Тайна

Макс решил признаться. Рудницкий, наверное, уже знает, что его позвали к телефону - телефон находился на стойке у входа в ресторан, и, скорее всего администратор рассказал, что Градову звонили. Степан Ильич к своим обязанностям относится очень добросовестно, этот момент он, несомненно, зафиксировал. Поэтому изворачиваться не имело смысла. И потом Максим был уверен: на Рудницкого он может положиться, ему он может доверять, и в случае необходимости может попросить капитана о помощи.

– Меня позвали к телефону, Степан Ильич. Я встал, чтобы подойти к телефону, и именно в этот момент люстра рухнула.

– Вот оно что! – внимательно смотрит на него Рудницкий. – И кто же вам звонил?

– Я так и не успел ответить. Начался шум, неразбериха, стало не до этого.

– А позже вы не узнавали, кто вам звонил?

– Нет, я не успел.

– Не успели? – взгляд Степана Ильича становится еще более внимательным.
– Кто же сказал вам, чтобы вы подошли к телефону?

Макс замешкался на мгновенье, затем медленно поднял глаза на Рудницкого.

– Иван Иванович.

– Так это Кох попросил вас подойти к телефону?

– Да.

– Фактически этот телефонный звонок спас вам жизнь.

– Да, так получается…

Рудницкий помолчал немного.

– Послушайте, Максим Олегович, а ведь Коха могли убить за то, что он знал о готовящемся на вас покушении… Может, он слышал что-нибудь? Или видел?

Максу невыносимо думать, что он оказался причиной гибели Ивана Ивановича.

Небо вдруг заволокло тучами. Солнце сделало несколько робких попыток пробиться сквозь серую пелену, но вскоре совсем исчезло. Стал накрапывать дождь.

– Вот так и в жизни, - вздыхает Степан Ильич, - только что солнышко светило, и вот уже тучи набежали!

– Жаль Коха, - говорит Максим, - получается, что он из-за меня … Ах, если бы знать раньше! Он ведь предупредить меня пытался…

– Пытался предупредить? Что же вы раньше молчали?

– Не хотел придавать этому значения, не думал, что все так серьезно…

– А ведь все более чем серьезно! Что он сказал вам?

– Сказал, что мне нужно поберечься. Потом еще раз пытался что-то сказать, но не успел.

Максим вспомнил, как испугался Иван Иванович Владимира, который прервал старика, не дал договорить.

– Послушайте, Степан Ильич, а как же было возможно, что устройство заложили в люстру? Как это можно было сделать? Когда? Ресторан открывается в одиннадцать утра, закрывается в два часа ночи. Насколько я знаю, там сигнализация. Кто-то из персонала? Но все это технически сложно осуществить, незаметно такое проделать невозможно.

– Да, я тоже думал об этом. И знаете, что выяснилось? Некоторое время назад в ресторане проверяли электрооборудование, бригада электриков работала. Два дня, пока проходил осмотр, ресторан был закрыт, стояли лестницы, леса… Электрики уходили обедать, в парке на травке располагались, и теоретически взрывное устройство могли подложить именно в это время.

И в самом деле, как-то ресторан был закрыт на два дня, Макс это хорошо помнил, потому что пришлось обедать в ближайшем кафе, в котором отвратительно готовили.

– Скажите, а к другу вашему этот ресторан когда перешел?

– Он мне не совсем, чтобы друг, так одноклассник просто, это, во-первых, а во-вторых, когда точно он купил «Венецию» я не знаю, но я узнал об этом именно в тот вечер, когда люстра упала.

Макс уверен, что Степан Ильич, конечно, давно уже сам выяснил, когда Володька купил ресторан, а спрашивает его потому, что, по всей видимости, хочет выяснить - в каких они отношениях. Неужели Владимир как-то причастен?

– Знать бы, кто этот негодяй, который посмел на старого человека руку поднять, - Макс сжимает кулаки, - собственноручно бы…

– Что – убили бы?.. – улыбается Рудницкий, - а ведь, может быть, это и не негодяй вовсе, а, допустим, - Рудницкий хмыкнул, - негодяйка!

– Как это? – не понимает Максим.

– Да вот, видите ли, какое дело… Сторож - тот, что вход в парк ночами охраняет, - в ту ночь, когда Коха убили, женщину видел. Говорит, обычно Кох последним уходил из ресторана, и они всегда несколькими фразами на прощанье обменивались. И в ночь убийства, говорит, вижу идет кто-то из парка, думал, Кох, подошел, хотел спокойной ночи пожелать… а это вовсе не Кох… а женщина… понимаете, Максим Олегович?

– женщина… Испугалась как будто, говорит сторож, отшатнулась… Мы, конечно, спросили его, видел ли он эту женщину раньше, но он ответить затруднился. Лица ее, говорит, не разглядел в темноте-то. Заметил только, что в очках. И одета немного странно при такой еще теплой, заметьте, погоде, - в какой-то длинный балахон вроде плаща, а на голове - шапочка… Да… а вот Кох этой ночью из парка так и не вышел, и мы с вами знаем - почему… Так что, - вздыхает Рудницкий,- иногда не знаешь, что от этих женщин ожидать. С виду ангелочки, а, по сути, все - ведьмы! Вот, послушайте, вы знаете, наверное, что у нас в городе, в гостинице убили этого нефтяника?

Макс, ошарашенный этим монологом, не знает, что ответить, и только кивает. От напряжения сводит скулы.

– Так вот мы несколько дней копали, как да что, куда выходил, кто приходил. Все - чисто! Только что приехал, никто его не навещал, покидал гостиничный номер всего один раз, вернулся быстро. Но с этим будем еще разбираться. Но вот к чему я все это говорю. Мы про женщин… Так вот, когда уже в тупик совсем зашли, – вдруг лифтер один сообщает, – видел, мол, как женщина к нему приходила. Незадолго до того, как его убитым нашли… Понимаете – опять женщина! Я так и сел! Я, конечно, не к тому рассказываю, что это преступление как-то с вашим делом связано… Не к тому… А к тому, что без женщины, по сути, ни одно преступление не обходится. Помяните мое слово: и в вашем деле даму какую-нибудь обиженную искать надо. Вы подумайте над этим, Максим Олегович.

Как спасение прозвучала мелодия сотового.

Голос глухой, встревоженный:

– Макс, приезжай, умоляю тебя.

– Что случилось, Николай!

– Прошу, Макс, быстрее!

– Хорошо, хорошо, успокойся, я сейчас приеду!

Максим встает.

Степан Ильич тоже поднимается.

– Ну что ж, Максим Олегович! И мне тоже пора. Спасибо за шашлык, – Степан Ильич разводит руками, словно обнимая все вокруг, - и за красоту эту.

– Вам спасибо, Степан Ильич, - Макс пожимает Рудницкому руку,- за то, что всегда держите в курсе событий.

– Да, чуть не забыл, Максим Олегович, - Рудницкий улыбается, лукаво щуря глаза, - еще кое-что… Вы говорите - не успели в тот день подойти к телефону? Так вот – администратор сообщил, что вам звонила женщина. Он сказал, что у нее был очень приятный голос…

Проводив Рудницкого, Макс спустился к речушке, зачерпнул холодной воды, плеснул в лицо. Женщина, женщина. Кто, кто? И намеренно ли рассказал ему Рудницкий об Арсеньеве? Знает ли он уже, что тот приехал к ним? Следил ли за его реакцией или все было сказано просто так, для красного словца? Нет, Рудницкий не так прост. Что за папку принес Виктор Борисович Володьке? Нужно срочно просмотреть ее!

Телефон долго не отвечал. Наконец веселый бодрый голос:

– А, это ты, привет!

– Мне нужно посмотреть папку.

– Папку? Какую папку?

– Ту папку, что оставил тебе Виктор Борисович!

– А… ты об этом! Да не было никакой папки. Я ее выдумал, мне нужно было, чтобы ты зашел со мной в квартиру.

– Зачем?

– Ну, как зачем? А вдруг тот, кто грохнул Борисыча, меня ждал в подъезде, или в лифте, или в квартире? А ты у нас сильный и смелый, защитил бы меня.

– Я сейчас приеду к тебе, и ты дашь мне эту папку.