Тайная война воздушного штрафбата

Алиса выжила во многом благодаря тому, что жених не отказался от неё, и отплатила ему таким же добром. Она предприняла поистине титанические усилия для того, чтобы восстановить обстоятельства исчезновения своего близкого человека, и если он до сих пор жив, вызволить его из плена. На каком-то этапе к делу подключился высший политический истеблишмент Федеративной Республики Германии. Во время визита Хрущёва в США о пропавшем лётчике хлопотал сам Госсекретарь Белого дома Джон Даллес. Это помогло. Через шесть лет плена Хана наконец отпустили. В 1959 году он вернулся домой. Через год прошёл в США курс обучения на новом реактивном истребителе, несколько лет служил в JG-71 «Рихтхофен» — лучшей истребительной эскадре Бундеслюфтваффе, потом вышел в отставку и занялся бизнесом.

— Кстати, моя невеста хотела послать вам приглашение на нашу свадьбу, — вдруг потеплевшим голосом сообщил Борису Хан. — Но я ей сказал: не порть этому русскому карьеру, он может стать генералом. А если ты полезешь со своими «спасибо», то власти его страны не простят ему того, что он для нас сделал. Однако, судя по тому, что ты здесь, мои прогнозы, видимо, не оправдались.

Глава 10

Свой разговор старые знакомые продолжили в местном баре, который располагался здесь же, на авиабазе. За «бортом» заведения было настоящее пекло: жарища страшная и совершенно безветренно. Бетон разогрет, словно сковорода для жарки блинов. Оставалось только удивляться тому, что у кого-то в такой парной возникло желание бунтовать.

Но в тени соломенной крыши, в окружении мощных вентиляторов дышалось намного легче и разговор пошёл оживлённей. Попивая холодное пиво, покуривая крепкие сигары «Голуаз капрал» и выплёвывая табачные крошки, Хан с удовольствием рассуждал о том, что с некоторых пор решил добровольно взвалить на себя романтическое «бремя белого человека». Причём именно в его прежнем, колониальном смысле. Нет, конечно же он не расист. Просто наблюдая объективный расклад, по которому после ухода из своих колоний англичан, французов, немцев и бельгийцев, подавляющая часть африканского континента превратилась в поле мелких локальных конфликтов и больших войн, чрезвычайно питательную среду для коррупции, он пришёл к выводу, что только белые способны вернуть охваченные хаосом бывшие колонии в лоно цивилизации и законности. Хан высказывался в том духе, что только европейцы могут прервать непрекращающуюся борьбу за власть, порождающую море крови, ликвидировать голод, дать местным жителям профессиональную медицину, системное образование, промышленность.

Максу приятно было выглядеть в собственных глазах и глазах собеседника этаким последним бессребреником-крестоносцем, чуть ли не миссионером. Конечно, всё это было полной чушью, рассчитанной на несведущего человека. За хорошие деньги Хан и его люди так же много повоевали на стороне различных «национально-освободительных движений», как и за тех, кто пытался удержать бунтующие заморские владения рушащихся империй.

Но если ты не рядовой наёмник, а бизнесмен с претензиями на респектабельность, то должен заботиться о собственном имидже. В мире зеркальных небоскрёбов и уютных семейных булочных «солдат удачи» было принято представлять презренными и беспринципными ландскнехтами, вооружёнными уголовниками-садистами, готовыми поддержать любого богатого мерзавца. Если непослушных детей родители пугали сказочными разбойниками, то впечатлительные обыватели с ужасом и отвращением читали в газетах репортажи о современных конкистадорах, зарабатывающих себе на жизнь геноцидом туземцев. Западноевропейская пресса часто изображала типичного наёмника в карикатурном виде, как увешанную гранатами и черепами тупую гориллу с мускулистыми лапами по локоть в крови.

Этот журналистский штамп сильно затруднял Хану его бизнес в Европе и в США. Хотя на самом деле многое из того, чем он занимался, вполне соответствовало интересам цивилизованного мира. Часто с кучкой профессиональных солдат он выполнял грязную работу, с которой не могли справиться регулярные воинские контингенты великих держав. Например, его фирму неоднократно привлекали для борьбы с колумбийскими наркодельцами, для охраны европейских дипломатов и военных баз — форпостов западного мира в неспокойных регионах планеты. Да и здесь, в «Демократической всеафриканской республике» лётчики-наёмники бомбили не только «карманные армии» пытающихся перехватить власть у президента Арройи удельных племенных вождей и мирные деревни в неподконтрольных центральным властям провинциях. Наёмники также сражались с крупными наркобаронами и красными партизанами, которых тайно поддерживала Москва и кастровская Куба. В этой «священной» борьбе наёмников активно поддерживало ЦРУ, хотя и тайно.

И всё-таки в общественное сознание упорно вбивался образ, что между наёмным солдатом и наёмным убийцей нет особой разницы. А кто пригласит к себе в офис для деловых переговоров профессионального киллера?! Этот миф очень осложнял Хану жизнь, когда он снимал камуфляж и облачался в деловой костюм. Потому-то он придумывал красивые легенды для тех, с кем собирался иметь дело в Лондоне или Нью-Йорке, и обкатывал свои сказки на новых людях. Временами Макс и сам начинал верить в свою благородную миссию, считая себя современным Ливингстоном [25] .

25

Давид Ливингстон — шотландский миссионер XIX в., исследователь Африки.

Образ последнего солдата цивилизации, воюющего на далёком континенте за демократию, вызывал симпатию у многих в Европе и в США. И это позволяло Хану нормально выстраивать свой бизнес.

Наёмники были главной ударной силой в этой войне. Африканцы нуждались в их поддержке, ибо не имели собственных лётчиков. Организовав так называемую «крейзи-компанию», Хан начал вербовать нужные кадры по всему миру. Формально его фирма занималась наймом персонала для охраны объектов нефтепромысла и газопроводов на Ближнем Востоке и Северной Африке. Но на самом деле бывший гитлеровский ас поставлял платёжеспособным заказчикам первоклассных лётчиков и авиатехников не столько для охраны и проведения ограниченных полицейских операций, сколько для полноценной войны. Это было самым выгодным делом. Ведь даже в беднейших регионах мира заказчики были готовы неплохо оплачивать труд квалифицированных наёмников. Лётчики по понятным причинам были в особой цене. Неудивительно, что некоторые офицеры-отставники охотно отправлялись за тридевять земель на заработки. Не все они могли устроиться у себя дома в солидную авиакомпанию, занять место личного пилота какого-нибудь миллиардера или сесть за штурвал полицейского вертолёта. Конечно, получая солидную пенсию, можно было не думать о хлебе насущном и о том, на что ты будешь завтра заправлять свой «мустанг». Но какой же пресной была жизнь на гражданке! Неудивительно, что Хан регулярно, хотя и не слишком часто, получал просьбы о трудоустройстве.

Правда, для тех, кто выбирал такую работу, высокие гонорары были сопряжены с огромным риском. Особенно это относилось к Чёрному континенту. Африканский авиационный рынок труда всегда имел у профессионалов репутацию дикого. Поэтому многих квалифицированных специалистов сюда было не заманить никакими пряниками. Хан встречал лётчиков, которые прямо говорили ему, что лучше они будут стричь газон в гольф-клубе в Майами или мыть грязную посуду в третьесортном китайском ресторанчике в Сан-Франциско, чем за полторы тысячи долларов в месяц летать в качестве приманки для партизан над джунглями на технике, которая уже дюжину раз выработала отпущенный ей ресурс.

Только самые отчаянные авиационные легионеры, как правило, с большим военным опытом, не обращая внимания на предупреждения своих дипломатов и слёзные уговоры жён, жёлтую лихорадку и вездесущую малярию, соглашались летать на допотопной технике, наземное обслуживание которой производилось на самом примитивном уровне.

Особенно рисковали те, кто подписывал контракт с так называемыми «Сумасшедшими операторами» — Crasyops. Это были небольшие структуры с крохотным бюджетом и крайне агрессивным настроем любой ценой зацепиться за уже почти поделённый более крупными игроками рынок. Такие компании промышляли везде, где пахло кровью и долларами. Пилоты нужны были владельцам Crasyops лишь до тех пор, пока они были способны приносить им прибыль в кабине самолёта или вертолёта. Обычно в типовых контрактах, которые предлагались потенциальным наёмникам, не были прописаны компенсации, например, в случае их гибели или получения тяжёлого увечья при выполнении профессиональных обязанностей. Судьба сбитых, пропавших без вести или покалечившихся лётчиков в этом бизнесе мало кого волновала.

Именно с открытия такой «шарашкиной конторы» Хан начинал свой бизнес. Впрочем, как бывший лётчик, он старался не бросать своих парней на произвол судьбы. Даже когда бизнес ещё не набрал обороты и денег было мало, Хан из собственного кармана оплачивал медицинскую страховку тем, кого собирался отправить в опасную командировку. Но зато благодаря наработанной репутации порядочного и удачливого командира к нему на службу шли охотнее, чем к другим авиабаронам. Макс даже мог себе позволить выбирать. Основные требования к кандидатам у него были достаточно жёсткие — не менее 1500 часов налёта, как минимум один срок службы в боевом подразделении и лётные навыки выше средних. Молодые неопытные авантюристы и середнячки ему были не нужны. Хотя, конечно, порой возникали ситуации, когда требовалось срочно набрать дополнительный персонал. В таких случаях Максу приходилось снижать свои требования…

Со временем Хан расширил свой бизнес, основав частную военную компанию. Теперь его интересовал не просто гонорар за предоставление охранно-военных услуг. Он мечтал о доступе к колоссальному экономическому потенциалу африканских стран (прежде всего сырьевому).

Именно тогда Макс познакомился и сумел достаточно быстро войти в доверие к президенту Моргану Арройе. У местного правителя имелась довольно большая (впрочем, не слишком боеспособная) армия, но совсем не было хороших лётчиков. Молодые люди, которые когда-то уехали учиться в Советский Союз, после ссоры Арройи с СССР предпочли не возвращаться домой, где их ждала смерть. Тех же пилотов, которых русские инструкторы неплохо натаскали непосредственно на месте, Арройя в горячке велел казнить, когда решил разорвать отношения с Москвой. Теперь он сильно сожалел о содеянном, ибо как воздух нуждался в профессиональных авиаторах, чтобы утвердить свою власть в борьбе с внутренней оппозицией и реализовать собственные наполеоновские планы по сплочению соседних государств под своей властью.