Тайная магия

Стоило нам выйти на поляну, через которую можно было напрямик дойти до лагеря, Питер ускорил свой шаг и, скинув капюшон с головы, гордо смотрел вперед. Он двигался как истинный правитель этих земель, явно предвкушая радость близких от его фантастического возвращения. Я могла бы улыбнуться, если бы его выходка не заставила так страдать.

Тинаше, напротив, головы почти не поднимала и все время оглядывалась назад, опасаясь, что за нами могут следить. И хоть место лагеря никогда не скрывалось, лишние глаза нам только навредят. За весь наш недолгий поход я заметила, что Тинаше всегда очень напряжена. Её рука даже сейчас, когда мы, кажется, оказались в относительной безопасности, лежит на рукояти клинка украшенного драгоценными камнями. Во время привала она была той единственной, кто не спал вообще. Это и настораживало.

Сомнения - самый горький яд в нашей жизни, он отравляет то единственное, в чем можно быть уверенным. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что склонна к тому же скепсису, что и Питер. Склонна к недоверию девушке из-за пустыни. Но каждый раз, стоит только мыслям этим прийти, отгоняю прочь от себя, вторя, что каждый заслуживает шанс.

Вскоре на холме образовалась воинственная Сьюзен с колчаном краснооперенных стрел и луком с верной тетивой, и Эдмунд не менее величественный, вооруженный мечом и щитом. Великодушная королева прицеливается, но стрелу пока не выпускает. И если Питер снял свой капюшон уже, то нам с Тинаше только предстоит это дело.

Каспиан галопом на Ретивом мчал на нас, видимо не разобрав издалека, кто мы такие. Спустя всего минуту слышится звонкий удар мечей, Питер падает на землю от моего толчка, а Каспиан замирает. Я вовремя успела отреагировать, вытащив свое оружие из-под плаща. Краем глаза вижу, что Тинаше тоже уже достала свой клинок и была готова вступить в схватку.

– Вот так вы, нарнийцы, встречаете старых друзей?
– усмехаюсь, а руки дрожат от напряжения и тяжести. В рукоять вцепилась не слабо, если бы метал был мягким, то давно уже под натиском моей хватки сломался бы.

– Диана? Как я рад тебя видеть!
– Каспиан Х соскакивает с коня, убирает меч свой в ножны, подобно мне, и крепко обнимает.
– Питер? Ты жив?
– за спиной моей заметил Певенси, что распластался на земле.

– Конечно жив!
– Смеется Верховный король, а затем лицом своим ловит удар с левой.

– У тебя в голове есть что-то кроме опилок? О сестрах подумал?
– затем, когда я уже готова была разнимать двух правителей, а гостья из Калормена пребывала в шоке, Каспиан протянул Питеру руку, и они обнялись, будто никогда и не ссорились.

– Теперь понимаю, почему Нарнийцев считают дикарями, - донеслось сзади, и все разом обернулись.

Повисла неловкая тишина.

– Забыла представить. Тинаше из Калормена.

– Тархистанка, - незаинтересованно говорит Каспиан, но по крайней мере без отвращения.
– И что же привело тебя в Нарнию?

– Она хочет вернуть свою страну.
– Питер пожимает плечами, коротко взглянув на тархистанку, что до сих пор сжимала рукоять своего кинжала.
– И я её понимаю в этом плане.

– Здесь не лучшее место для разговоров, - Тинаше оглядывается в последний раз на лес.

Это была долгожданная встреча. Нарнийцы радовались, что их король жив, Певенси были счастливы, что жив их брат. И все они настолько погрузились в это беззаботное ощущение легкости, что забыли о наступающей армии, о том что следовало бы помнить даже под пыткой. Сегодня был устроен пир, а точнее танцы у небольшого пепелища.

Абсолютно все, даже не местная Тинаше, веселились, пока я, сидя чуть поодаль от эпицентра, от корки до корки пролистывала страницы книги, данной мне доктором Корнелиусом. Только найти ничего не удавалось, все эти сказания и легенды я успела за времяпровождение в Нарнии почти на зубок выучить, а о нужном мне персонаже не было ровным счетом ничего. Все наши поиски были напрасны, теперь это видно отчетливо. Умасливает душу только одно - у Питера есть дневник короля Франка.

– Странно, что Пит вернулся живым, - Эдмунд подсаживается рядом, ловя мой удивленно-вопрошающий взгляд.
– Я бы на твоем месте его прикончил, если бы узнал.

– С чего бы мне?
– хмыкаю, снова уткнувшись в книгу лишь бы сделать вид занятой и избежать подобных разговоров.

– Брось, все видят как вы друг на друга смотрите.
– Король Эдмунд делает глоток чего-то из бокала, - да и сколько я знаю Питера, а знаю я его уже очень давно, он ни с одной девчонкой так не общался, как с тобой.

– Как? Холодно и равнодушно?
– усмехаюсь, припоминая эти два дня прошедшие, пока мы держали путь к лагерю. И это отнюдь не то, что мне хотелось бы вспоминать, говоря о том, кто мне не безразличен.
– Даже если это так, то нам все равно не по пути.

Но, кажется, Эдмунд уже не слышал моих слов. Толпа развеселенная танцевала во всю мощь, и какая-то нимфа подлетела к королю Справедливому, но силы не рассчитала, так что бокал опрокинулся прямо на книгу, а Эдмунд на меня.

Мы оба засмеялись, хотя смешного было мало. Скорее всего это был смех от усталости, ведь эмоциям любыми путями нужно выходить наружу. Вместе мы кинулись вытирать книгу, пока ее ветхие страницы вовсе не разрушились от напитка.

Не зря ведь существует выражение, что случайности не случайны ни в коем разе. Мы смеялись над произошедшим, даже не заметив как протерли дырку в одной из страниц с рисунком четверых королей. Из-под неё выглядывал глаз и половина нарисованного лица.

– Эдмунд, подай нож.
– Руку протягиваю в просящем жесте, пока не чувствую деревянную ручку. Аккуратно вскрываем страницу размокшую, открывая новые горизонты.
– Глазам не верю. Мы нашли её!
– в порыве радости обнимаю младшего короля, хотя кто мог об этом подумать из нас двоих в день моего прибытия в Нарнию.

Кажется так много времени прошло с тех пор. Год, не меньше. Словно я живу в этом месте все свою жизнь, и настолько привыкла, что готова в бой лететь с криками “За Нарнию! За Аслана!”. А Лондон стал вдруг таким далеким и чужим, каким он никогда прежде не был. Сама мысль о возвращении уже не греет, более того осознание этого противно. И на вопрос, рада ли я быть здесь, могу ответить лишь одно: это пока я здесь.

Там в промозглом Лондоне, едва согреваемом солнечным светом я снова буду одна. Там меня уже никто не будет звать “леди Диана”, сомневаюсь, что кто-то меня по имени знает в том месте. Там в Лондоне меня ждут лишь злые, жестокие люди.

И вот сейчас, наблюдая за танцами и песнями у костра в час, когда война вот-вот начнётся, я чувствую себя счастливой и живой. Пусть я всегда боялась войны. Пусть война забрала у меня отца, в данный момент это было самым правильным решением остаться.

В руках держу страницу с изображением двух львов, столкнувшихся лбами, и подписью: “Аслан и Амарос, свет и тьма, начало и конец”. И вся картинка складывается наконец-то в один пазл. Страницу сворачиваю и прячу в сапог ровно в тот момент, когда ко мне подбегает лучезарная Люси и утягивает в толпу танцующих нарнийцев.