Тайна замка Морунген
Шрифт:
— Ух какая сердитая хозяйка замка, — протянул он насмешливо. — Позволь, я тебя успокою. Только скажи, как тебе угодить. Я многое умею.
Он очень ловко подхватил меня за локоть, да еще и придвинулся очень близко, но тут как гром с неба грянул голос барона:
— Ты что себе позволяешь, Швайгер?
Услышав свою фамилию, приправленную строгим вопросом, Эмиль дрогнул и мигом отскочил. Но тут же справился со смущением и с насмешливой почтительностью ответил:
— Не извольте волноваться, ваша милость. Мы тут отдыхаем после трудов наших тяжких, ваша милость. Мы скромные слуги,
Он подумал, и добавил, теперь уже с явным издевательством:
— Ваша милость.
На лбу хозяина моментально надулись вены, глаза стали свинцовыми, и через миг я узнала, каким бывал полковник перед своими подчиненными, когда те вызывали его гнев. Его голос стал тяжелым, как пушечное ядро, и звучали в нем рычащие раскаты канонады.
— Много себе позволяешь, Швайгер. Тебе уже не нужно хорошее место?
Эмиль ухмыльнулся и собрался сказать что-то легкомысленное, но полковник не дал ему и рта раскрыть.
— Смотреть в глаза, когда я с тобой говорю!
Эмиль вздрогнул и выпрямился с растерянным видом. Такое обращение было для него внове. До этого ему все всегда сходило с рук. Обаятельная улыбка и манеры очаровательного наглеца искупали многое. Но тут коса нашла на камень; титулованный кузен Эмиля терпеть лени и панибратства не стал.
Теперь, когда двое мужчин стояли лицом к лицу, было видно, как сильно они похожи. Почти одного роста, оба темноволосые, со светлыми глазами, сильными подбородками. Полковник был массивнее и плотнее, молодой Эмиль был легче, гибче и куда привлекательнее. Дворянской крови ему досталось щедрее, чем его кузену.
— Я заплатил аренду твоего отца, когда он пришел ко мне, — медленно чеканил полковник. — Он унижался, Швайгер. Ему было стыдно. Так ты теперь ему отплачиваешь, Швайгер? Так ты теперь отплачиваешь мне, Швайгер?
— Я вас не просил решать дела нашей семьи, — огрызнулся Эмиль.
— Много болтаешь, Швайгер, — оборвал его полковник. — Отправляйся работать. К утру аллеи и дальний сад должны быть в порядке.
— Стемнеет же скоро! — Эмиль не желал сдаваться.
— Не мое дело, когда ты успеешь. Зажигай фонарь и работай всю ночь. Нет — собирай вещи и проваливай.
Затем полковник добавил еще пару слов, которыми он, видимо, в былые времена подгонял нерадивых солдат. От него шла волна тяжелого гнева. Лицо его сделалось совсем каменным, глаза бесцветными, зрачки превратились в булавочные головки.
Эмиль стушевался, да и я порядком струхнула.
— Если увижу еще хоть раз, что досаждаешь госпоже Вайс, сломаю тебе нос. Теперь убирайся с глаз моих.
Эмиль, стараясь сохранять остатки достоинства, повернулся и пошел прочь, но напоследок метнул на богатого кузена полный глубокой ненависти взгляд.
Полковник некоторое время смотрел ему вслед, потом повернулся ко мне и спросил:
— Он вас обидел?
— Нет, — я помотала головой, а потом криво улыбнулась: — Уфф, это было… грозно. Пожалуйста, Август, пообещайте, что никогда не будете со мной разговаривать… вот так. У меня поджилки тряслись, когда вы на него рычали.
—
Я разговаривал с ним очень мягко, — угрюмо ответил он. — Почему вы раньше не сказали, что наглеца нужно приструнить?— Думала справиться сама, — вздохнула я. — Не справилась, простите. Я не привыкла командовать людьми.
— Этому быстро учишься. Потом бывает трудно отвыкнуть.
Мы пошли к дому.
— Князь с супругой уехали?
— Да. Только что проводил. Княгиня просила передать, что за день до приема она пришлет мажордома. А также прибудут слуги и вещи гостей. Дьявол, скорей бы все это оказалось в прошлом!
— Понимаю. Вам все это не нравится и хочется скорее вернуться в столицу, — посочувствовала я. Но Августа обмануть не удалось.
Он кинул на меня внимательный взгляд.
— Майя, не стоит сердиться. В столице я навещал советницу Юлию Зоммер только потому, что она попросила зайти и помочь ей. Замолвить слово за ее брата перед его командиром. Я не мог ей отказать, мы старые знакомые.
Я изобразила удивление.
— С чего мне сердиться, ваша милость? Какое мне дело, каких своих… знакомых вы навещаете?
— Конечно, вам есть до этого дело, — ответил он спокойно и как будто с горечью.
— Вы заблуждаетесь.
В ответ он лишь покачал головой и отвернулся.
Глава 8 Львица, лилия и роза
Три недели пролетели быстро. За хозяйственными хлопотами я едва замечала смену дня и ночи и уставала до изнеможения.
Никто бы не назвал меня белоручкой, но к подобной работе я была непривычна. Хоть поначалу я относилась к ней, как к забаве, но вскоре поняла, что не хотела бы до старости служить экономкой в богатом замке.
Не мое это призвание. Куда с большим удовольствием я бы взялась изучать спрятанные в замке механизмы. Или прихватила сумку с инструментами, много бумаги и карандаш, и отправилась бродить по лабиринту. Сдается, именно там создатель замка спрятал свой самый большой секрет…
Но вместо этого приходилось муштровать слуг, проверять чистоту каминных решеток и выискивать пыль в углах.
Впрочем, получалось неплохо. Не стыдно будет пустить людей в жилую часть. Дальнее крыло и башня оставались в прежнем запущенном состоянии, но не все сразу…
Горничные и лакеи расхаживали с хитрыми и довольными лицами. Им нравилось, что теперь в замке будет происходить много интересного. Приедут столичные гости, будет для них и охота, и прогулки, и прочие развлечения. А слугам, горожанам и фермерам будет о чем посплетничать. Мрачная личность наместника вызывала в округе не только негодование, но и горячее любопытство.
Как было оговорено, за два дня до приезда гостей в замок заявился мажордом княгини фон Шваленберг. Княгиня поручила ему позаботиться, чтобы прием прошел гладко и с шиком. Господина Отмара расхваливали как человека преданного и обладающего огромным опытом.
Господин Отмар оказался высоким, лысеющим, худым мужчиной средних лет, с узким длинным лицом и тонкими губами. Он был полон достоинства. Его маленькие прищуренные глаза смотрели на мир внимательно и невозмутимо. Со мной он держался почтительно, но как с равной.