Тайна Пушкина. «Диплом рогоносца» и другие мистификации

Сам Пушкин в стихотворении 1814 г. «МОЙ ПОРТРЕТ» (написанном на французском — «Mon portrait») сообщал (привожу перевод из комментария к стихотворению):

«У меня свежий цвет лица, русые волосы

И кудрявая голова».

Из воспоминаний А. М. Каратыгиной (Колосовой): «В 1818 г., после жестокой горячки, ему обрили голову, и он носил парик». П. И. Бартенев: «Еще долго спустя после болезни Пушкин ходил обритый и в ермолке». Судя по всему, после этого волосы у него слегка потемнели, поскольку В. П. Горчаков, по дневниковым записям вспоминая о встречах с Пушкиным в Кишиневе в 1821 г., упоминает «густые темно-русые кудри».

Из воспоминаний Е. Е. Синицыной («поповны», воспитанницы Вульфов):

«Показался он мне иностранцем, танцует, ходит как-то по-особому, как-то особенно легко, как будто летает, весь какой-то воздушный, с большими ногтями на руках…»

Там же: «Пушкин был очень красив; рот у него был очень прелестный, с тонко и красиво очерченными губами и чудные голубые глаза. Волосы у него были блестящие, густые и кудрявые …»

Из воспоминаний М. В. Юзефовича о встрече на Кавказе: «Он вовсе не был смугл, ни черноволос, как уверяют некоторые, а был вполне белокож и с вьющимися волосами каштанового цвета. В детстве он был совсем белокур, каким остался брат его Лев».

Из «Записок» А. Смирновой-Россет:

«Я увидела, что вошел незнакомый молодой человек, невысокий … У него голубые глаза с серым оттенком ; когда зрачки расширяются, то глаза кажутся черными. Его волосы вьются, но они не черные и не курчавые (т. е. не тонкорунные, как у негра). Зубы — поразительной белизны, и, когда он смеется, все они видны. Губы полные, но не очень толстые. В нем ничего нет негритянского.

Воображают, что он непременно должен походить на негра, потому что его предок Ганнибал — негр. (Я видела его портрет в Петергофе.) Но Ганнибал не негр, а абиссинец; у него были правильные черты, лицо длинное и сухое, выражение жесткое, но интеллигентное. Софи Карамзина говорила мне, что Пушкин до 18 лет был блондином и потемнел уже позже. Его мать белокурая, но ничем не напоминала негритянку. Его брат и сестра не брюнеты и не смуглые».

Писателю И. А. Гончарову, однажды встретившему Пушкина в лавке А. Ф. Смирдина, запомнилось его лицо: «матовое, суженное внизу, с русыми бакенами …» И там же: «У него было небольшое лицо и прекрасная, пропорциональная лицу, голова, с негустыми, кудрявыми волосами».

Студент Петербургского университета, куда Пушкин однажды пришел послушать лекцию Плетнева, вспоминал пушкинскую «выразительную физиономию, осененную густыми, курчавыми, каштанового цвета волосами, одушевленную живым, быстрым, орлиным взглядом».

Из воспоминаний писателя и журналиста В. П. Бурнашева (вторая половина 1830-х): «Вдруг неожиданно и неприметно вошел в комнату небольшого роста господин, с длинными, курчавыми, растрепанными темно-русыми волосами…»

Из воспоминаний В. А. Нащокиной: «Пушкин был невысок ростом, шатен, с сильно вьющимися волосами, с голубыми глазами необыкновенной привлекательности…»

Из «Рассказов о Пушкине» В. А. Нащокиной: «После смерти Пушкина Жуковский прислал моему мужу серебряные часы покойного, которые были при нем в день роковой дуэли, его красный с зелеными клеточками архалук, посмертную маску и бумажник с ассигнацией в 25 рублей (простреленной пулей Дантеса. — В. К.) и локоном белокурых волос».

VI

Тот факт, что ничего похожего на «арапские» черты Ганнибалов никогда не наблюдалось не только у Пушкина, но и у его потомков, на мой взгляд, служит серьезным аргументом в пользу версии его неафриканского происхождения: вероятность случайного непроявления характерных черт в восьми (если не более) поколениях чрезвычайно близка к нулю. А в таком случае версия Лациса о цыганской крови у Пушкина становится по меньшей мере обсуждаемой.

«Цыганская» тяга Пушкина общеизвестна. «По рассказам товарищей Пушкина, он, в первые два года лицейской жизни, написал роман в прозе: Цыган …», а будучи в Бессарабии он провел около трех недель в цыганском таборе. В 1824 году на Юге им была начата поэма «Цыганы» (закончена в октябре того же года в Михайловском); тогда же в черновых набросках предполагавшихся «Примечаний к „Цыганам“» Пушкин писал с явно проглядывающей симпатией — если не любовью — поэта к этому племени «приверженцев первобытной свободы»:

«…Цыгане принадлежат отверженной касте индийцев, называемых пария. (Подчеркнуто Пушкиным — В. К.) Язык и то, что можно назвать их верою, — даже черты лица и образ жизни верные тому свидетельства. Их привязанность к дикой вольности, обеспеченной бедностию, везде утомила меры, принятые правительством для преобразования праздной жизни сих бродяг — они кочуют в России, как и в Англии…»

Начиная с южной ссылки, цыганы в том или ином виде постоянно мелькают в пушкинских произведениях (из ссылок в «Словаре языка Пушкина» нетрудно вычислить, что это слово вместе с производными от него в произведениях Пушкина и в его переписке встречаются более 50 (!) раз; вот некоторые примеры:

БРАТЬЯ РАЗБОЙНИКИ (1821 — 22) Здесь цель одна для всех сердец — Живут без власти, без закона. Меж ними зрится и беглец С брегов воинственного Дона, И в черных локонах еврей, И дикие сыны степей, Калмык, башкирец безобразный, И рыжий финн, и с ленью праздной Везде кочующий цыган!

Из кишиневского стихотворения 1821 года (правда, должен оговориться: это стихотворение пока не признано пушкинским, поскольку не сохранилось автографа, а в тексте есть строки как весьма похожие на пушкинские, так и не характерно пушкинские); на мой взгляд, это была не подделка, как считают некоторые, а просто черновик, необработанные пушкинские стихи:

Ты пишешь: «на брегах Тавриды Овидий в ссылке угасал…» И я, по твоему, Овидий За то, что царь меня сослал? Но с кем же мне себя сравнить? Нет, не Овидий я носатый… Орфей и Тасс… уж так и быть! Среди неистовых Цыганок, Я, как Орфей, в толпе Вакханок…

1821

Липранди вспоминал, что Пушкин на Юге любил девицу Анику Сандулаки «за резвость и, как говорил, за смуглость лица, которой он придавал какое-то особенное значение».