Тайное братство
Шрифт:
Саймон протянул ему хлеб.
— Я помню, король Генрих прибыл в прицепторий сразу, как рыцари вернулись из Парижа. Обозлен дальше некуда. Только соскочил с коня, весь красный, и тут же зарычал на магистра Юмбера: мол, почему не смогли сберечь драгоценности да еще подвергли опасности его супругу? — Саймон присвистнул. — Я все ждал, кто первым нанесет удар — магистр Юмбер или король.
Уилл кивнул.
— Так и не нашли доказательств, что замешан Генрих?
— А некогда было искать. Вскоре начался мятеж. [19] — Саймон покачал головой. — Тяжелые выдались годы. Не для нас, а вообще. К нам в прицепторий сунуться никто не решился. А вот в Лондоне произошла суматоха, и во
19
Речь идет о мятеже 1263 г., поднятом против короля группой баронов во главе с его зятем, Симоном де Монфором. В битве при Льюсе в 1264 г. король потерпел поражение и был взят в плен вместе с сыном Эдуардом, а де Монфор стал фактическим правптелем Англии, но вскоре Эдуарду удалось бежать, и, собрав силы, в январе 1265 г. он нанес поражение мятежникам в битве при Ившеме, в которой де Монфор был убит. После этого король Генрих III передал власть в королевстве сыну.
20
Пять портов — Дувр, Гастингс, Сандвич, Ромни и Хаит — пользовались особыми привилегиями.
— Я слышал об этой битве, — сказал Уилл.
— Неудивительно. В Англии только об этом и говорили, много месяцев. Славили принца Эдуарда, он очень храбро сражался, сокрушил многих мятежников.
— А я слышал, именно из-за него и проиграли битву, — заметил Уилл, откусывая черствого хлеба. — Из-за его безрассудности.
Саймон пожал плечами:
— Я только передаю услышанное. Но все равно Эдуард сбежал из тюрьмы, куда его бросил де Монфор, и сражался против мятежников у Ившема. Он сам лично убил де Монфора и потом освободил отца. После этого мятежники разбежались.
— Война уже закончилась?
— Оставшиеся мятежники все еще держат Кенилворт, но через пару месяцев королевская армия его возьмет. — Саймон допил вино и налил еще.
Они помолчали.
— Мы слышали и о племяннице сэра Овейна. — Саймон усмехнулся.
Уилл глотнул вина и закашлялся.
— Что слышали?
— Что она сбежала и спряталась на корабле.
— А-а-а… — Уилл кивнул, откашливаясь.
— Она еще в Париже?
— Да. — Уилл почувствовал, что краснеет. Откинулся на спинку скамьи, провел рукой по волосам — как ему показалось, небрежно. — Элвин стала горничной королевы Маргариты. Мы видимся время от времени, когда есть возможность. Но ты-то как попал сюда?
— Меня повысили. Сам маршал [21] парижского прицептория попросил меня прислать. — Саймон смущенно потупился. — Несколько месяцев назад он находился в Лондоне, и его конь заболел. Я смог спасти коня. — Он пожал плечами. — Это оказалось нетрудно. Просто дал нужные травы, успокоил лихорадку и за ночь поднял на ноги. Думаю, это маршала впечатлило, потому что он написал магистру Юмберу, что хочет сделать меня главным конюхом в Париже.
— Поздравляю. — Уилл заставил себя улыбнуться. Саймон, сын кожевника из Чипсайда, теперь занял более высокое положение, чем у него.
21
Маршал — в парижском прицептории второй человек после инспектора.
Уилл допил вино и встал. Голова слегка кружилась.
— Сейчас я тебе расскажу, как идти в прицептории.
— Ты со мной не пойдешь?
— У меня здесь дело, а тебе нужно явиться перед маршалом. Думаю, те рыцари ему уже доложили.
— Да… — Саймон замолк. — Я ведь
еще не сказал тебе, что среди тех рыцарей есть один твой знакомый. Гарин де Лион.— Гарин?
— Да. — Поднимаясь, Саймон ухватился за край стола, чтобы удержать равновесие. — Боже правый, да я пьян. Конечно, он слишком горд своей рыцарской мантией, чтобы ждать таких, как я. Мне повезло встретить тебя, а то бы добирался до прицептория несколько дней.
— Гарин — рыцарь? — спросил Уилл, уже зная ответ.
— Ага. — Саймон кивнул. Затем хлопнул Уилла по плечу. — Завтра, когда полечим наши больные головы, ты все же расскажешь мне, почему до сих пор ходишь в сержантах. — Затем весело добавил: — Но не думай, что для меня это важно. Кому оно вообще нужно, рыцарство?
— Действительно, кому?
Рассказав Саймону, как идти к прицепторию, Уилл поплелся по рю Сен-Жак. В животе от выпитого было неспокойно, а новости Саймона окончательно испортили настроение. Он, конечно, радовался встрече. Два старых друга сейчас здесь, в Париже, заняли достойное положение для своего возраста и статуса. Но все равно на душе было пакостно. Он пытался представить Гарина рыцарем, но видел только худенького золотоволосого мальчика со ссадинами на лице. Вспомнились слова Элвин: «Эврар не может вечно отказывать тебе в праве на рыцарскую мантию». Около месяца назад, после очередной попытки поговорить с Эвраром о посвящении, Уилл принял решение до конца года отправиться на Святую землю. Он знал, что отец сейчас в Сафеде. Если бы только за это время удалось стать рыцарем.
Уилл коснулся рукоятки фальчиона, уже давно не использовавшегося в деле.
Рядом с Доминиканским колледжем он свернул в узкий переулок, уводящий к пергаментной мастерской. Из трактира неожиданно вышел крупный мужчина с кружкой эля в руке, и они столкнулись. Содержимое кружки выплеснулось на одежду незнакомца.
— Черт возьми! — воскликнул он. Белый крест на черной мантии выдавал рыцаря-госпитальера.
— Извините. — Уилл посторонился. — Я вас не увидел.
— Не увидел? — строго спросил рыцарь, отряхивая мантию. — Ты слепой?
— Я же извинился.
Уилл хотел идти дальше, но госпитальер схватил его за руку. Медленно обшарил глазами тунику Уилла и презрительно усмехнулся:
— Тамплиер? — По сильному запаху изо рта и свинцовому взгляду Уилл предположил, что сегодня эта кружка эля была у госпитальера далеко не первой. — А что ты собираешься делать с этим? — Он кивнул на кружку.
Уилл вырвал руку.
— Я извинился. Считаю, что в большем нужды нет.
— В чем дело, Рейзкин?
Уилл обернулся. Из трактира вышли четверо рыцарей с кружками. Все госпитальеры.
Тот, кого назвали Рейзкином, с трудом повернулся и жестом показал на Уилла:
— Этот кусок дерьма из Темпла разлил мой эль и хочет удрать не заплатив.
— Извинись перед нашим товарищем! — потребовал рыцарь, прыщавый юноша года на два старше Уилла.
— Я это уже сделал, — произнес Уилл, стиснув зубы. — Но ваш товарищ слишком упрям, чтобы принять извинение.
— Ах ты, щенок! — рявкнул Рейзкин. Он отбросил кружку и потянул рукоять меча.
— Оставь парня в покое, Рейзкин, — сказал рыцарь постарше. — Он всего лишь сержант.
Уилл покраснел и положил руку на рукоять фальчиона.
— Пошли, Рейзкин, — позвал рыцарь. — Я куплю тебе еще эля.
— После того, — Рейзкину наконец удалось вынуть меч, отчего он сделал несколько шагов назад, — как я преподам этому карлику урок!
Пошатываясь, госпитальер двинулся на Уилла. Тот выхватил фальчион.
— Остановись! — крикнул пожилой рыцарь. — Я его успокою. — Он схватил Рейзкина за плечо. — Довольно, брат.
Прыщавый рыцарь показал на меч Уилла.
— Похоже на настоящее оружие! — Он захихикал. — Только очень древнее.
Ему пришлось оборвать смех, когда Уилл поднял фальчион и сделал выпад. Госпитальеры замерли. Конец фальчиона был направлен в горло Рейзкина. Уилл забыл обо всем. Его охватила ярость. Впервые за эти годы он не подавлял свою волю.