Тайна замка Морунген

— Вы опять неправильно судите о людях и обо мне, — ответила я, но больше ничего сказать не смогла, потому что Август поцеловал меня.

И это не был нежный и ласковый поцелуй. Поцелуй был яростный и причинил мне боль. Август плохо себя контролировал, и это одновременно испугало меня и обрадовало. Он словно хотел вознаградить себя за что-то, или получить то, к чему давно стремился, и теперь боялся, что это у него отнимут.

Я обняла его за шею и вернула поцелуй. Август сжал меня крепче, его железное сердце стучало оглушительно и неровно…

Целоваться на узкой скамье было неудобно; он теснил меня, прижимал к спинке сиденья, я постоянно сползала, но прекратить целоваться было невозможно. Мы оба словно обезумели.

Однако колеса начали подпрыгивать по гальке, зазвучали голоса, и карета встала; мы прибыли. Слишком скоро!

Август отпустил меня; он тяжело дышал, глаза его сверкали. Я дрожащими пальцами поправила прическу и застегнула верхнюю пуговицу на платье.

Август открыл дверь и помог мне выйти. На его лице застыло ожесточенное выражение, и я не стала гадать, что это означает.

Он не отпустил мою руку, когда я ступила на землю. Быстрым шагом пошел к крыльцу, и приходилось бежать, чтобы поспеть за ним.

— Ваша милость! Подождите, стойте! — сказала я, задыхаясь, но он как будто не услышал.

У крыльца щебетала яркая стайка: княгиня и ее подопечные вышли на прогулку.

— Август! — с улыбкой позвала Карина, подбрасывая в руке воланчик. — Присоединитесь к нам? Мы затеяли игры на свежем воздухе!

И тут ее глаза расширились: она увидела, что Август тащит меня за руку, а я упираюсь, мое лицо красное и несчастное. Бианка едва слышно охнула и приложила ладони к щекам. Роза, которая сидела на парапете, болтая ногами, как хулиганка, усмехнулась.

Сложно понять, что они подумали.

— Не сейчас, дорогая Карина, — довольно нелюбезно ответил Август. — Я очень занят.

Мы быстрым шагом поднялись по ступенькам, прошли в коридор, а затем Август толкнул первую попавшуюся дверь и затащил меня внутрь. И опустил задвижку.

— Вы что, рассердились на меня?! — воскликнула я. — За что? Вы меня с ума сведете!

— Это ты меня с ума сведешь, — сказал он тихим голосом, обхватил мое лицо ладонями и впился в мои губы. В первый момент я оторопела, но уже в следующий отвечала ему с равным пылом. Остатки здравого смысла покинули меня; я едва сознавала, где я, и что происходит.

… Неважно, что будет потом. Сейчас есть его горячие губы, и жесткие щеки, и его плечи под моими руками, а его сердце стучит жадно, грозно, и мое откликается и заходится в безумном ритме.

Мы сделали шаг, второй, и наткнулись на кушетку.

Скоро и вовсе никаких мыслей не осталось: было тяжелое дыхание; пальцы Августа расстегивали пуговицы на платье и скользили по моей обнаженной коже, а я вздрагивала от его прикосновений. И в какой-то момент поняла, что лежу на спине, и Август избавился от сюртука, и ворот его рубашки расстегнут, а мое платье спущено с плеч, и я чувствую прикосновение его горячей кожи к своей, и металл пластины на его груди холодит мою обнаженную грудь.

Сознание вернулось вспышкой; в этот миг по коридору прошли люди. Послышался шум беседы и русалочий смех Карины, и аристократический голос княгини отдавал распоряжения мажордому, а тот почтительно отвечал.

Я вдруг увидела себя словно со стороны. Тело Августа показалось ужасно тяжелым и жарким; его нога придавила мою, жесткая ткань его брюк царапала мое бедро; его спина была напряжена под моими ладонями, его поцелуи жгли кожу.

Наваждение ушло. Голова стала ясной, в груди похолодело, и стало страшно, и откуда-то возникла острая обида.

Не знаю, что за бес вселился в Августа… но это неправильно. Так не должно быть.

Я с усилием отвернулась; его губы скользнули по щеке, он поцеловал меня в шею, да так, что наверняка останется след.

— Ваша милость! Август! Довольно!

Я легко толкнула его плечи. Он будто не почувствовал: тогда я толкнула сильнее.

— Хватит! Остановись!

Он замер и хрипло произнес:

— Я не хочу останавливаться.

— Август, пожалуйста. Не надо… вот так. Я не хочу.

Его мышцы напряглись еще сильнее, а потом он поднялся и сел ко мне спиной. Оперся локтями о колени и с силой потер лицо.

— Да, — сказал он глухо. — Конечно.

Я села, стараясь не смотреть на него, и стала застегивать платье.

Август запустил пальцы в волосы и чертыхнулся. Потом еще раз.

— Иди, — сказал он не поворачиваясь. — Сейчас в коридоре никого нет. Тебя не заметят.

— А… ты?

— Я побуду еще тут. Пока… не могу выйти. Мне нужно прийти в себя. Черт бы тебя побрал, Майя! Прости. Я идиот.

— Август, нам нужно поговорить, — сказала я с отчаянием.

— Потом, ладно? — попросил он устало. — Иди уже. Пока сюда не сбежался весь замок.

Глава 14 Клерк с расширенными полномочиями

Весь следующий день я пряталась у себя в комнате.

Воображение неустанно рисовало то, что могло произойти, не оттолкни я Августа. Я твердила себе, что поступила правильно, но в то же время горько жалела о несбывшемся. Стыд и печаль терзали меня то по очереди, то разом.

Я гадала, что за наваждение нашло на полковника. Конечно, его влекло ко мне, и так просто от этого влечения он не отделался. Его решение держаться от меня подальше было продиктовано разными мотивами… и главным был далеко не холодный расчет, а благородство. И было что-то еще, что он скрывал от меня.

Но, возможно, впервые в жизни полковник фон Морунген не был уверен в том, что поступил правильно. Особенно когда обнаружил, что его собственные чувства не подчиняются простой команде.

Или я опять приписываю ему мотивы, которых у него нет? Быть может, он просто решил воспользоваться тем, что я была готова ему предложить? О, а я была готова, еще как!

Наверное, мне никогда не узнать правды. Как не узнать, что он стал делать после того, как я сбежала.

Может, уязвленный моим отказом Август отправился в комнату к прекрасной Карине? Уж там-то его приняли с радостью. Быть может, завтра он объявит о скорой свадьбе с дочерью советника? А затем отошлет меня из замка прочь, и я больше никогда его не увижу. Лишь спустя годы мой дар даст знать, что механическое сердце наместника остановилось навсегда.

Подумав такое, я застонала от дурного предчувствия.

Лишь наутро после второй бессонной ночи буря в душе немного улеглась.

Служанка принесла завтрак и не сообщила никаких важных новостей. Наводящими вопросами из нее удалось вытащить, что вечер его милость провел в компании господина Тейфеля и князя Рутарда за бумагами. Потом отправился пострелять уток с генералом и его дочерью.

Новость подбодрила. Ну, раз он нашел себе занятия, чтобы утешиться, то я и подавно смогу. У меня тоже дел невпроворот. И все они посвящены его милости барону Морунгену и его благополучию, хочется этого ему или нет.