Тайная каста Ассенизаторов

новобранцами, я очнулся, выхожу вперёд, в глазах обида.

– Тебе чего?- с удивлением смотрит капитан.

– Хочу служить у вас.

– Да? А мне ты не нравишься,- он порывается вновь уйти.

Забегаю вперёд.

– Чего тебе?- невероятно удивляется он.

– Почему не нравлюсь?- в моих глазах отчаянье.

Сержант хохотнул:- Во клоун, впервые у нас такое.

Капитан заглядывает мне в глаза, взгляд не отпускаю.

– Что ж, не плохо,- он что-то видит в моём взгляде, разглаживает усики, в глазах

появляется интерес.- Вообще-то, ты должен идти с другой командой. Школу полностью

закончил?

– Я на пятом курсе СПИ. На военной кафедре экзамены все сдал.

– Неужели?- не верит он мне.- Тогда ты должен идти служит лейтенантом.

– Стечение обстоятельств,- хмурюсь я.

– Врёшь ты,- беззлобно усмехается капитан,- а скажи, что есть метод резольвент

интегрального уравнения, и чем он хорош, а в чем не очень?

– Это просто: Метод резольвент является не самым быстрым решением интегрального

уравнения Фредгольма второго рода, однако иногда нельзя указать других путей решения

задачи.

– Не хрена ж себе! Верно! А в досье указано, что ты скрывался от призыва. С трудом

восемь классов закончил. У нас таких в свинари лишь берут и то, только после

изнурительного собеседования.

– Не верьте.

– Тебе верить?- с ещё большим интересом смотрит на меня капитан.

– Да!- с отчаяньем выкрикиваю я.

– Я тебе верю,- неожиданно говорит он.- Сержант, вот тебе на пузырь водки, выкупишь

его у моего напарника. Что ж, становись в строй, воин,- смеётся он.

Гл.5.

Перестук колёс. Еду служить. Никто меня не провожал. Тоска гложет сердце, в то

же время думаю, чему быть, тому не миновать.

Рядом со мной, такие же лысые, как и я. Стараются веселиться, но все в ожидании,

кто его знает, как встретит нас армия, слухи о службе ходят разные.

Ночью прибываем в Москву. Выгружаемся на перрон, затем, бегом в метро.

Набились в вагон, капитан суёт мне сетку с яблоками на сохранение, пока едем,

потихоньку ем. Вкусные яблочки. Когда вернул ему сетку, он лишь головой покачал, их

изрядно убавилось. А что делать? Денег с собой нет, продуктов от родителей, тоже нет, а

есть то хочется.

Выходим с метро, вокруг многоэтажные дома. Неужели будем служить в самой

Москве? Дух захватывает от радости, но нас ждёт автобус. Вновь едем, достаточно долго.

Через некоторое время заезжаем в лес и, по колдобинам ещё несколько часов.

Среди деревьев мелькают деревни с невероятными названиями. На ум приходят

произведения Некрасова. Вот проезжаем деревню «Лаптево» - запущенные дворы, бурьян

за оградой, тёмные окна. На смену «Лаптево», выползает «Голодное» - всё-то же

запустение. Затем «Бедное» - покосившиеся оградки, перекошенные избы …

Удивляет то, что земли возле хаток много, но кроме бурьяна и перекати поле,

ничего на них не растёт. Народ прозябает в нищете, хоть бы картофель посадили или

деревца какие.

Пейзаж навивает уныние, но вот всё остаётся позади, возникают аэродромы,

окружённые колючей проволокой. Наконец подъезжаем к шлагбауму. После проверки

документов въезжаем на территорию военного аэродрома.

– Приехали, скоро у вас начнутся полёты,- хохотнул сержант.

Вываливаем из автобуса, с сумками, кошёлками, в глазах страх и ожидание.

Капитан оставляет нас на попечение сержанта, сам сваливает в сторону гарнизона.

Час ночи, хочется спать, скоро нас отведут в казарму, выспимся! Но сержант ведёт

нас в клуб.

– Спокойной ночи, воины!- с этими словами исчезает. В клубе уже находится народ, тоже

призывники, хмурые и злобные.

Ходим между рядов, матрасов не видим, поневоле устраиваемся на неудобных

сидениях, пытаемся заснуть, но неожиданно дверь клуба открывается, заходит рядовой -

сразу видно, старослужащий, гимнастёрка выцветшая, почти белая, ремень болтается

ниже пояса, пилотка где-то на затылке. Он окидывает нас равнодушным взглядом. Затем

заходит ещё один, и ещё …

И вот они ходят между рядов и шибают деньги. Народ смотрит на них угрюмо, но

с деньгами расстаётся. Никто не знает порядков, может так положено. Вот и до меня

доходит очередь.

– Ну?- старослужащий округляет глаза в недоумении, видя, что я его игнорирую.

– Чего ну?- недоброжелательно отвечаю я.

– Обурел, что ли?- возмущается он.

– А пошёл ты!- я отворачиваюсь.

Меня грубо хватают за грудки, не раздумывая, бью в челюсть. Парень с грохотом

летит через стулья. Немая сцена, словно по Гоголю «Ревизор», но вот, первый шок

походит и старослужащие, со зверскими лицами несутся ко мне.

Классно служба начинается, в унынии думаю я, и выскакиваю в проход между

кресел.

Первого сбиваю простым ударом кулака, второй отступает, на лице появляется

недоумение и страх, но отступать ему некуда, он старослужащий, необходимо держать

марку. Он снимает ремень, делает отмашку, бляха с противным звуком жужжит у моего

лица. Делаю подсечку, легонько бью ногой по зубам, но кровь брызнула, отбираю ремень.

На меня все смотрят в ужасе, но больше те, с кем я приехал. Как-то всё пошло не

так, наверное они думают, что надо терпеть, а затем, когда станешь старослужащим,

самим отыгрываться на молодых, а не бузить с самого начала службы.

– Всё воин, тебе конец!- с этими словами старослужащие уходят, сплёвывая кровь на

чистый пол.

Мне действительно страшно от их угроз, но что произошло, то произошло.

– Тебя как звать?- слышу доброжелательный голос. Поворачиваю голову. Рядом

присаживается хрупкого телосложения парень, наверное, кореец.