Тайная каста Ассенизаторов

Гл.27.

Взрывы, война, вражьи войска – странно всё! Как мы можем этому противостоять?

Неужели придётся перевоплощаться в драконов, напоив камни кровью? Но это путь в мир

зла. Получается – замкнутый круг. И всё же, нечто в сердце говорит, круг будет разорван, это словно подсказка свыше. В любом случае, другого пути нет, только вперёд, а там, как

распорядится судьба.

– Не знаю, что там происходит, но нам следует поторопиться,- убеждённо говорю я,

стряхивая с себя каменную пыль и крошку.

– А вдруг они между собой передрались?- поскрёб бородку Эдик.

– Хорошо бы,- с грустью улыбаюсь я.

– Это вряд ли,- Катя меняет рожок автомата.- Патронов осталось мало, а мы только в

начале пути,- со вздохом передёргивает затвор.

Костя Сталкер оттирает пот с лица:- Ребята, кто может объяснить, что происходит?

– Ты ещё не понял? Война началась,- Катя забрасывает на плечо АКМ.

– С кем?

Катя подходит к мужчине, поднимается на цыпочки, чтоб заглянуть ему в глаза:- С

потусторонним миром,- шёпотом говорит она.

Он отшатывается от неё, шумно дышит:- А вы не люди,- делает он на половину

правильный вывод.

– Вероятно,- равнодушно пожимает она плечами.- Ты как, пойдёшь с нами, или нам самим

искать дорогу?- прищуривается Катя.

– Кем бы вы небыли, но вероятно лучше тех,- он неопределённо махнул рукой в чёрное

пространство.- Я поведу вас.

– Тогда будь готов увидеть не только крыс-мутантов, но нечто иное, не связанное с

реальной жизнью,- предупреждает она его.

Мужчина облизнулся, в глазах разгорается огонь авантюризма:- Да кто ж из

диггеров упустит такой шанс, встретится с неведомым миром. Парней только на

поверхность надо бы переправить.

Ребята впервые подают голос, и я понимаю, внутренний стержень имеют и весьма

прочный:- Не обижай нас, Костя, мы с тобой пойдём.

– Так,- прерываю их дух патриотизма,- если имеется возможность переправить их наверх, это следует сделать немедленно.

– Это займёт часа три-четыре, ждите пока здесь. Вам как, продуктов поднести?-

беспокоится Костя Сталкер.

– В принципе, можно,- соглашаюсь я.- Деньги дать?

– Что, у меня на еду не хватит,- хмыкает он,- рублей пятнадцать наскребу, достаточно, чтоб рюкзак доверху набить.

Он поднимает хмурых ребят, они не спорят, понурые уходят, кидая в нашу сторону

завистливые взгляды.

В молчании слушаем, как они удаляются. Странные люди, готовые рисковать

жизнью, чтоб получить очередную порцию адреналина в кровь. Что диггеры,

парашютисты, альпинисты … их всех роднит особый отпечаток в глазах, они всегда

должны быть первыми, и они знают как обмануть смерть.

Коротаем время тем, что пытаемся высушить на себе одежду. Без движений

становится довольно холодно. Эдик сидит в энергетической позе, поджав колени к груди.

Катя его обнимает, и её тепло передаётся ему. Осман делает гимнастику, шумно дышит, вращает глазами, пар от одежды струится как от раскалённого утюга. Сын гор, ему не

привыкать к таким мелким неприятностям, как мокрая одежда, знает, как с этим бороться.

А во мне разгорается внутренний огонь, начинает покалывать тело и, вскоре становится

жарко. Всё же иметь гены дракона весьма неплохо.

Тишину вновь сотрясают взрывы, на этот раз они мощнее и вроде происходят

наверху, но где точно, трудно понять. Ход, в котором мы сидим, сотрясается, словно в

конвульсиях. Вскакиваем на ноги, но нас сшибает на землю, под ногами змеятся трещины, стены вибрируют, вот-вот сойдутся, всё пространство наполняется пылью. В ужасе

пискнула Катя, Эдик накрывает её своим телом, получая град ударов от валящихся

камней. От сильного толчка, падаю на спину.

– Кирилл!- кричит Катя, пытается оттащить меня в сторону.

Словно во сне вижу, как откалывается от свода туннеля острая глыба и срывается

вниз. Заслоняюсь автоматом, но острый осколок легко его переламывает и пробивает

грудную клетку, вспыхивает жуткая боль, мгновенно перед глазами возникает синий мир, я могу улизнуть из этого кошмара, но это будет равносильно предательству. Рядом, на

своём языке, выругался Осман и … всё смолкает, лишь изредка шелестят мелкие

камушки, скользя по наклонной поверхности, да пыль забивается в ноздри.

У меня от боли перехватывает дыхание, в глазах двоится, хочу встать, но ноги не

держат. Катя подскакивает ко мне:- Кирилл, как же так! Тебе больно? Надо что-то

сделать. Сейчас мы тебя перевяжем,- я замечаю, как трясутся у неё руки. Вероятно у меня

серьёзное ранение, в груди немеет и словно холод вымораживает душу.

Осман вновь говорит на своём языке, он явно чрезмерно возбуждён:- Отойди,

женщин,- наконец переходит он на русский и стягивает с меня, пропитанный кровью

бушлат.

– Камень, не дайте камню окунуться в кровь!- мне кажется, я кричу, но оказывается, едва

шепчу.

– Сейчас сделаю перевязку,- Осман разрезает на мне нательное бельё и в ужасе отступает.

– Что там?- хриплю я.

– Твоё сердце разорвано в клочья. Но так не бывает, почему ты жив?- он замирает в

нерешительности.

– Осман, чего стоишь,- налетает на него с кулаками Катя.

– Здесь я бессилен, ему может помочь лишь бог,- грустно говорит он.

Внезапно появляется свечение, мой камень вырывается из складок одежды и

зависает над ужасной раной. Он полностью очищен от доисторических ракушек, ярко

светится и пульсирует, словно сердце. Возникает умопомрачительное состояние

поместить его в своей груди, но страх захлёстывает сознание, панически боюсь

последствий.

– Осман, убери камень,- превозмогая себя, шепчу я.

Аварец вытягивает руку, но его бьёт словно молнией, он с воплем отлетает в