здесь все перерыли. Ну, а дверцу шкафа кто-нибудь трогал?

Оказалось, что до дверцы шкафа никто не дотрагивался. Ремизов осмотрел ее.

–  Работали универсальным американским инструментом с электрическим приводом, - заметил Ремизов, - и, по всем признакам, работал специалист своего дела… Ага, вот это интересно!
– и он указал на тряпку, которой была обмотана ручка шкафа.

–  Товарищ Аксенов, ну-ка, принимайтесь за дело!

Аксенов подвел собаку, дал ей понюхать тряпку, за которую держались взломщики, и пустил ее по следу. Собака, обежав несколько раз комнату, бросилась в коридор, а затем к боковой лестнице, ведущей во двор.

–  Мы подождем здесь, - сказал Ремизов.
– О результатах они нам позвонят. Впрочем, особенных результатов ждать не следует. Вернее всего, Тоби доведет их до места стоянки автомобиля, на котором уехали преступники.

–  Вы говорите, - продолжал Ремизов, - что о чертежах Пашкевичу сообщила Ольга Пермякова. Где она? Я бы хотел с ней побеседовать.

–  Ольга в соседней комнате. У нее нервный припадок, - ответил Другов.
– Там доктор возится с ней.

–  Жаль. Впрочем, вы сами, очевидно, знаете адрес Пашкевича. Как его зовут?

–  Юрий Станиславович.

Профессор порылся в кармане и достал записную книжку.

–  Вот и адрес, - сказал он.
– Улица Кропоткина, Полуэктов переулок, семь… Телефона у него нет.

Следователь записал адрес.

–  Но здесь он живет один, - заметил Другов.
– Его семья, насколько я знаю, живет на даче в Тарасовке.

Ремизов сел у стола. Другов тяжело опустился в кресло, а Званцев ходил по комнате и порывисто курил трубку. Все молчали. Ремизов от нетерпения стучал пальцами по столу.

Вошел Ваня.

–  Ольгу увезли. Эких дел натворила по глупости!
– сказал он и сел около Другова.

Воцарилось тяжелое молчание. Наконец, послышались шаги, и в кабинет вошел Аксенов. Все вскочили с мест.

–  Уехали на метро, - сказал Аксенов.

–  На метро?!

–  Да. Со станции «Улица Коминтерна».

–  Тоби повела нас отсюда прямо по двору, вокруг физического корпуса, потом через улицу Герцена по левой стороне улицы Грановского. След был совершенно свежий. У метро собака задержалась - слишком много проходило народу, - а через минуту нашла след и быстро спустилась вниз.

–  К какой платформе?
– спросил Ремизов.

–  К левой, где отходят поезда в Сокольники.

–  Отлично! Вы, Аксенов, сейчас же займитесь Пашкевичем. Отправляйтесь сначала к нему на московскую квартиру, хотя там вы его, конечно, не застанете, потом в Тарасовку, разыщите его семью. Мы с товарищем Званцевым поедем к дочери Макшеева… Мне необходимо с ней поговорить.

Ремизов взглянул на часы. Они показывали двадцать пять минут второго.

Машина быстро довезла Ремизова и Званцева до Петровского парка.

Елена Николаевна была дома. Она сидела за столом и занималась со своей дочерью. Званцев представил ей Ремизова и объяснил причину их визита.

–  Ирина, пойди в свою комнату. Я скоро освобожусь, - обратилась к дочери Елена Николаевна. Затем со всеми подробностями она рассказала Ремизову о своих встречах с мнимыми научными сотрудниками.

Да, действительно, они снова были у нее. Сидели недолго, требовали сообщить, какие материалы отца она передала Другову, угрожали ей… Она безусловно может их опознать. Они не были одеты в кожаные пальто: на маленьком было новенькое коричневое драповое пальто и шляпа, а в руках трость. Другой был в темно-сером пальто и в такой же кепке.

–  Скажите, - перебил Елену Николаевну Ремизов, - вы не заметили, не было ли на их руках перчаток?

–  На одном были перчатки, а вот маленький… не могу сказать точно, но на его руках перчаток, кажется, не было, - ответила Елена Николаевна.

–  Вы сказали, что они спешили на поезд. Откуда вам это известно?
– снова задал вопрос Ремизов.

–  Видите ли, брюнет все время смотрел на часы, а один раз он напомнил своему спутнику, что до отхода поезда осталось только двадцать две минуты. После этого они вскоре ушли.

–  А не можете ли вы припомнить точно, в котором часу они ушли… это очень важно.

–  Было без восемнадцати минут шесть. Я тогда взглянула на часы и еще подумала, что уже поздно, а Ирина еще гуляет.

–  Могу я позвонить от вас по телефону?
– спросил Ремизов.

–  Пожалуйста.

Ремизов вышел в коридор, где висел телефон. Вернувшись через минуту, он сказал решительным тоном:

–  Едемте.

–  Вы обнаружили что-нибудь новое?
– спросил Званцев.

–  Да! Кое-что… Благодаря сообщениям товарища Савельевой.