Тайная каста Ассенизаторов
Шрифт:
– Кирилл,- охотно отвечаю ему.
– Меня Ли. Где драться так научился?
– В Севастополе.
– Слышал, у вас школа каратэ хорошая,- кивает головой.- Но она больше спортивная,
против профессионала с ней не попрёшь,- неожиданно говорит он.
– Ты что, тоже занимаешься?- понимаю я.
– Слышал такой совхоз «Политотдел»?
– Нет.
– Когда в Союзе еще не знали, что существует такая борьба, у нас уже пояса получали.
– У тебя, что и пояс есть?- удивляюсь я.
– Есть.
– Какой?
–
– Врёшь!
Ли снисходительно пожимает плечами и улыбается странной корейской улыбкой.
– Извини, просто у нас пояса получить практически невозможно,- смущаюсь я.
– Это понятно, Федерации по каратэ у вас нет, а у нас под боком Корея, родственники, ну
и прочее.
– Здорово.
– После службы в гости приезжай, у нас часто русские бывают, в основном на заработки
… за сезон до шести ста рублей можно получить, - неожиданно говорит Ли.
– Идея интересная, может, и приеду,- соглашаюсь я.
Так в разговорах отвлекаюсь от происшедшего инцидента, а там пытаемся
устроиться на отдых. Улеглись прямо между рядов, неудобно, холодно, а что делать, но
нас не забыли, среди ночи громко хлопает дверь.
– Подъём, бойцы!
Вскакиваем. Протираем глаза, злобно сопим.
– Строиться на улице!- гаркнул плотный прапорщик. Глаза у него на выкате, лицо
одутловатое, кулачища как две пудовых гири.
Суетимся, бежим, бестолково становимся в строй.
Прапорщик окидывает нас суровым взглядом и ведёт в сторону казарм.
Вваливаемся в душное помещение. Подбегает старший сержант.
– Размести,- рыкнул прапорщик и скрывается в кабинете.
– Значит так, воины,- старший сержант сверлит нас взглядом,- как пушинки взлетели на
койки и, чтоб ни скрипа, - в голосе звучит нешуточная угроза.
Солдат в казарме мало, кого-то перевели в другие части, а здесь те кто запозднился
с дембелем. Все свободные койки, оказались без матрасов, а на наших матрасах, сладко
посапывают «деды».
Кровати на редкость скрипучие, едва коснулись, раздаётся истошный скрип и со
всех сторон посыпались тумаки, это оказалось настолько действенным, что скоро
возникает абсолютная тишина.
Спасительный сон мягко вышибает дух и улетаю в светлые дали: Я незнаком себе,
еду на Жигулях по каменистой дороге. Вокруг дачные домики, утопающие в густой
зелени, а вот выскакивают две здоровые собаки, бросаются на машину, радостно скулят.
Вхожу в дом, меня встречает мать:- Уже приехала из Москвы?- с удивлением спрашиваю
её.
– Пришлось, собак же надо кормить,- вздыхает она.
С тревогой замечаю, как она постарела, но улыбка всё такая, же тёплая и светлая.
– Мама, я что, сам не могу за них побеспокоиться?- с укором спрашиваю её.
– Ты, очень далеко, сын,- непонятно произносит она.
Внезапно, словно земля уходит из-под ног. Оказываюсь
в тёмном переулке, сзадизвучит музыка с танцплощадки: «… листья жёлтые над городом кружатся…», а у забора
скрючилась рыжеволосая девочка, бросаюсь к ней. Она с трудом встаёт, смотрит мне в
глаза, и неожиданно вижу - она взрослая женщина, роскошные волосы искрясь,
ниспадают на покатые плечи, пухлые губы ждут мужской ласки, но взгляд полон
тревоги:- Программисты хороши лишь водку жрать, опять напортачили. Как же нам из
этого положения выбраться, Кирюша?
– НЕ ПОИ КАМЕНЬ КРОВЬЮ!!!- словно из всего пространства звучит голос и эхом
разносится по всему моему сознанию.
Словно ухожу в водоворот и вот, бегу в жутком туннеле, сзади скачками несутся
невероятные создания. Они как мумии, пальцы скрюченные, морды, в мерзких оскалах,
глаза горят бешенством. Мне необходимо вырваться из туннеля, там свет и спасение.
– Кирилл, сюда!- меня выдёргивает в какую-то комнату рыжеволосая женщина. Запираем
дверь, подпираем стульями и столами, а в неё моментально начинаются ломиться,
возникает щель, просовываются скрюченные пальцы.
– Врёшь!- злобно кричит женщина и режет ножом себе руку, подставляет под алые струи
крови чёрный камень, облепленный доисторическими ракушками. Метаморфозы
происходят стремительно, тело искажается, хрустят кости и на моих глазах она
превращается в страшного крылатого ящера. Взмахивает крыльями, с яростным
шипением бросается в уже открытую дверь. Визг, скулёж, рычание сотрясают туннель,
монстры разлетаются в стороны, вывороченные и истерзанные её острыми когтями.
– Бежим!- кричит уже прежняя рыжеволосая красавица.
Выбегаем из туннеля - всё тонет в молочном сиянии, на прекрасных деревцах
шныряют разноцветные птицы. В округе, как ни в чём не бывало, гуляет народ -
спокойная публика, незнающая, что у них под боком, в мрачных недрах туннелей,
поселилась нечисть.
– Подъём!- в голове словно рванул снаряд.
Подлетаю вместе со всеми. Между кроватями прохаживаются сержанты, энергично
всех подгоняют.
– Строиться!
Поспешно занимаем места в строю. Из кабинета вываливает прапорщик, старший
сержант идёт к нему с докладом. Тот со скучающим видом выслушивает, идёт к нам,
останавливается, сверлит взглядом из-под нависших бровей.
– Вещи сдать в каптёрку, там же, возьмёте форму,- его трубный голос вселяет страх,-
полвосьмого всем построиться на завтрак, - с этими словами он словно теряет к нам
интерес, грузно шагая, уходит в кабинет.
У каптёрки суета, не русский парень, сержанты его называют не иначе как, Мурсал
Асварович, принимает вещи и тут же выдаёт форму. Голова у него, как чугунный казан, брови густые и чёрные, тело крепкое, внушительные мышцы перекатываются под