Тайное братство

— Ты уезжаешь? — спросила женщина.

— Ненадолго, обещаю. Помоги мне сейчас, а когда я вернусь, мы больше не расстанемся.

— Это белена, — пробормотала Адель, глядя на склянку в его руке. — Яд.

— Надо быстро приготовить из нее снадобье.

Адель подошла к столу.

— Поставь, Гарин. Я не стану помогать тебе в убийстве.

Уилл не мог уловить сути их разговора. С каждым мгновением сознание становилось все более замутненным.

— Нет, я не собираюсь его убивать, — быстро проговорил Гарин.

Она показала на склянку:

— Тогда зачем же?..

— Сделай так, чтобы он заснул. Ведь это то, что нужно, правда? — Он поднял склянку. — Белена. Ее принимала моя мать.

— Да, если взять немного, то человек будет спать. А чуть больше — может и не проснуться.

— Так сделай снадобье. А я попытаюсь, чтобы Грач сюда не пришел. Но в любом случае Уилл должен походить на мертвеца.

— А как мне выпутываться, когда этот рыцарь проснется и объявит меня отравительницей? — сердито спросила Адель.

— Он этого не сделает, — сказал Гарин, глядя на Уилла.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что у него не будет времени. Он сразу погонится за мной.

Адель задумалась. Затем взяла склянку из рук Гарина, поставила на стол.

— У меня есть готовое снадобье. — Она подошла к полкам, сняла высокую черную бутылку. Протянула Гарину. — Вот.

Гарин вытащил пробку, понюхал. Поморщился.

— Сколько давать?

— Четверть успокоит его примерно на десять часов.

— Хорошо. — Гарин подошел к Уиллу. — Открой рот.

— Ты прав, — пробормотал Уилл. — Я действительно брошусь тебя искать. И вытащу из-под земли.

Гарин сжал зубы.

— Запомни, я спасаю тебе жизнь. — Он приподнял подбородок Уилла, решительно, но не грубо.

Уилл пытался отвернуть голову, но Гарин плотно прижал бутылку к его губам. Рот наполнился густой противной бурдой. Предатель зажал ему нос, так что пришлось проглотить. Уилл закашлялся, разбрызгивая черную жидкость по мантии.

Гарин поставил бутылку на стол. Посмотрел на Адель:

— Когда начнет действовать?

— Скоро.

Минуты тянулись ужасно медленно. Гарин метался по комнате.

Через некоторое время на Уилла накатила тошнота. Он хотел что-то сказать, но сильный спазм скрутил желудок. Его вырвало. Затем он откинул голову и обмяк. Язык не помещался во рту, его пощипывало. Прошло еще несколько минут, и Уилла начал бить озноб. Пощипывание распространилось на щеки и кожу головы. А вскоре его обуяло непреодолимое желание смеяться. Смех оказался таким же безудержным и отвратительным, как и рвота. Из глаз потекли слезы. Он плакал и смеялся одновременно. Попытался выпрямиться в кресле, но конечности отказались повиноваться. Казалось, они принадлежали кому-то другому. Гарин что-то говорил, но он не понимал смысла. Не слова, а какой-то мерзкий скрежет. Комната начала покачиваться. Лицо Гарина вытянулось, а у женщины, Адели, на месте рта образовался широкий красный разрез.

— Уилл, ты, конечно, не поверишь, но я действительно очень сожалею о случившемся. Ты просто не представляешь, чего это мне стоило.

Уилл ничего не слышал, он летел в пропасть. Подошла Адель. Подняла ему веко. Кивнула:

— Все.

— Ладно. Я пойду скажу Грачу, что мы его отравили.

— Помоги мне вначале стащить его с кресла.

— Зачем?

— А если сюда кто войдет и увидит его в таком виде? Пусть лучше лежит в постели. Подумают, пьяный.

Гарин помог Адели отвязать Уилла.

— Но ведь он все равно о тебе расскажет, — проговорила Адель, с трудом стаскивая его с кресла. — Тебя схватят.

Гарин вспомнил рассказ одного рыцаря о Мерлане. Там есть специальная яма для предателей, очень тесная. В ней можно поместиться только скорчившись. И он будет сидеть в полной темноте без еды и питья, пока не умрет.

— Я же сказал, что возвращаться в прицепторий тамплиеров не собираюсь. — Пристроив Уилла на кровати, он подошел к столу, взял свой кожаный мешок с пожитками, среди которых лежало смятое письмо инспектора. — Вернусь, и мы отправимся туда, где нас никто не найдет. Ты продашь этот дом, а можешь просто оставить. — Гарин запихнул белую мантию в мешок.

«Молодец, — произнес с насмешкой внутренний голос, очень похожий на дядин. — Все рассудил правильно. Решил предать орден и наш род де Лионов. И все ради шлюхи?»

Гарин раздраженно тряхнул головой.

— Ну, едем? — спросил Грач, когда Гарин вышел на задний двор с мешком за спиной. Загромождавшие двор бочки только угадывались. Луна скрылась за облаками, все вокруг поглотила тьма.

— Да, — буркнул Гарин.

Услышав негромкое ржание, он оглянулся. В переулке, куда выходил двор, удалось разглядеть двух лошадей.

Грач подошел к ним. Привязал к седлу одной мешок.

— Откуда их взял? — спросил Гарин.

— Чего ты так долго возился? — ответил Грач вопросом на вопрос.

— Ждал, когда подействует яд. Я его отравил.

Грач вгляделся в Гарина, затем снял с бочки другой мешок, бросил ему.

— Отравил, говоришь?

— Да, — сказал Гарин, ловя мешок.

— Яд — коварная штука. Бывает, не срабатывает. Я, пожалуй, схожу проверю — может, он еще дышит.

— Зачем? — быстро произнес Гарин, но Грач уже скрылся в доме.

Адель стояла, рассеянно оглядывая собравшихся в зале. Неужели когда-то ей здесь нравилось? Сейчас это невозможно вообразить. Как будто с глаз слетела пелена. Все, прежде казавшееся пустяковым — трещины в стенах, откуда проглядывала пузырчатая гниль, рвота на полу, разорванные платья на девушках, — теперь выглядело отвратительным.

К ней подошла пышная рыжеволосая девушка по имени Бланш.

— Адель, ты велела сказать, когда твой наездник поднимется наверх.

— Пусть к нему идет Жаклин, — ответила она резче, чем намеревалась. Вздохнула и двинулась к двоим особенно шумным гостям. — Мне нужно разобраться вот с ними.

Но не в этом дело. Утихомирить развеселившихся сверх меры гостей мог прекрасно и Фабьен. Просто она хотела попрощаться с Гарином, и вообще — прикосновения еще одного мужчины, да еще такого верзилы, как мясник Дальмо… Даже думать об этом невыносимо.