Тайна заброшенного маяка

— Налюбовались, мисс Верлен? — скучающим тоном спросили меня, и я неохотно посмотрела на говорившего. Всё-таки с пейзажем за окном ему не конкурировать. Самым примечательным в этом человеке были усы. Явно его гордость и предмет особо внимания. Аккуратные, завитые и причёсанные они вызывали в памяти образ известного сыщика. Но в отличие от низенького и упитанного Пуаро инспектор Капебелл был худ и высок. Да и во взгляде у него плескалась вселенская скука и усталость, работа в Управлении Правопорядка не прибавляла ни здоровья, ни богатства.

— Сегодня чудесная погода, — фраза с губ слетела буднично. Правила ведения разговора в Тетисе въелись в меня, и теперь даже в такой ситуации я начинаю беседу с ничего не значащего замечания.

— Для осени действительно чудесная, — согласился инспектор. — Присаживайтесь, мисс Верлен, наша беседа будет долгой. Мисс Лендер, ступайте.

— Но я должна присутствовать…

— Мисс Лендер, мне прекрасно известны ваши обязанности, — холодно произнес Капебелл. — Так же мне хорошо известна и ваша любовь к сплетням.

Я наблюдала за удивительными метаморфозами, происходящими с грозной ключницей. Женщина на глазах постарела и как-то уменьшилась что ли. Даже после выговора Александра она не выглядела так… побито. Ах, инспектор, вы мой герой! Чтобы не злить Капебелла, я заняло указанное место, мисс Лендер осторожно отошла к двери, кивнула и удалилась. Чудеса!

— Мисс Верлен, я уполномочен расследовать убийства…

— Инспектор Капебелл, — прервала я его. — Уже стало известно, что это убийства?

Губы мужчины изогнулись в вежливой улыбке, и он произнес:

— Вы считаете иначе? Поделитесь своими предположениями? — хоть он пытался скрыть интерес к моим словам, но вышло это на редкость плохо. Себя под удар я подставлять не собиралась.

— Может они решили покончить с жизнью, или оступились, — безразлично пожала я плечами.

— Мисс Верлен, тела находились в не благоприятной среде, вода и морские обитатели сделали свое дело, но… Человек, решивший убить себя, не сможет связать руки за спиной сам. Нет, кто-то сбросил два тела со двора вашего маяка.

— Вы же не думаете, что это я? — вопрос был задан без особой надежды, но ответ инспектора мне понравился.

— Я думаю, что следует разобраться в этом деле, и моё мнение совершенно не важно. Всё решит закон.

Конечно, хорошо, что Капебелл такой ревностный хранитель порядка, но это может сыграть со мной злую шутку. Если даже и узнают о причастности Блэкхарда, то я как не крути соучастница.

Пока я предавалась таким размышлениям, дверь скрипнула, и в допросную с извиняющейся улыбкой зашёл секретарь Джингалз. Мне так и хотелось воскликнуть, что здесь происходит! Почему запись нашей беседы с инспектором будет вести личный помощник Купера?

— Вы опоздали, — холодно заметил Капебелл, а я выдохнула. Тон, которым поприветствовали Майкла, говорил об отношении инспектора к этому человеку. Не говоря уже о том, что серомундирник не повернулся в сторону гостя.

— Распоряжение… — заикнулся Джингалз.

— Опаздывать?! — оборвал его инспектор. — Миссис Фергюсан никогда не позволяла себе ничего подобного. Или в Городском управлении подобное отношение к работе в порядке вещей?

— Здесь нет Пенхейла, и вы не возмущаетесь по этому поводу, — процедил Джингалз. Только сейчас я обратила внимание, что он выглядел неважно. Мятый пиджак, растянутый узел шейного платка, да и брюки потеряли не только хорошо отглаженные стрелки, но и чистоту. А еще лицо мистера Джингалза, как-то заострилось. Под глазами лежали тени, а взгляд был затравленный. Похоже несладко жилось личному секретарю Купера, очень несладко.

— Мисс Верлен, вы не возражаете, если нашу беседу будет записывать мистер Джингалз? — скучающе спросил инспектор.

— Что за чушь вы несете, Капебелл? Она должна только открывать рот по делу! — вспыхнул внезапной злостью Майкл. — Вы бы ещё спросили, согласна ли она находиться в заключении!

Мистер Джингалз с раздражением бросил на стол папку, которую до этого момента держал в руках, после чего громко выдвинул табурет и сел за свое рабочее место. Нет, определенно с этим всегда выдержанным человеком что-то было не так. И как-то сама собой всплыла история, рассказанная моими соседками. Я невольно попыталась поймать взгляд Майкла, а когда получилось вздрогнула. Голубые глаза Джингалза почти полностью закрывал зрачок, и это при ярком дневном свете, льющемся через огромные окна. Похоже, и инспектор тоже заметил это, потому что брезгливо кривился в сторону помощника Купера.

— Ваше мнение меня не интересует, мистер Джингалз. У меня имеются чёткие указания от старшего констебля Лингарда, — буквально выплюнул слова инспектор.

— Градоначальник Купер…

— Здесь Управление Правопорядка, а значит вы будете подчиняться мне. Если мистер Купер закрывает глаза на вашу пагубную страсть, это не значит, что другие её не замечают, — повысил голос Капебелл.

На удивление Джингалз проглотил это оскорбление и ничем не выдал, что прекрасно понял слова Капебелла. Зато мне стало ясно, почему инспектор так кривился. Он посчитал Джингалза любителем дурмана. И правда все признаки есть, да ещё его эти разговоры самим с собой. Действительно, почему бы секретарю и не смотреть в рот Куперу, если тот разрешает баловаться наркотическими настойками.

— Тогда может приступим? — Джингалз являл собой образец собранности.

— Сначала дождёмся Пенхейла. — Тонкую издёвку в словах Капебелла секретарь услышал. Его бледные щеки покраснели, что вкупе с рыжими волосами смотрелось весьма своеобразно.

— Очень хорошо. Подождём.

Я видела, что для инспектора это была игра. Он дразнил мистера Джингалза и толкал его на необдуманные шаги. Пенхейл занимал должность всего лишь рядового констебля, и для участия в допросе его присутствие не требовалось. Однако надо отдать должное секретарю Купера, тот держался. Всё-таки первое впечатление о мистере Джингалзе подтвердилось. Этот человек был хищником, и не капли не растерялся в столь невыигрышной для него ситуации и даже умудрялся скалиться в ответ.

— Пожалуй начнём, — глубокомысленно произнес Капебелл, а Джингалз только сильнее сжал челюсти.

— Вы же сказали, что мы ждём Пенхейла, — выдавил из себя секретарь.

— Он подойдёт к основному блоку вопросов, пока пройдёмся по общим.

С непонятной для меня целью инспектор продолжал унижать секретаря, а тот огрызался в ответ. Конечно, дело могло быть и во вражде Купера и Лингарда, но смысла в этом выступлении не было.

Общие вопросы меня не порадовали. Прошлое я не любила вспоминать, потому как старательно отдалялась от жизни Аннеты Верлен, пытаясь всеми силами скрыть факт подселения в её тело. Капебелл раскопал даже детали моего пребывания в работном доме. О котором мне естественно вспоминать не хотелось. Когда же я любезно спросила, какое отношение это имеет к делу, Джингалз с мерзкой улыбкой сказал:

— Мисс Верлен, работный дом — это клеймо неудачника. Оно остаётся с человеком на всю жизнь. А грязь имеет свойство притягивать себеподобных.

— Вы только что оскорбили меня, — холодно произнесла я.

— Ну что вы, мисс Верлен. Я поделился с вами научным фактом. Что же касается того, почему мы упомянули это место, то… Скажем так в работном доме всегда обитала специфическая прослойка нашего общества, — на губах Джингалза играла мерзкая улыбка, будто он наслаждался процессом моего допроса, моим унижением.