Тайна распятия

– На такой же крутой тачке?

– Все, все, иди уже!

После душа к нему вернулась способность рассуждать спокойно.

«Запугал я ее прилично, никому ничего она не расскажет. Как хорошо, что маску надел. Она меня даже опознать не сможет.

А про открытия зря ляпнул. Вот уж воистину – язык мой враг мой».

Борис сладко вытянулся на кровати, вновь и вновь вспоминая и переживая накрывший его мощнейший оргазм. Это было, пожалуй, острее всего когда-либо им испытанного.

«Есть все-таки в юности пылкость, и, как ни старайся, с возрастом она быстро подменяется обыденностью. Хотя при чем здесь юность, торкнуло-то меня от ее крика, от запаха и вида крови. Раньше такого со мной не случалось. Я превращаюсь в садиста?»

Борис был убежден, что где-то глубоко в каждом из нас запрятаны все пороки, известные человечеству. У одних они вырываются наружу, у других – под надежным замком. Но каждому человеку все равно время от времени они дают о себе знать в снах или в мыслях. Господь устроил так, что человек постоянно испытывается. Испытатели бессмертны, а за время своего существования накопили громадный опыт, чаще всего изощренный. И в битве с ними выходят победителями лишь люди, сумевшие не поддаться искушению.

«Странно, почему я так завелся, на меня вид крови никогда особо не действовал».

Еще в молодости Борис увидел, как сбитая машиной женщина попыталась подняться, но ее нога переломилась, и, протыкая кожу, вывалилась наружу страшными острыми краями берцовая кость. Кровь из раны хлестала струей. Он единственный из пассажиров остановившегося автобуса не растерялся, набросил на ногу петлю из своего ремня и держал до приезда скорой. Крики, стоны, кого-то обильно тошнило. Врач потом пыталась сунуть ему нашатырь, предлагала сделать укол, но он отказался. В этом не было необходимости. Одного он испугался: это ему будет сниться. Но ни разу не приснилось. Словно сработал какой-то защитный механизм.

«Это все Клавдия Константиновна с ее связями и бешеное количество денег – отсюда вседозволенность. Нужно немедленно завязывать с сомнительными опытами. Пора загонять себя в прежние рамки».

Но злая червоточинка, незаметно появившись, не давала покоя. Сможет ли? Это как с Адамом – когда, нарушив запрет, он надкусил яблоко от древа познания. Господь изгнал его из рая не за этот проступок. Наказывать ребенка нужно, но нужно так или иначе прощать. Господь изгнал Адама потому, что понял: остановиться наш прародитель уже не сможет.

«С другой стороны, я же не стал ее душить! А мысль накинуть шарф на шею и немного попугать все-таки промелькнула. Откуда он появился? Перед собранием я сам проверил комнату – не было никакого шарфа. Завтра службу безопасности озадачу, нужно выяснить, кто сюда посмел войти… Интересно, а что она испытывала».

С этой мыслью он и заснул. Снилась ему Италия, вернее Рим. Словно стоит он в одном из подземных помещений Колизея, окруженный мрачной пустотой сырых стен. Вдруг его внимание привлекло едва заметное шевеление. К нему по воздуху, медленно извиваясь, словно удав, приближался темно-серый сгусток длиной не более двух метров, а шириной сантиметров тридцать. И было в нем нечто угрожающее, нечто парализующее волю. Бориса охватил животный ужас. Он точно знал, что это существо из потустороннего мира и оно хочет вползти в него, завладеть его существом. Борис понимал, что спит, но также понимал: происходящее – это реальность. Он безуспешно пытался очнуться, а сгусток неумолимо приближался и уже почти коснулся головы.

– Господи, помилуй, спаси и сохрани! – завопил он во всю силу легких молитовку, которую очень часто в детстве слышал от бабушки.

И вдруг откуда-то донесся с каждой секундой усиливающийся колокольный перезвон. Оцепенение спало. Борис вскочил, словно ужаленный. С яркого экрана телефона, лежащего на прикроватной тумбочке, на него смотрело улыбающееся лицо его любимой женщины, его Лизы. Борис специально только для ее звонков установил эту мелодию. Опасаясь прервать колокольный звон, он боязливо осмотрелся. Борис ни на мгновение не усомнился в реальности происходившего во сне и долго к себе прислушивался, пытаясь понять, удалось ли вползти в него хотя бы частичке этой мерзости. Экран телефона начал медленно гаснуть, и Борис окончательно пришел в себя. Лихорадочно набрав вызов, он почти закричал:

– Любимая, прости, устал и заснул.

– С тобой все в порядке?

– Да, а что?

– Голос у тебя взволнованный. Как-то тревожно мне.

– С чего бы?

– Сама не понимаю, вдруг накатило, страшно за тебя стало.

– Не волнуйся, уже выезжаю.

«Любовь всей моей жизни, в кого я превращаюсь, почему поддался искушению!? Это все Клавдия Константиновна! Так, я начинаю уподобляться ребенку, у которого все вокруг виноваты. Себе-то зачем врать! Сам предложил устроить тестирование открытия для нужных людей. Она лишь, как всегда, из пустого шоу устроила гениальное по сути и дьявольское по содержанию действо. Может быть, поэтому в меня пытался вселиться Демон. Если бы не звонок Лизы…» Борис почувствовал, как от вновь накатившей волны ужаса его тело покрывается гусиной кожей.

А по ту сторону нашего мира Демон усиленно тряс головой, пытаясь избавиться от застрявшего в ушах колокольного звона.

– Создатель, ну почему ты такой милостивый? Этой душе я готовлю место в самых кошмарных уголках ада.

…

– Почему не время?

…

– Конечно, не мне это решать, но… Все, все, больше не возражаю, только в следующий раз я вместо шарфа…

…

– Вот всегда так! Хотя зачем ему выслушивать мои планы. Он точно знает, как и что произойдет.

Глава 5

Увидев стигматы, главный врач клиники немедленно созвал консилиум, предварительно разослав участникам их фото с кратким описанием случившегося. Собравшиеся светила ничего путного сказать не могли, воспроизводя с важным видом уже известные из интернета сведения.

К концу совещания подоспели результаты предварительного анализа мазков из ранок. И здесь участники стали свидетелями сенсации, даже двух: в стигматических ранках не было ни одной бактерии, а в сукровице, помимо частиц крови, обнаружили неизвестную жидкость без цвета, но с удивительным запахом. Заместитель директора по научной работе неожиданно предложила на один из стигматов посеять что-нибудь не болезнетворное, однако эта идея с возмущением была отвергнута.

Иван согласился временно остаться в клинике для более детальных исследований. От операций его пока отстранили. Иван пошел в свой кабинет, чувствуя, что силы на исходе. Суетность от переживаний стала понемногу проходить. Иван собрался хорошенько обдумать случившееся, но к нему потянулись сотрудники центра с просьбами «расскажи да покажи». В конце концов всех ходоков он выпроводил, запер дверь на ключ и улегся на кушетку.

«Как же было больно и как хотелось пить! Если Христос сын Бога, то какой смысл в этом жесточайшем акте?»

Иван включил компьютер. В интернете нашлось несколько трактовок необходимости распятия, сводившихся в результате к одному – Иисус Христос своей кровью искупил грехи человечества. А зачем? Человеческая природа не изменилась после этого! Человек отнюдь не перестал грешить.

Медсестра принесла анализ крови, в котором Иван с удивлением увидел приличную дозу снотворного. Никто из сотрудников Вику сегодня утром не видел, ее телефон находился вне зоны действия сети. Все отчетливее в сознании Ивана складывалась довольно неприглядная картина – скорее всего, не без участия Вики его усыпили. Зачем? Какие манипуляции с ним проводили?