Тайна
Шрифт:
– Не продается?.. – чуть слышно переспросил Макс.
Парень внимательно взглянул на него.
Максим откашлялся. Сказал, чувствуя, как от волнения пересохло во рту:
– Я готов хорошо заплатить.
– Этот портрет не продается, - повторил парень. – Может быть, возьмете что-нибудь другое? Вот, посмотрите, у меня много других портретов!
– Нет, мне нужен именно этот… - хрипло, с усилием проговорил Максим.
Художник снова внимательно посмотрел на Максима и сказал, прищурившись и погладив бородку:
– Послушайте, а ведь я вас знаю.
– Мы не знакомы… - Максим улыбается,
– Мы и в самом деле не знакомы, - говорит художник, - и все-таки я вас знаю.
Максим молчит. Он ждет. Напряженно смотрит в молодое улыбающееся лицо, чувствуя, как сильно и больно бьется в груди сердце.
Но парень не торопится. Щурит глаза, щиплет светлую бородку.
– Я видел ваше лицо на портрете, - наконец произносит он, медленно выговаривая каждое слово и словно следя за реакцией Максима, - в доме этой девушки…
Макс шевельнул побледневшими губами, его качнуло.
Художник схватил его за плечо.
– Что с вами? Вам плохо?
У Максима все поплыло перед глазами, слезы мешали смотреть, он улыбнулся жалкой, какой-то кривой улыбкой.
– Да что с вами? Сядьте, сядьте на этот стул! Вы сейчас упадете!
Художник усадил его на шаткий стул перед своим мольбертом.
– Послушайте, - Максим глубоко вздохнул, снова больно кольнуло в сердце, - нам нужно поговорить…
– Поговорим, поговорим! Только, прошу вас, пожалуйста, не бледнейте так больше! Я думал, вас удар хватит! Вот сейчас вы успокоитесь, и мы поговорим!
– Здесь очень шумно… - Макс расстегнул воротник: дышать было все труднее. – Давайте зайдем в это кафе, - он кивнул на вывеску, изображающую дымящуюся чашку кофе. – Мне нужно поговорить с вами! –он умоляюще взглянул на молодого человека.
– Но это очень дорогое кафе! Здесь за углом есть вполне приличная закусочная. Может лучше туда?
– Нет, нет, прошу вас! У меня есть деньги! Я вас приглашаю! – Максим встал. У него кружилась голова, ноги подкашивались. Он схватился за спинку стула.
– Ну, хорошо, хорошо! – художник поддержал его за локоть. – Анечка! – крикнул он молодой женщине, стоявшей неподалеку за прилавком с книгами.
– Пожалуйста, присмотрите, я отойду ненадолго!
– Хорошо, Алеша! – кивнула та.
– Присмотрю, иди спокойно!
Макс заказал салатов, закусок, пирожных, выпивку. Вскоре на столе не осталось свободного места. Художник сидел, не решаясь к чему-либо притронуться, несколько смущенно поглядывая на Максима.
– Пожалуйста, приступайте, - засуетился тот. – Не смотрите на меня! Я сейчас тоже начну есть! Последнее время у меня совсем пропал аппетит… Я почти перестал есть… Но сегодня я обязательно буду есть и пить! Потому что сегодня я услышал то, что уже давно хотел услышать. То, на что уже не надеялся. Давайте выпьем! – он разлил коньяк по рюмкам.
– Выпьем за знакомство! Вы даже не представляете, как я рад, что сегодня встретил вас! Давайте выпьем! – приподнял рюмку. – Меня зовут Максим! Максим Градов!
– Алексей Смирнов! – художник погладил бородку, медленно смакуя, выпил коньяк. – Вкусно! – сказал, причмокивая.
–
Вкусно?! – обрадовался Максим.– Вы ешьте, ешьте! И я буду есть! Если надо – закажем еще. Вы не думайте, денег у меня полно!
Он вытащил бумажник, достал пачку банкнот.
– Видите - сколько?! Мне не жалко! Но только деньги - не главное! Вы понимаете, не главное! – глаза его лихорадочно блестели. – Я это понял, пока жил эту зиму на своей пустой даче… все эти дни… долгие дни… Я думал – я потерял ее, потерял навсегда… И вот сегодня что-то толкнуло меня приехать на этот бульвар. Я словно чувствовал, что узнаю что-то важное, и вот увидел этот портрет… Пейте, пожалуйста, пейте, ешьте! – этот бодрый, деланно веселый тон никак не вязался с осунувшимся лицом, впалыми небритыми щеками.
Он пытался есть, но у него дрожали руки, и он опустил их на колени.
– Вы мне расскажете? – наконец не выдержал он. – Расскажете, где вы ее видели? Прошу вас! – он смотрел на Алексея умоляюще и в глазах его был страх, страх быть обманутым в своих ожиданиях, страх разочарования.
– Не знаю, должен ли я… - с сомнением глядя на него, медленно проговорил художник.
– Алексей, я прошу вас! Я уже очень давно ищу эту девушку, - торопливо и сбивчиво заговорил Максим, - всю осень и зиму… Я уже потерял надежду… Мне очень, очень нужно найти ее! Помогите мне, прошу вас!
Алексей слушал его молча. Потом закурил сигарету, спросил серьезно:
– Кто она вам?
– Она?.. – Макс замялся. – Я люблю ее… Я очень люблю эту девушку… Но она исчезла… и я не знаю, где ее искать…
– Может быть, она не хочет, чтобы вы ее нашли?
Максим тоже закурил, затянулся нервно.
– Нет, нет, вы должны понять меня! Мы поссорились… она обиделась на меня… и уехала… исчезла… - он раздавил сигарету в пепельнице, сжал ладонями виски. – Я должен, должен найти ее! Попросить прощения! Неужели вы меня не понимаете? Скажите, ради бога, где она? Прошу вас!
Что-то было в его лице, в его глазах… Алексею стало жаль его.
– Хорошо, я расскажу… Наверное, если бы эта девушка плохо к вам относилась, в ее доме не было так много ваших портретов.
Макс взглянул удивленно.
– Портретов?
– Да, несколько ваших портретов. Думаю, она провела немало часов за работой. Немного не хватает ей мастерства, конечно, некоторой, знаете ли, профессиональной точности, но она, несомненно, несомненно, очень талантлива. Я так ей и сказал.
Значит, она думала о нем… Максим вспомнил ее побелевшее лицо, ее глаза, и это узкое черное дуло, направленное на него. Она думала о нем все это время… не переставала думать…
– У нее все хорошо?
– Не знаю, трудно было вот так понять сразу. Выглядела она спокойной. По крайней мере, внешне. Правда, очень редко улыбалась. И глаза такие, знаете, не по возрасту грустные. Впрочем, у меня было мало времени. Как только дождь закончился, она сказала, что мне пора… Мне, конечно, хотелось остаться. Ее голос, и лицо… Но я не смел настаивать.
– Вы встретили ее здесь, в городе? – с нетерпением спросил Максим.
– Нет, не здесь. На побережье. Есть такое местечко чудесное. Замечательная природа – горы, море. Правда, далековато добираться. Но оно стоит того… «Ущелье серых камней» называется. Слышали, наверное?