Тайна звездной башни

Тщетно.

– Что я могу для тебя сделать? Просто скажи.

Тишина. Ну, неизвестный хотя бы плакать перестал, и то хорошо. Я еще немного потопталась у экипажа и решила, что пора уходить.

– Ладно, мне пора, не реви больше, – сказала напоследок и даже сделала пару шагов в сторону ворот, когда дверца скрипнула и отворилась.

Я обернулась. В цель высунулась заплаканная мордашка.

– Постой здесь еще, – прогундосил детский голосок с повелительными нотками.

– Вот еще! – фыркнула я. – Делать мне больше нечего!

– Тогда я буду реветь, – попробовал шантажировать меня ребенок. – И в этот раз очень громко.

– Пожалуйста. Мне все равно.

– Зачем тогда подошел?

– Узнать, в чем проблема и могу ли помочь.

– Можешь. Постой, говорю, рядом.

– Зачем?

– Потому, что я один. И мне страш… неуютно.

Так вот в чем дело! Родителя пустили в академию в качестве опекуна, ребенка оставили одного в экипаже на улице. А малышу страшно.

– Так бы и сказал.

– Я и сказал.

– Как тебя зовут?

– Неважно.

– Хочешь поиграть, пока ждешь отца?

– Откуда знаешь про отца?

– Мама тебя точно не оставила бы в одиночестве.

– Верно. А во что играть будем? Мне нельзя из экипажа выходить.

– Давай в хлопалки?

– Это как? – дверь приоткрылась шире, и малец лет шести показался полностью. Ребенок лиэра – а чей еще он мог быть, если на зверя совершенно не походил – был одет в теплый зимний плащ с опушкой и меховую шапочку. На руках его красовались пушистые варежки, которые мальчишка поторопился снять, загоревшись поскорее начать игру.

Я взялась объяснять правила, согласно которым требовалось хлопать по ладоням друг друга.

– Какой ты ледяной! – вскрикнул малыш, лишь коснувшись меня.

– Замерз, – шмыгнула я носом, только сейчас обратив внимание на свою легкую одежду. Торопилась и схватила первый попавшийся под руку плащ. Вот что мне мешало одеться по сезону?

– Залезай ко мне, здесь тепло, – щедро предложил мальчишка, показывая на соседний мягкий диванчик. – Отец не скоро.

– Не заругает, обнаружив меня здесь? – Я покосилась на возницу, сладко дремавшего на передке, несмотря на шум, стоявший вокруг.

– Не знаю. – Ребенок беспечно пожал плечами. – Зато ты отогреешься.

– Ладно. Я ненадолго, – согласилась я после минутного раздумья. Не хотелось подставлять добрую душу, но и о себе следовало немного позаботиться.

Внутри оказалось не просто тепло, а даже жарко. Под бархатными диванами стоял магический обогреватель, работающий на полную мощность. Под потолком родитель оставил включенный светильник, а на раскладном столике фрукты и горсть цветных камушков, которыми так любила играть местная детвора. Похоже, разговор в академии планировался долгим и серьезным.

– Угощайся, – махнул рукой малыш, но тут же спохватился и поправился, – ой, я хотел сказать, угощайтесь, лиэр, пожалуйста.

– Благодарю. – Улыбнулась я, подражание взрослым со стороны мальца выглядело забавным и милым. Чтобы не обижать гостеприимного хозяина, я выбрала сизую сливу и отправила ее целиком в рот.

– А косточка? – Вытаращился на меня малыш.

Я сплюнула на ладонь косточку.

– Вот.

– Ух ты! А еще так сможешь?

Я удивилась подобной реакции на простейший трюк, но повторила, заглотив еще одну ягоду. Косточку уже плевала, не видя собственной руки, куда придется. В голове здорово шумело, а в глазах все множилось и кружилось.

Что за?..

Додумать мысль я не успела, провалившись во тьму…

В себя приходила постепенно. Сначала появилось обоняние. Запахи земли, тошнотворной гнили и мышиного помета. Затем звуки. Где-то в соседнем помещении мерно капала вода, рассыпаясь на мельчайшие осколки, звеня и отдаваясь в моей голове адскими муками. В норе шебуршилось семейство грызунов.

Я пошевелилась, и все тело прошило мелкими иголками. Сколько я пролежала в одном положении, что так затекли конечности? Я попыталась собрать мысли в кучу, но они разлетались, не желая восстанавливать в памяти недавние события.

В горле свербело, будто колотого стекла наелась. Хотелось пить. От холода зубы тихонько выстукивали дробь.

Я с трудом приподнялась на руках, желая осмотреться, но кромешная тьма не позволила мне это. Где я? Судя по холодной и шершавой поверхности под ладонями – на голой земле. Сухой, а значит, крыша над головой все-таки имеется. Я на четвереньках проползла пару метров и уперлась головой в стену. Ощупала. Каменная кладка. Заставила себя кое-как встать на занемевшие от холода и долгой неподвижности ноги и двинулась дальше исследовать помещение.

Крошечная комната без мебели и даже намека на отделку. Деревянная дверь заперта. Я забарабанила кулаками по доскам, судя по всему, гнилым, так как они заходили ходуном, но в ответ лишь мыши притихли и перестали скрестись, встревоженные неожиданным шумом. В здании по-прежнему стояла тишина. Словно вымерли все.

Я опустилась на ступеньку у порога и прислонилась к двери. Голова начала постепенно проясняться, туман проходил. Я вспомнила, как глупо попалась в расставленную ловушку, добровольно запрыгнув в чужой экипаж и наевшись слив, напичканных сонным зельем. Странно, что не ядом. Хотя, возможно, неизвестный просто побоялся обнаружить свои злонамеренные действия раньше времени. Ведь я могла съесть один из коварных фруктов и выйти невменяемая из экипажа. Тогда поднялась бы шумиха, схватили бы сообщников, а те в свою очередь указали бы на зачинщика.

Я поежилась и плотнее закуталась в плащ. К моему сожалению, осенний, а потому не особо теплый.

И что теперь?

Никто не знает, что я здесь, кроме, разумеется, похитителей. Яррин, даже если и попытается меня найти не сможет – мылом, отбивающим естественные запахи тела, я мылась регулярно утром и вечером. Чертово мыло! И дернуло же его купить. Эх. Одежда, очищенная магическим способом в прачечной академии, тоже почти ничем не пахла, разве только у некоторых зверей, намеренно игнорирующих гигиенические процедуры и забывающих вовремя отправлять вещи в стирку.

Время шло, но так никто и не появился. Светлее не стало, из чего я сделала вывод – окна в моей темнице отсутствовали. Попыталась кричать. Получилось негромко, горло быстро осипло и звуки теперь давались с большим трудом и болью. В попытке хоть немного разогреться, я заставляла себя двигаться, однако тепла не чувствовала, зато пить хотелось все сильнее.

И без того слабая искорка надежды таяла с каждой минутой.

Я поняла. За мной никто не придет. Я не про спасение. Даже убивать никто не явится. Зачем? Несколько дней в холоде и без воды прикончат меня легко и просто. И руки пачкать не придется.