Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 6
Шрифт:
Убийство Александра I после череды дерзких покушений, в т. ч. в Зимнем дворце, не оставляли иллюзий оперативным работникам и руководителям. Поэтому естественной стала трансформация уверенно-безальтернативного психотипа николаевского периода в уверенно-профессиональный психотип действий, базирующийся и на опыте стран Европы. В противостоянии, где на кону стояла жизнь, надо было думать и действовать осмотрительно.
Трагичной стала судьба подполковника ОКЖ Г. П. Судейкина. В 1879 г. он раскрыл киевскую организацию «Народной воли», а в 1881 г. – стал заведующим агентурой Петербургского охранного отделения, доверенным лицом В. К. Плеве и Д. А. Толстого. В 1882 г. занял специально для него учрежденный пост инспектора секретной полиции. Судейкин сумел завербовать народовольца С. П. Дегаева и сделать своим агентом. В результате этого было арестовано большое число революционеров, в том числе все оставшиеся на свободе члены исполкома «Народной воли». 16 декабря 1883 г. 33-летний жандарм был убит
11
Провокатор «Народной воли» // Новые ведомости. 12 августа 2015 г.
Участь Г. П. Судейкина была известна всем сотрудникам ОКЖ. Известно, что портрет погибшего висел в приемной С. В. Зубатова, продолжившего и развившего дело Георгия Порфирьевича. Предположительно, что это было сделано в целях memento mori (лат. «помни о смерти»), в целях напоминания. Поведение Зубатова после отставки и его встречи с «Шерлоком Холмсом русской революции» В. Л. Бурцевым вполне можно объяснить выбором стратегии выживания в грядущих событиях, о которых он, как опытный аналитик, догадывался. Не просто так слишком много знавший и практически сделавший Зубатов, когда во время обеда 3 марта 1917 г. пришло сообщение об отречении великого князя Михаила, молча выслушал это сообщение, вышел в соседнюю комнату и застрелился.
Опытный агентурист Зубатов, ставший секретным сотрудником полиции в 1886 г. в возрасте 22 лет, не только известен созданием легальных рабочих организаций. Особым явлением для понимания его личности является его отставка, когда министр внутренних дел В. К. Плеве 19 августа 1903 г. вызвал к себе Зубатова и в присутствии командира ОКЖ генерал-лейтенанта В.В. фон Валя устроил ему допрос. Плеве потребовал от Зубатова рассказать о деятельности Еврейской независимой рабочей партии, обвинил его в причастности к одесской забастовке и разглашении государственной тайны. В качестве улики он зачитал перехваченное жандармами письмо Зубатова Г. И. Шаевичу, одному из лидеров наводненной полицейскими агентами Еврейской рабочей партии, в котором Зубатов критически отзывался о Плеве. После этого министр приказал Зубатову немедленно сдать свои дела и в 24 часа выехать из Петербурга. На вокзал его пришло провожать всего несколько человек, так как прошел слух, что сочувствующих Зубатову тоже уволят. В Москве за бывшим законодателем мод в политическом сыске Российской империи было установлено наружное наблюдение; ему было запрещено являться в охранное отделение, встречаться со своими бывшими сотрудниками; в ноябре он был выслан под надзор во Владимир. В последнем докладе директору Департамента полиции Зубатов писал: «Моя служба в буквальном смысле была царская, а окончилась она такою черною обидою, о какой еще не всякий в своей жизни слыхал» [12] .
12
К истории зубатовщины // Былое. СПб., 1917. № 1. С. 86–99; Зубатов С. В. Зубатовщина // Былое. СПб., 1917. № 4. С. 157–178; Козьмин Б.П. С. В. Зубатов и его корреспонденты. М.-Л.: Госиздат, 1928.
С момента своего образования Третье отделение, как и его предшественники и преемники, взяло на вооружение в качестве главных методов борьбы с крамолой внутреннее (агентурное) осведомление, наружное наблюдение за «злоумышленниками» и «неблагонадежными», масштабную перлюстрацию частной и деловой корреспонденции («черные кабинеты» [13] ), в том числе и иностранных граждан. Эти методы успешно применялись и Департаментом полиции.
К моменту первого «царского» покушения 1866 г. механизмы борьбы с преступлениями, посягающими на государственное устройство в Российской империи, имели давние традиции, восходящие к первому российскому императору Петру I и развитые усилиями А. Х. Бенкендорфа. В практической деятельности полиции применялись самые разнообразные методы. Во времена III Отделения, а затем и в деятельности Департамента полиции и его отдельных талантливых представителей (Г. П. Судейкин, П. И. Рачковский, С. В. Зубатов), агентурная работа возводилась в организационно-методологический принцип оперативно-розыскной деятельности, и неправильное понимание этой тонкой работы с людьми отдельными офицерами сыска, нередко приводило к негативным последствиям и больно ударяло по личному составу политической полиции.
13
Измозик В.С. «Черные кабинеты». История российской перлюстрации. XVIII – начало XX. М: Новое литературное обозрение, 2015; Патрушева Н. Г. Цензурное ведомство в государственной системе Российской империи во второй половине XIX – начале XX века: автореф. дис… д-ра ист. наук. СПб, 2014 и др.
В качестве примера из числа публично не афишируемых методов борьбы с преступлениями, посягающими на государственное устройство, отметим, что полиция широко использовала различные категории населения, в том числе и проституток. Например, в Тамбове в 1904–1908 гг. работало 7 домов терпимости. Все проститутки регистрировались в 1-м отделении полиции, куда сдавали свои паспорта и получали взамен свидетельства для передвижения и бесплатного
медицинского обследования. В среднем ежемесячно по городу работало от 119 до 145 проституток, каждая из которых была обязана сотрудничать с полицейскими и жандармами [14] . При этом специальным указанием проститутки освобождались от участия в дознаниях и выступлении в качестве понятых и свидетелей [15] . Под контролем полиции в Тамбове и уезде находились все постоялые дворы, меблированные комнаты, трактиры, буфеты, питейные и бильярдные заведения, разрешение на деятельность которых выдавала полиция. Все они использовались в целях сбора информации. Подобное было по всей стране.14
ГАТО (Государственный архив Тамбовской области). Ф. 5. Оп. 1. Д. 14. Л. 10–12, 49–51, 68–70, 109–112; Д. 46. Л. 1–3.
15
Там же. Л. 61–62.
Уже в 1890-е гг. негласный надзор стал приобретать повсеместные массовые формы. Сбор сведений о нравственных и деловых качествах объектов наблюдения и кандидатов на работу и службу, сбор сведений о политической благонадежности был обычным явлением в работе сотрудников Департамента полиции. При этом в некоторых случаях поручительства на кандидатов давали гражданские чиновники высшего уровня.
Также по территории империи постоянно велся розыск лиц. Политическая картотека «злоумышленников» постоянно увеличивалась. О масштабах говорит факт, что в «Алфавитной книге разыскиваемых лиц» Раненбургского отделения Московско-Камышинского жандармского полицейского управления на 1 января 1903 г. числилось более 4,3 тыс. человек [16] . Проверяя подозреваемого, жандармский чин вполне мог быть уверен в том, что в громадном списке розыска обязательно найдется кто-то, похожий на подозреваемого. Именно поэтому пассажиры российских железных дорог невольно шарахались в сторону, когда видели на перроне человека в жандармской форме. Подобное положение дел делало сотрудников полиции и Отдельного корпуса жандармов уверенными в своих действиях [17] .
16
Государственный архив Липецкой области (ГАЛО). Ф. 187. Оп. 2. Д. 8.
17
Подробнее: Логинов А. И. Жандармские мероприятия по охране высших лиц государства и обеспечению безопасности на железных дорогах российской провинции (1897–1917 гг.) // Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Кн. 4. М.: Алгоритм, 2020. С. 91–119.
Примером уверенно-профессиональной модели поведения являются действия филеров «летучего отряда» Е. П. Медникова при задержании их в сентябре 1901 г. сотрудниками Департамента полиции в Томске при аресте типографии социалистов-революционеров, в которой печаталась газета «Революционная Россия». Психологическая устойчивость и профессионализм филеров профессионально и тонко описаны в историко-документальном романе А. Ю. Попова «Окаянное племя» на основе реальных исторических фактов. На подобных примерах и сегодня обучают специальному искусству сотрудников специальных служб.
Заподозрив, что за революционерами секретно наблюдают местные (томские) сотрудники полиции, один из филеров «летучки» уверенно подходит к извочику, наклонившего голову и изображая спящего. Характерен их диалог:
«– Не спи, ворона, замерзнешь, – Червонец с размаху прыгнул в коляску, рессоры которой жалобно заскрипели. – Поехали, дядя, в город, не обижу.
Извозчик обернулся и зло прошипел:
– А ну пошел отсюда, а то кнутом огрею.
– Но-но, я тебе огрею, городовому вот пожалуюсь, лишишься права людей возить, давай говорю, в город двигай.
– Я тебе сказал – проваливай, клиента жду, подойдет скоро.
– Ага, то-то я смотрю, два дня твой клиент идет, никак не дойдет.
Извозчик замахнулся кнутом:
– Пошел отсюда, рожа, сейчас сам в полицию загремишь, я тебе устрою.
Десятников спрыгнул с коляски и, сплюнув, произнес:
– Ну так бы и сказал, что ты из полиции, чего дурака то валял. Я понимаю, служба.
Извозчик побелел и понял, что его раскусили и что ему, скорее всего, за это попадет от начальства. Поэтому он решил, что Десятников – это революционер и его надо задержать. Он соскочил с облучка и бросился на него. Завязалась драка, которая закончилась довольно быстро. Десятников ловко сунул кулаком псевдоизвозчику в правый глаз, и тот скопытнулся навзничь. Полежав в изумлении некоторое время, он очухался, достал из кармана свисток и хотел уже свистеть, но Десятников свисток отобрал и насовал ему еще оплеух, приговаривая при этом:
Обложка книги А.Ю. Попова о борьбе с террористами
– Я тебя научу, как с клиентами разговаривать, быдло поросячье.
В это время на улице показались конные полицейские и арестантская карета. Увидев подмогу, извозчик заорал:
– Держи его, ребята, это социлист, держи, а то уйдет.
Один конник подъехал и ударил Десятникова по спине плеткой:
– А ну на колени, падаль, убью, – и замахнулся второй раз.
Десятников спорить не стал и упал на колени. Воспрявший духом извозчик накинулся на него и стал заламывать руки.