Тайная история лорда Байрона, вампира. Раб своей жажды
Шрифт:
— Не лезьте не в свое дело,— прошипел он, так близко придвигая свое лицо к моему, что меня обдало его дыханием, и повернулся к своему спутнику.— Курить не умеет... Ну и перекурил... Эй, ты...-— Он похлопал мужчину по щекам, но наркоман ничего не ответил.
Полидори взял его за подбородок и что было мочи дохнул ему в лицо, но человек так же молча тупо пялился на него.
— Ему нужна помощь,— сказал я.
— Но не ваша,— грубо ответил Полидори.— Спасибо, доктор, у меня медицинское образование.
— Тогда дайте я хоть помогу вам.
— О! Так ваши знания об опиуме сравнялись с моими?
Он шмыгнул мимо меня и поволок своего пациента через холл к двери, которую я помнил со времени первого посещения. Эта дверь вела в комнату, в которой мы со Стокером обнаружили Джорджа.
— Что вы с ним сделаете? — крикнул я.
Полидори обернулся, задержавшись в дверях.
— А вы что думаете? — спросил он.— Засушу!
Он расхохотался шипящим смехом, захлопнул дверь, и я услышал, как в замке повернулся ключ.
— Почему это вас так волнует?
Я обернулся. С балкона над холлом за мной следила Сюзетта. Я пожал плечами.
Сюзетта поманила меня движением руки:
— Поднимайтесь, и мы вместе подождем Лайлу.
Я вздохнул и прошел через холл к лестнице.
— Вы ведь ненавидите его, не так ли? — осведомилась Сюзетта, протягивая мне руку.
— У меня нет ненависти к людям,— признался я.— Это было бы пустой тратой времени.
— Почему?
— Потому что поддаваться эмоциям — всегда пустая трата времени.
Сюзетта задумалась над моими словами. Ее строгое личико нахмурилось.
— А чему же тогда поддаетесь вы?
— Суждению.
— О чем?
— О том, как оценить чье-либо воздействие на окружающих,
— И если это плохое воздействие, то таких вы ненавидите?
— Нет,— покачал головой я.— Говорю, во мне нет ненависти. Я стараюсь... противодействовать.
— Противодействовать...— Сюзетта повторила это слово, будто на нее произвела впечатление его длина.— Так вы хотите противодействовать Полли?
Я заглянул в ее большие глаза и почувствовал себя не в своей тарелке от того, какой оборот принял разговор с маленькой девочкой. У меня появилось ощущение — необычное при разговоре с ребенком,— что она мной играет.
— Я не верю ему,— сказал я наконец,— вот и все.
Сюзетта молча кивнула. Мы вошли в комнату. Я опустился на диван, а Сюзетта уселась рядышком, продолжая смотреть на меня немигающим взглядом.
— Вы не верите ему, потому что он дает людям опиум? .
— Опиум,— нахмурился я.— Вы слишком юны, чтобы знать о таком.
— Но мы соседи с лавкой Полли. Как же я могу об этом не знать?
Она не улыбнулась, но мне показалось, что в глазах ее блеснул смешливый огонек, показывающий, что она считает нашу беседу забавной.
— Кроме того,— добавила она, играя колечком, стягивающим ее волосы,— Лайла говорит мне, что хорошо знать разное. Вы так не считаете?
— Нехорошо знать об опиуме.
— Но вы-то знаете.
— Да. Потому что я должен знать, от чего люди болеют.
— Тогда, выходит, вы сами курили опиум?
Я нахмурился,
но ее лицо оставалось серьезным и полным интереса.— Нет,— пробормотал я.
— А почему?
— Потому что предпочитаю, чтобы мозг у меня был чист и хорошо работал. Не хочу одурманивать его. Жажда опиума неутолима, Сюзетта. Вы понимаете, что такое ненасытность?
Она кивнула.
— Хорошо,— сказал я.— У меня тоже есть своя ненасытность, но к естественному возбуждению, к стимуляции моих мыслительных способностей. Я видел, как вы играли в шахматы... Вы, как и я, любите задачи и загадки.
Она снова медленно кивнула.
— Тогда обещайте, никогда, никогда не курить опиум.— Я постарался придать себе как можно более строгий вид.— Если уж зависеть от чего-то, так лучше от возбуждения своих же собственных сил, своих же умственных способностей.
— Как с Шерлоком Холмсом?
— Да,— подтвердил я, не желая признаваться, что еще не прочел ту повесть о нем.— Да, если хотите.
— В таком случае,— заговорила Сюзетта, вновь играя колечком,— когда хотите быть бдительным, настороже, вы...
— Да?
— Вы принимаете кокаин?
Она, должно быть, заметила мое удивление, но не моргнула и глазом. На лице ее, как и прежде, отражалось лишь невинное любопытство. Я отвернулся. Джордж был прав — ей действительно нужна по меньшей мере няня. И только я подумал о том, что надо сказать об этом Лайле, как на лестнице послышались шаги, и Сюзетта, соскочив с дивана, подбежала к двери.
— Лайла! — воскликнула девочка, бросаясь обнимать входящую Лайлу.
Та тоже обняла Сюзетту, подхватывая ее на руки. За ними высился какой-то человек в вечернем костюме — темнолицый, бородатый, с чалмой на голове. Я сразу узнал его — это был раджа
Секундой позже я вспомнил, что на самом деле это Джордж. Такие ошибки памяти всегда дают пищу для размышлений, ибо, вглядевшись в лицо человека, я был поражен преобразившейся внешностью своего друга. Короче говоря, я не мог узнать его — вместо простодушного, жизнерадостного сэра Джорджа Моуберли на меня смотрел человек, обуреваемый ревностью и похотью.
— Джордж,— сказал я, протягивая руку.
Джордж взглянул на нее, и губы его задрожали, словно от ненависти ко мне. Однако он сдержался и пожал мне руку, а я вдруг содрогнулся. Не знаю почему, но меня охватили отвращение и страх. Я вспомнил, как Люси и Стокер рассказывали, что почувствовали при виде раджи. Теперь я тоже, даже зная, кто это на самом деле, испытал нечто подобное. Джордж, по-видимому, заметил мое отвращение и нахмурился, а я, чтобы не выдать себя, начал говорить ему комплименты, восхваляя качество его грима и костюма, улыбаясь как можно более добродушно...
— Весьма необычный вид,— закончил я.
— Да,— согласилась Лайла, беря его под руку.— Вид совсем зловещий.
Она потянулась поцеловать его, и Джордж прильнул было к ней, но Лайла освободилась из его объятий.
— Не при ребенке,— проговорила она.
— К черту ребенка!
Джордж злобно глянул на Сюзетту и что-то тихо пробормотала. Сюзетта же вдруг расхохоталась. Джордж нахмурился еще больше, и я увидел, что кулаки его сжались.
Лайла, должно быть, тоже заметила это, ибо отвела Джорджа в сторону.