Тайная комната антиквара

— Да, конечно.

— Тогда приезжайте, и мы поедем к маме.

Снова взяв с собой Веру, которая становилась для меня уже чем-то вроде нити Ариадны, поскольку ни с кем в этом деле мне пока не удавалось встретиться без ее участия, я отправилась беседовать с ее мамой.

По дороге Вера мне все уши прожужжала о том, чтобы я вела себя как можно осторожнее, старалась не расстраивать ее маму и ни в коем случае не упоминала о том, что я — частный детектив. В двадцатый раз заверив ее, что ничего подобного делать не буду, я внезапно поняла, что, если она спросит меня об этом еще раз, я придушу ее собственными руками и сама сяду в тюрьму.

Но, к счастью, мы уже приехали.

Родители Веры с младшими детьми жили действительно в одном из самых тихих районов Тарасова. Район был старый, и здесь сохранились дома еще, кажется, дореволюционной постройки. Те самые дома с трехметровыми потолками и бесконечными коридорами, которые в советские времена отдавались под коммуналки.

Но советское прошлое квартиры, в которой размещалась чета Шульцманов, давно кануло в Лету. Даже с улицы при взгляде на этот дом сразу было понятно, что содержится он очень рачительными хозяевами, которые, не пожалев денег, раз и навсегда искоренили в своих квартирах коммунальный дух и полностью восстановили для себя дореволюционные роскошь и удобства.

Когда вы оказывались внутри, первое впечатление еще больше подтверждалось, и вы начинали чувствовать, что нет ничего счастливее, спокойнее и приятнее, чем жизнь в подобном месте. Никакая мысль не то что об убийстве, а даже о мелком хулиганстве не приходила в голову человеку, оказавшемуся в этом подъезде. Но тем не менее преступление было совершено именно здесь.

— Вера, вы не могли бы показать мне, как лежал ваш отец?

— Ах… Вот… вот здесь, на площадке, как раз между первым и вторым этажом. Один пролет не дошел до дома…

— А как именно располагалось тело?

— Очень близко к перилам. Голова и верхняя часть туловища лежали на площадке, а ноги на лестнице. Он лежал на боку, как бы перегнувшись пополам. Я думаю, что, если бы не перила, он бы упал в пролет между лестничными маршами.

Получив от Веры разъяснения по поводу расположения трупа, я не стала задерживаться на месте преступления. Сейчас я планировала поговорить с ее матерью, а уже потом, избавившись от Вериной опеки, тщательно осмотреть подъезд.

Мы поднялись на второй этаж, и она позвонила в дверь.

— Вера, я так и не спросила, как зовут вашу маму? Сейчас начну задавать вопросы, и будет неудобно.

— Маму зовут Лия Соломоновна.

Не успела Вера договорить, как дверь открылась, и перед нами появилась толстая, растрепанная и неопрятная женщина. Я было подумала, что это сама Лия Соломоновна предстала пред нашими очами, но, как оказалось, ошиблась.

— Анюта, мама дома?

— Да, Верочка, конечно, дома, проходите.

Приторно-слащавый голос Анюты совсем не сочетался с беспокойно бегающими глазками, которыми она очень подозрительно меня осматривала.

Мы прошли внутрь помещения, но толстая Анюта опередила нас, предупредительно крикнув куда-то вглубь:

— Лия Соломоновна, к нам гости.

— Посидите здесь, пожалуйста, — сказала мне Вера, усаживая меня на диван, — я сейчас скажу маме.

— Да, хорошо.

Я осмотрелась. Квартира, в которой жили родители Веры, была больше по размерам, чем жилище самой Веры, но вещей здесь было еще больше, так что ощущение тесноты и какой-то захламленности и беспорядка здесь было сильнее.

Возможно, беспорядочное нагромождение предметов было связано с недавними трагическими событиями и подготовкой к похоронам, но так и казалось, что если в комнату войдет человек, он обязательно споткнется обо что-нибудь или что-то уронит.

Но появившиеся вскоре в комнате женщины как-то умудрились этого не сделать. Вера пришла в сопровождении довольно высокой дамы изможденного вида, которую и представила мне как свою мать.

Лия Соломоновна имела такие же прекрасные волосы, как и ее дочь, но следы былой красоты на лице давно уже были стерты жизненными заботами. Вопреки уверениям Веры, она не выглядела убитой горем. Скорее, ее состояние можно было определить как некую заторможенность, как будто она до сих пор еще не поняла, что произошло.

— Вот, мама, это снова из милиции, — сказала Вера, многозначительно посмотрев на меня, — я говорила тебе. Они прислали еще человека, вот, Татьяну, она хочет задать тебе несколько вопросов.

— Здравствуйте, меня зовут Татьяна Иванова, меня подключили к следственной группе недавно, и, если вы не возражаете, я бы хотела поговорить с вами…

— Да, конечно… если это нужно… — рассеянно ответила Лия Соломоновна. — Но, вообще-то, я уже рассказала все… Да и что я могла рассказать… Кто же мог знать…

— О, разумеется, — затараторила я, чтобы не дать ей окончательно уйти в транс, — разумеется, вы рассказывали, но, видите ли, я предпочитаю всегда иметь точную информацию, и хотя коллеги, конечно же, поделились со мной всеми данными, мне бы все-таки хотелось самой побеседовать со всеми, кто имеет отношение к этому делу. Знаете, всегда лучше пользоваться сведениями из первоисточника, чем с чьих-то слов. У меня всего несколько вопросов к вам, это не займет много времени.

— Что ж, спрашивайте.

— В первую очередь мне бы хотелось выяснить, как протекал обычный день Самуила Яковлевича. Были ли какие-то поступки, которые он совершал регулярно, в одно и то же время, или он не придерживался, так сказать, расписания и его день всегда проходил по-разному?

— Нет, как правило, Самуил Яковлевич именно, как вы выразились, придерживался расписания, — немного подумав, сказала Лия Соломоновна. — Он вставал довольно рано, в восемь утра, завтракал и часам к десяти шел в магазин. Вообще, персонал магазина приходит к девяти, но мужу не обязательно было появляться там именно в это время, поскольку заниматься подготовкой к торговому дню входило в обязанности нашей управляющей. Вы можете поговорить с ней. Рогозина Юлия Степановна, она у нас и управляющая, и бухгалтер… А сейчас вообще весь магазин на ней… Хорошо, что хоть есть кому заниматься этим, а то вообще не знаю, что бы мы делали…

— Самуил Яковлевич ходил в магазин каждый день? — поспешила спросить я, видя, что мысли моей собеседницы уходят в нежелательную плоскость.

— Да, ежедневно, кроме понедельника. В понедельник магазин не открывали, и Самуил Яковлевич тоже устраивал себе выходной. Но, впрочем, дома он тоже часто занимался делами, работал с документами, и все прочее. Хотя я всегда говорила ему, что с таким здоровьем он должен больше отдыхать.

— А что, у него были проблемы со здоровьем?

— Да, ему даже делали очень серьезную операцию… впрочем, давно… Ну и вот, после этого он еще долгое время находился под наблюдением врачей, и только несколько лет назад они разрешили ему не приходить на обследование. Но все равно он должен был следить за собой, больше гулять, дышать воздухом… он все время работал… работал, работал… и вот чем все закончилось…