Тайная война воздушного штрафбата

Как гласит изобретённый инженер-капитаном американских ВВС Эдвардом Мёрфи и названный в его честь «Закон Мёрфи»: «Если какая-то неприятность должна произойти, она непременно случится». Отправляясь в одиночку в самые дикие районы Чёрного континента, Борис с самого начала знал, что после прохождения определённой «точки возврата» каждый последующий его шаг будет связан с возрастающим смертельным риском.

Салон древнего «летающего автобуса» был рассчитан всего на пятнадцать мест, и все были заняты. Случайно занесённый в эти места русский был поражён, впервые увидев, на каком музейном экспонате ему предстоит лететь. Этот фордовский «Tri-Motor» скорее всего был выпущен в разгар Великой депрессии. Только благодаря тому, что машина была цельнометаллическая, она так долго выживала в африканском климате. Стальные тросы управления рулями направления и высоты не были упрятаны в специальные магистрали, а как в первых аэропланах шли снаружи гофрированной алюминиевой обшивки фюзеляжа.

Похоже, вплоть до последнего времени вдобавок ко всем прелестям полёта на допотопном «птеродактиле» пассажирам ещё приходилось на протяжении всего рейса дышать выхлопными газами из трёх моторов. Должно, в пути многих начинало мутить не только от болтанки.

Но, судя по всему, недавно машина подверглась модернизации. Теперь выхлопные газы отводились от моторов в хвост самолёта по длинному жестяному коллектору, идущему чуть ли не через весь фюзеляж. Эта часть машины напоминала водосточную трубу.

Впрочем, для своего времени это был очень передовой лайнер. В его конструкцию, чуть ли не впервые в гражданской авиации, были внедрены такие новшества, как туалет, сетчатые багажные полки для вещей над пассажирскими сиденьями, обогрев пассажирской кабины, тормоза на колёсах шасси, аккумуляторная батарея с возможностью подзарядки от генератора двигателя для подпитки бортовой радиостанции и посадочных огней. Но то, что считалось «последним писком» в конце двадцатых, выглядело артефактом сорок лет спустя.

Весь полёт дверь в кабину пилотов оставалась настежь открытой. Сидящие бок о бок лётчики то и дело начинали гомерически хохотать и вообще вели себя неадекватно, как наевшиеся какого-то зелья наркоманы. В салоне же, напротив, царило гробовое тревожное молчание. Похоже, только теперь многие осознали, какую ошибку совершили, сев в подозрительный самолёт (впрочем, выбора у них всё равно не было, ибо это был единственный рейс на этой неделе в данном направлении).

Парни в кабине напоминали молодых самцов орангутангов, пробравшихся в кабину. А обезьяна, как известно, на любом корабле, не важно — морском или воздушном, сущее бедствие. Каждое новое развлечение лётчиков заставляло наблюдающих за ними из салона пассажиров содрогаться от ужаса. Вот один из этих клоунов, откинувшись на спинку кресла, положил ступни на штурвал и стал показывать товарищу, как он может ногами управлять машиной весом четырнадцать тонн на скорости свыше трёхсот километров в час. Тем не менее никто в салоне почему-то не решался сделать воздушному хулигану замечание. Хотя дело явно шло к крушению.

Почти все пассажиры были чернокожими африканцами за исключением двух сотрудников какой-то европейской гуманитарной организации и двух католических миссионеров. Русский пилот тоже вначале решил ни во что не вмешиваться. Уткнувшись в грязный иллюминатор, он вглядывался в пробегающие далеко внизу жёлтые и зелёные прямоугольники полей, нитки дорог. Затем самолёт оказался над зелёным океаном джунглей. Нефёдов попытался представить, каково оказаться там лётчику со сбитого самолёта. На душе сразу стало тяжело. «Похоже, пришлось моему парню хлебнуть горюшка», — подумал Нефёдов.

Вскоре не на шутку развеселившимся пилотам надоело лететь по прямой, и они повели самолёт змейкой, от чего на головы бедных пассажиров посыпалась с полок ручная кладь. Многих стало тошнить. Священники принялись молиться за спасение душ всех, кто волею случая оказался в воздушной ловушке. Борис поспешил на помощь девушке, на голову которой свалилась коробка с чем-то тяжёлым. Осматривая получившую небольшое сотрясение молодую негритянку, Нефёдов машинально взглянул в иллюминатор и ужаснулся: ещё недавно находившийся на приличной высоте самолёт теперь вилял над самыми верхушками деревьев.

Анархист бросил недоумённый взгляд на кабину. Забыв включить автопилот, лётчики склонились друг к другу. На разделяющей их кресла центральной консоли с рычагами управления двигателями лежала толстая пачка долларов. Постоянно ругаясь и прикладываясь к бутылкам какого-то местного пойла, лётчики делили деньги, распихивая смятые бумажки по карманам. На оставленные, безвольно подёргивающиеся штурвалы и натужное завывание двигателей эта воздушная шпана не обращала ни малейшего внимания. А между тем в любую секунду предоставленный себе самолёт мог зацепить крылом встречное дерево. Медлить было нельзя…

Пока Борис пробирался по проходу, стараясь не упасть из-за разбросанных по полу вещей, балансируя, словно моряк на качающейся в сильный шторм палубе корабля, дело приняло совсем нешуточный оборот. Лётчики, видимо, не поделив деньги, схлестнулись в ожесточённой рукопашной. Вскоре один из них огрел другого бутылкой по голове, чем очень облегчил задачу Нефёдову.

Ворвавшись в кабину, Борис взглянул в глаза парню в щеголеватом комбинезоне и нашёл в них подтверждение своей догадке: зрачки авиатора были сильно расширены. Этот пилот явно только что накурился марихуаны или какой-то другой «травки». На его лице прописалась глупая улыбка. Поражало, как эта весёлая компания сумела произвести взлёт и до сих пор худо-бедно вела самолёт.

Не обращая внимания на бессознательное тело в правом кресле, Нефёдов за шкирку вытащил из кабины командира воздушного судна, придав ему для верности хорошее стартовое ускорение пинком под зад. Теперь скорее за штурвал! Самолёт продолжал рыскать по курсу.

Взяв управление в свои руки, Борис выровнял самолёт и начал плавный набор высоты. По ходу дела он разбирался с назначением незнакомых ему переключателей и рычагов.

Немного волновало, что успевшие пережить минуты смертельного ужаса пассажиры могут в запале линчевать лётчика-хулигана. Борис оглянулся и не сдержал улыбки. Связанный по рукам и ногам ремнями и женскими платками пьяный авиасмутьян мирно дремал в свободном кресле, положив голову на плечо толстой женщины. Общая беда сплотила находящихся на борту людей. Каждый по-семейному предлагал соседям бутерброды, воду, салфетки, средства от тошноты и болеутоляющие.

Вскоре к Нефёдову подошла добровольно взявшая на себя обязанности стюардессы девушка с открытой бутылкой газировки:

— Освежитесь, капитан.

В это время Нефёдов вёл переговоры с наводящим его на посадку диспетчером. Неожиданно начал шевелиться и что-то бормотать парень на правом кресле.

Только этого сейчас не хватало! Борис настороженно косился на соседа, ожидая от него любой выходки. Пожевав огромными губами и одновременно пошевелив широким приплюснутым носом, второй пилот открыл один глаз (второй продолжал крепко спать) и с любопытством взглянул на белого человека, почему-то восседающего на месте его исчезнувшего коллеги.

— Ты кто? — удивлённо прохрипел он и сладко зевнул.

— Дед Пихто! — зло буркнул Нефёдов, которому приходилось одному отдуваться за этих субчиков.

Впереди по курсу уже маячила посадочная полоса и какой-то большой самолёт, тоже идущий на посадку.

— А-а… — понимающе протянул лётчик и, не задавая больше вопросов, снова погрузился в глубокий сон.

Аэроплан «висел» на глиссаде [17] . По приказу диспетчера Борис выпустил шасси и механизацию крыла, готовясь к посадке. И вдруг самолёт вошёл в полосу сильной тряски, начал вихлять, как пьяный. Это стало неприятной неожиданностью для пилота. Ведь Борис уже считал, что полностью контролирует машину.

17

Предпосадочная траектория планомерного снижения воздушного судна.