Тайна старого кафе

— Ну, и чего мнемся? — кусок теста превращался сначала в тончайший блин, а после в затейливую плюшку и отправлялся на противень. — Хочешь что-то сказать, так сейчас самое время — руки заняты, а язык свободен.

И Даша решилась.

Говорила долго, путаясь и перескакивая с одного на другое, приплетала и скрип качелей, и веревку на детской площадке, и рыжего кота… Рассказывала и боялась, что ее обвинят во вранье.

Но тетя поверила:

— Знаешь, племяшка, когда день за днем, год за годом собираешь необычные истории, слышишь о домовых, анчутках, кикиморах и прочей нечисти, рано или поздно задумаешься: а не правда ли все это. И, когда, наконец, столкнешься, примешь их существование как должное.

— А ты их видела? — у Даши даже голос пропал от священного трепета перед непознанным.

— Нет, — тетя отправила в духовку первую партию плюшек, — не довелось.

В молчании она раскатала следующий пласт, смазала маслом, посыпала сахаром. Но Даша видела, что мыслями тетя Ира сейчас далеко и боялась даже пошевелиться, чтобы не спугнуть, не прервать.

Наконец, та решительно вымыла руки и велела:

— Покажи-ка мне эти фотографии.

— Я их… удалила, — расстроилась Даша. И тут же вскинулась: — У Пети есть, сейчас попрошу прислать!

Интернет тормозил, снимки долго грузились, так что в духовку успела отправиться уже вторая партия выпечки. Первая «отдыхала» в плетеной корзине, прикрытая льняным полотенцем.

— Ну что там? — Ирина Васильевна поставила перед племянницей кружку молока и плюшку. — Готово?

— Да. Вот, смотри, это…

— Игоша, — договорила за Дашей Ирина Васильевна. — Признаюсь, я его другим представляла, но сомнений нет, он и есть. Классика! Заблудился, бедный ребенок…

Даша чуть не подавилась. Назвать этого уродца, устраивающего погром в квартире, пугающего ее шагами и смехом, «бедным ребенком» язык не поворачивался.

— Игоша маму свою ищет, чтобы или обрести вечный покой, или отомстить.

— Так, это из-за него мама в больнице? И ругается постоянно?

Тетя Ира строго посмотрела на племянницу и вздохнула:

— Ты что же, веришь, что твоя мама убила собственного ребенка?

— Нет, — Даше чуть не плакала. Как тетя только в голову такое пришло!

— И, потом… Не похоже это на игошу. Он обычно конкурентов убирает, так что если бы кто и пострадал, так это ты.

— А я и пострадала! — выпалила Даша. — Сначала пугал до полусмерти, потом квартиру разгромил! И, вообще, за что нас-то?

— О, было бы за что, — рассмеялась Ирина Васильевна, — от вас бы и мокрого места не осталось. Говорю же — заблудился. Дом многоквартирный, поди, найди, где негодная мамка живет.

— Ага, свою не нашел, а мою в больницу отправил!

— Даш, вот скажи мне: чем ты слушаешь? Говорю же — это не игоша. Тут что-то Другое…

Экран мигнул. Картинка наконец-то загрузилась, прервав разговор. Ирина Васильевна вгляделась в фотографию, а потом тихо хмыкнула:

— А ведь я там тоже была. Надо же, совсем об этом кафе забыла. Вот там, — палец замер в миллиметре от экрана, — стоял крохотный столик, на одного. Я его любила: возьмешь кофе, пирожное и сидишь, в окошко глазеешь. Или кота гладишь.

— Рыжего?

— Рыжего. Толстый лентяй, и урчал как трактор. Ну, пойдем?

— Куда? — удивилась Даша.

— В кафе. Хочу посмотреть, во что оно превратилось.

— Все равно не увидите, — буркнула девушка. Ей вовсе не хотелось идти в проклятое место, с которого начались ее несчастья.

— А это на что? — указала тетя на свой смартфон. — Не каждый день выпадает шанс самой сфотографировать то, о чем всю жизнь истории собираешь. Представляешь, какой материал для научной работы?

— Плюшки не сгорят? — Даша попробовала сменить тему, но в ответ услышала задорный смех:

— Не сгорят. Вот допеку, маме в больницу отвезем для поднятия настроения, и в кафе.

— Так, вечер уже будет!

— Ничего, темнеет сейчас поздно, успеем все.

Окошко в другой мир

— Надо же… Совсем такое же, как я запомнила. Правда, тогда оно было поновее.

— Ирина Васильевна стояла на тротуаре, беспрерывно делая снимки.

Напротив раскинулся заросший пустырь с остатками сарая, но на экране все выглядело по-другому.

Даша топталась рядом и канючила:

— Может, домой пойдем? Я устала.

Находиться на проклятом месте ей не хотелось, да еще после больницы. Мама, осунувшаяся, с лихорадочно блестящими глазами ее словно не узнала: мазнула зло взглядом и снова уставилась в потолок. И от этого становилось только хуже.

— Потерпи! — Ирина Васильевна была непреклонна. — Племяша, ты должна понимать: я всю жизнь работала с фольклором, а тут он сам в руки пришел! В первозданном виде!

— Что-то не замечаю связи между этим кафе и бабой-ягой, — пробурчала Даша.

— Городские легенды тоже фольклор, только современный. Так, а скажи мне, вы на видео вот это все снимали?

И, не дожидаясь ответа, Ирина Васильевна переключила камеру.

— О! Получилось! Давай войдем?

Даша упиралась как могла. Ей очень не нравилось то, чего не знала тетя: кафе снова изменилось.

Мусор почти исчез, уцелевшие стулья окружили столики, как будто ждали посетителей. На дальней стене появилась парочка декоративных тарелок с рябиновой гроздью.

— Тетя, знаешь, у меня такое ощущение, что здесь кто-то был. Кафе каждый раз меняется, его словно в порядок приводят.

— Да? — Ирина Васиьевна на мгновение оторвалась от экрана. — Это надо будет обдумать. Дашенька, девочка, ты не могла бы подойти к окну? Интересно, как это выглядит со стороны.

Даша попыталась упереться, но тетя была непреклонна:

— Это исследование станет венцом моей работы! Племяшка, не упрямься!

И Даша сдалась.

— Только на крыльцо не пойду! Оно гнилое! — заявила, помня о прошлом опыте, и шагнула внутрь прямо через окно.

На экране смартфона девушка бродила по пустырю, останавливалась, рассматривала что-то. Ирина Васильевна интересовалась, что она видит, просила подойти то к одному столику, то к другому, то к барной стойке.

Даша делала все это, сцепив зубы. Больше всего на свете она хотела домой.

— Тетя, долго еще?

— Наверное, все! — послышалось в ответ, но когда девушка направилась к окну, ей под ноги бросился кот. От неожиданности Даша вскрикнула, а Рыжий, мявкнув, кинулся под прилавок.