Тайна старой леди

Защемило в душе что-то, так захотелось к Бэлле, в ее дом, а если бы к родителям, так вообще бы… Мне было плохо. И морально плохо, и физически – из-за нервного потрясения, наверное, колотило и, кажется, даже поднялась температура. В жар бросало и мысли путались. И нормально воспринимать то, о чем говорилось на занятиях, было очень трудно, почти невозможно.

После первой пары позвонила Ольге. Она не отвечала. Опять звонила после второй пары, опять гудки. После третьей она ответила: - Аринка, Бэлла умерла. Не плач только. Она не мучилась. Во сне, тихо отошла. Вы рассорились, из-за этого ты ушла? Ты тогда хотела поговорить с ней… извиниться?

– Да, - не стала отрицать я, так было короче…

– Ну, не переживай. Я понимаю, что ты сейчас об этом жалеешь. На похороны пойдешь?

– Мне нельзя... нельзя к ней. Так сказали - уйти и не появляться.

– ... Ну, я от тебя букет положу, подпишу ленту. Не расстраивайся ты так, возраст такой... нам бы прожить столько.

– Да..., да, конечно.

После этого мне никто не был страшен. Страшно, когда вот так – навсегда. А остальное все решаемо. Просто нужно собраться, взять себя в руки. После последней пары я вместе с девочками пошла на сбор. Все были уже там. Безразлично обвела взглядом всех четверых. Секретарь удивленно спросила: - Арина, вы же отказались от подготовки к балу. Я подыскиваю замену.

Я пожала плечами.

– Спасибо. Тогда я пойду?

– Арина, почему вы отказываетесь? Отказ не принимается, уже распределены роли и…

– Сергей, вам вообще какое дело, кто будет бегать в костюме? Что там сложного? Я не хочу этим заниматься и не буду. Замену уже ищут. Извините... я пойду. Плохо себя чувствую.

Развернулась и пошла к двери. Никто меня не остановил. Открыла дверь, вышла. Ярослав ждал у окна, шагнул ко мне. Сзади послышалось: - Извините, я на минуту.

Замешкалась на секунду, отвернулась, пошла по коридору. В голове было пусто… Сергей тронул сзади за руку, я резко обернулась. Ярослав подошел и стал возле меня.

– Она со мной, отстань от нее.

– С кем имею честь?

И растерянное Ярослава : - Что, простите?

Я нервно потерла лоб ледяными пальцами. Постаралась спокойно ответить обоим:

– Я ни с кем из вас встречаться не буду. Отойдите сейчас оба. Или сорвусь и наговорю лишнего - некультурно и неинтеллигентно. Мне сейчас плохо, очень плохо. И морально, и физически. Рядом с вами еще хуже. Имейте жалость, если совести нет.

За мной никто не пошел. Доехала до общежития, поднялась на этаж, вошла в комнату. Лежала, сжавшись, на кровати. То бросало в жар, то знобило. Немного поплакала, потому что жаль было Бэллу. Потом уснула.

Лизка разбудила меня, так как опять скакала по комнате, как дикая кобылица. Впрочем, как всегда.

– Лошадь полковая, блин.

– Хватит дрыхнуть вечером – голова болеть будет. Ты бы видела, как у них морды вытянулись, мать. Там точно интерес, и большой. Ты что, не готовилась совсем? Или в мастерской занималась? Что там утром случилось, ты мне расскажешь? Весь универ гудит.

– А-а, ерунда. Ярослав поспорил, что я соглашусь встречаться с ним, ну и выиграл. Не знаю, правда, сколько. Ну... не важно.

– А зачем ты согласилась? – протянула Лизка.

– Да вот подумала – сколько можно? И эти еще... Решила рискнуть, вот – рискнула.

– За-ши-бись... А я тебе еще завидовала… по белому, конечно. На фиг - на фиг такую красоту. Лучше мы с тем, что имеем... Ари, но если они поспорили, то не отстанут же. Вот только как? Это же у них не будет больше возможности видеться с тобой на подготовке, тогда где? В общагу их не пустят. Только на улице. Что делать будем?

– Даже думать об этом не хочу. Что мне теперь – всю жизнь из-за них прятаться? Я что – преступник? О! Заяву напишу, что домогаются.

– Ага, тогда еще и менты зачастят. Тех так даже и в общагу пустят. На них куда напишешь?

Хмыкнули обе. Стало легче, когда поговорили.

– Ари, если ты согласилась… Он тебе нравится?

– Нравился, – уныло согласилась я. Настроение опять падало.

– Я так думаю, что он еще сто раз пожалеет, придурок.

– Уже жалеет… наверное.

– Так чего ты? Помучь хорошенько и прощай. Я вообще думала, что он уже нормальный стал. Взрослый, вроде, парень. Ну, раньше, конечно… перевоспитаешь, что ли.

– Лизка, нормальный парень будет спорить на девушек? Сомневаюсь, что я первая. Это скотство какое-то. И он врал, что не спорил на меня. За сутки накосячил дважды - непорядочный и врун. А главное - перед всеми, Лиз, в вестибюле… это, чтобы больнее?

– С-скотина. Забудь про него.

– Еще и поцеловал меня. Мне понравилось, Лизка. – Тело пронзила сладкая судорога, как напоминание… Я сжала колени, зажмурила глаза. Бли-ин, да что ж такое-то?

– Кто бы сомневался, что понравилось? Там такая практика… Он ни дня без баб, наверное. Я завтра узнаю, кто у него сейчас.

– Зачем? Мне уже не интересно. Кушать будешь? – сменила я тему.

Назавтра Лизка опять заставила меня наряжаться. Наряжаться не хотелось, не хотелось ничего - я не выспалась, просыпалась несколько раз. Снилась откровенная эротика с моим и его участием. Я устала за эту ночь, чувствовала себя разбитой.

Мы все-таки выбрали серые велюровые лосины с бледными сиреневыми цветами и длинную серую тунику с поясом. Туника сползала с плеча, открывая широкую кружевную лямку сиреневого топа.

– Я, конечно, буду рядом, но! Ари, сейчас уже знают все, и если мужики дружно скажут, что он идиот, ну, или подумают так, то бабы… Те услышат только то, что тебя на глазах у всех опустили ниже плинтуса. Будут злорадствовать и все такое. Наша задача показать - что! Что бы там с тобой ни произошло - до тебя им, как до Луны на карачках. Поэтому сиди тихо, закрой глаза.

Я смирно сидела и ждала, пока Лиза тоненькой кисточкой рисовала стрелочки на моих веках, уводя их чуть вверх. Тронула кожу век серо-сиреневыми тенями. Подала зеркальце.

– Красиво, Лиза, очень. А если я вдруг заплачу, и оно потечет?

– А я чего стараюсь? Теперь ты знаешь, что плакать нельзя и не будешь. Будем так красить каждый день. Получилась персидская царевна. Пусть увидит, кого променял на банальные бабки.

– Да он не променял, Лиза.

– Все думают, что променял. А теперь увидят, кто у нас в этой истории лох.

После того, как Лиза объяснила ситуацию, я собиралась на учебу, как на казнь. Она критически осмотрела меня и щедро плеснула в чашку с водой валемидина. Остро завоняло валерьянкой.