Тайная каста Ассенизаторов

смотрю в его пылающие глаза:- Ты хоть иногда зубы чистишь?- язвительно изрекаю я.

– Похвально, какое самообладание,- щёлкает пастью оборотень и кидается на меня.

Словно в тумане слышу автоматную очередь. В то мгновение когда клыки должны

были сжаться на моей шее, Алексей изгибается, громогласно ревёт, заливая меня кровью.

Отпихиваю бьющегося в конвульсиях оборотня, не могу понять, что происходит,

Алексей нашпигован серебряными пулями, это очевидно, ничто не может принести

оборотню такие ранения, только серебро.

Очереди не смолкают, слышится рёв и скулёж, некто сражается с целой стаей

оборотней. Рука висит плетью, кисть раздроблена волчьим укусом, дышу с трудом,

внутри тела, вокруг лёгких плещется кровь, в голове плывёт кровавый туман, усилием

воли заставляю себя не потерять сознание. Отползаю к стене, сквозь застилающую глаза

черноту вижу, как из коллектора выпрыгивает Осман, Эдик и Катя со своими копьями и

бросаются туда, где звучат, но уже с большими перерывами, автоматные очереди. Затем

появляется Костя Сталкер со своим пистолетом, его лицо искажено от дикого страха, но

он, пересиливая ужас, целится и стреляет в гущу беснующихся оборотней.

– Ритка, держись!- слышу Катин крик.

Рита? Широко открываю глаза. В голове, словно проявляется негатив,

высвечивается образ хрупкой девушки, с храбростью, близкой к отчаянию, отбивающийся

от наседающих на неё злобных оборотней. Вот у неё заканчиваются патроны, её

заваливают на землю, острые клыки с остервенением рвут тело. Истошно кричит Катя,

пронзая одного из оборотней своим импровизированным копьём, как медведь ревёт

Осман, бешено вращает глазами, стремительно наносит колющие удары в оскаленные

морды, Эдик сцепился с одним из оборотней, с трудом увёртывается от острых клыков,

сухо трещат пистолетные выстрелы.

– Рита!- ползу к ней. Сердце словно сжимают тиски, горе от невосполнимой потери

вырывает из груди рыдание. С содроганием вижу, как рвут её тело страшные твари.

Словно во сне, вскакиваю на ноги, бросаюсь к ней на помощь. Разрываю руками

метнувшегося ко мне одного из оборотней, ломаю позвоночник другому, впиваюсь

зубами в горло третьему.

Мой напор оказывает неожиданное действие на страшных существ, они отпрянули,

а я, весь в своей и чужой крови, бросаюсь на них. Непонятно, откуда у меня такая сила, но

могу разорвать любого из оборотней. Они это понимают, подвывая в бессильной злобе,

бросаются прочь, и исчезают в глубине туннеля.

– Рита,- опускаюсь на колени перед ней. Слёзы жгут глаза сильнее, чем боль в груди.

Непонятно как ещё теплится в ней жизнь, но чудесные свойства её организма

неспособны залечить столь ужасные раны, она тихо угасает. Рита смотрит на меня с

нежностью, лицо бледное, без её знаменитого румянца.

– Прощай, Кирюша,- едва различаю шёпот,- а я их обманула и видишь, как хорошо всё

получилось … ты жив … а мы уходим,- в глазах блестят как росинки, две слезинки.

– Рита, любимая, зачем так говоришь? Ты выкарабкаешься, ты сильная, ты будешь всегда

со мной.

– Любимая? Не обманывай меня и себя, это не так. Но тебя не осуждаю, главное я тебя

люблю и не кори себя, здесь нет твоей вины, просто так получилось. И я, очень бы хотела, чтобы ты свою девушку любил, также как я тебя,- стон срывается с её губ, выступает

красная пена.

– Зачем так говоришь, Рита, тебе рано умирать, это несправедливо,- бережно беру в

ладони её лицо, но уже знаю, она … умерла.

– Пойдём, Кирилл,- трогает меня за плечо Катя,- они уже ушли в другой мир.

– Кто они?- встрепенулся я.

– Ну,- отводит Катя взгляд,- в смысле … она.

Гл.30.

В груди словно бурлит расплавленный свинец, боль убивает сознание, но не

физическая - не могу себе простить смерть Риты. Не свожу взгляда с её чистого лица, в

нём нет даже изъяна, намёка на неправедность. Она была воином жестоким, бесстрашным, но справедливым и честным. Она как ребёнок безгранично верила в свои идеалы и не

оступалась от своих принципов и в конце пути не отошла от них. Как же так, такая дикая

несправедливость! Рыдания сотрясают грудь. Словно во сне вижу, как исходит из неё

светлая дымка и не одна, а почему-то две, сплелись между собой и стремительно унеслись

вверх, даже не заметив на своём пути преграды из сводов туннеля.

– Кирилл, нам необходимо идти,- настойчиво тянет меня Катя.

– Её надо похоронить,- глухо говорю я.

– Зачем? Тело без души просто обычная оболочка. Чаще думай о ней и мысли твои

должны быть светлые,- с грустью говорит Катя.

– Мы всё сделаем,- Осман, Костя и Эдик склоняются над ней, бережно поднимают.

– Здесь есть выход в природную пещеру. Она небольшая, но в ней есть удивительной

красоты пещерный орган, он словно оазис в этом жутком мире, Пускай она покоится там,-

неожиданно говорит Костя Сталкер.

Действительно, под пластами обвалившегося бетона находится узкий лаз. С

великим трудом протискиваемся в него, ползём, словно с вечность, мне кажется, сейчас

стены сомкнутся и замуруют нас заживо, но вдруг он обрывается, и мы оказываемся в

высоком зале. Со сводов свешиваются, словно хрустальные, сталактиты, в природной

каменной чаше, замерла в неподвижности чистейшая вода, вместо песка переливается

перламутром пещерный жемчуг и орган, величественный и прекрасный.

– Боже, какая красота!- вырывается у Кати возглас удивления.

– Эту пещеру я обнаружил совершенно случайно, у меня брелок с кармана слетел и

закатился под обвалившийся бетон, увидел ход и не удержался, чтоб его не исследовать.

Когда первый раз увидел эту пещеру, едва не задохнулся от восторга. Но она лишь этим