Тайное братство

Эврар вздохнул:

— Не хотелось бы так думать, но Гарин мог узнать только от него. А этот человек… как он выглядел?

— Он был в маске. — Уилл помолчал. — Но женщина называла его Грач. Потом Гарин взял у нее снадобье и заставил меня выпить. Дальше ничего не помню. — Уилл нахмурился. — Нет… — Перед ним возник образ девушки с золотистыми кудрями. Блики света на напряженном бледном лице. — Женщина… — выдохнул он. — Она… — Уилл не смог закончить, его затошнило.

Но Эврар, казалось, понял.

— Не тревожься. Я отпущу тебе грех нарушения обета целомудрия.

Уилл вскинул голову:

— Но Элвин тоже приходила туда! Приходила! Я слышал ее голос!

— Да. Саймон подтвердил это.

Уилл поднялся. Его качнуло. Начал осматриваться. Потянулся за нижней рубахой, лежавшей на табурете.

— Чего ты? — спросил Эврар.

Уилл натянул рубаху.

— Где мой меч?

— Уильям…

Он посмотрел на капеллана горящими глазами:

— Где мой чертов меч?

— Вон там, на сундуке.

Уилл схватил пояс с мечом. Надел новую тунику, оказавшуюся впору. Затем застегнул пояс.

— Что ты собираешься делать, Уильям?

— Я должен увидеть Элвин. — Он стиснул зубы, чтобы они не стучали. — Все объяснить.

— Некогда, — произнес Эврар спокойно, но твердо. — Никола уже выиграл у нас один день, и, судя по твоему рассказу, де Лион с этим человеком, мучившим тебя, уже отправились за ним в погоню. Саймон уже оседлал лошадей и ждет. Он отправляется с нами. Я взял его нашим оруженосцем.

— Вы рассказали Саймону о тайном братстве?

— Нет. Но конюх доказал свою преданность. К тому же он знает о де Наварре. Инспектору я представил объяснения. Мы отправляемся в Блуа за новым трактатом по мореплаванию, де Наварр спешно отбыл по личным нуждам. Нельзя допустить, чтобы его начали искать.

— Я не могу пойти с вами. — Уилл нашел свою мантию — она лежала, свернутая в комок, в изножье кровати, — набросил на плечи и направился к двери.

Эврар встал перед ним.

— Элвин простит, если любит тебя так же, как ты ее. И не важно, объяснишь ли ты ей сегодня, завтра или на следующей неделе.

— Уйдите с дороги, Эврар! — почти крикнул Уилл. — Я больше вам не повинуюсь.

Капеллан схватил его руку:

— Де Лион опоил тебя зельем и положил в постель с грязной, конечно сифилисной, шлюхой! И ты дашь ему спокойно уйти?

Уилл попытался оттолкнуть Эврара, но не было сил. Его слова били в самое больное место.

— Перестаньте! — Голос Уилла сорвался. — Не говорите так! Я не хочу слушать!

— Он заставил эту женщину тебя изнасиловать, — прошипел Эврар, сузив покрасневшие глаза. — Возможно, дешевая дрянь тебя изнасиловала! А если и нет, это не имеет значения.

— Замолчите!

— Он сделал так, чтобы ты нарушил обет, данный ордену тамплиеров! Осквернил память своего отца! — Он схватил другую руку Уилла и встряхнул. — Ты собираешься ему простить?

— Я собираюсь его убить! — Весь дрожа, Уилл рухнул на капеллана. В его сознании перемешались образы девицы, Гарина, отца и Элвин.

Эврар пошатнулся, но смог удержать Уилла.

— Мы найдем его вместе. И ты увидишь де Лиона болтающимся на виселице. Я тебе это обещаю.

Дорога Цезаря, в окрестностях Орлеана

5 ноября 1266 года

Два дня они гнались за Грачом и Гарином, двигаясь по дороге Цезаря на запад к Ла-Рошели. В первый день удалось пройти много. Получили заслуженное вознаграждение в виде ночлега в Этампе, благополучном городке, построенном у нескольких ткацких мануфактур. По словам жителей, днем видели тамплиера, проезжавшего со спутником через город. Так что еще оставалась надежда.

На постоялом дворе им на троих дали комнату. Хозяин в знак уважения пригласил отужинать с ним и его женой. Подали дикого кабана и оленину. Все оказалось очень вкусно и сытно, но на следующий день Уилл еле двигался. Боль в горле усилилась, он с трудом мог глотать, а из носа и глаз постоянно текло, поэтому скакать приходилось почти вслепую. Погода стояла холодная, но он потел и в следующую ночь, проведенную ими в конюшне одного крестьянина, все время судорожно ворочался и говорил во сне. Саймон наблюдал за другом с большой тревогой. Однако Эврара состояние Уилла, кажется, не слишком заботило. Все мысли капеллана сосредоточились на возвращении книги.

Часа в три дня спешились, чтобы сделать привал. Саймон заявил, что ему не нравится лихорадочный цвет лица Уилла, на что капеллан брюзгливо ответил:

— Еще пару дней, и он будет в порядке.

Они расположились недалеко от дороги, у купы чахлых деревьев, рядом с речушкой, распухшей от недавних дождей. Низкий берег позволял без хлопот напоить лошадей.

В небе висели низкие облака, воздух туманила легкая изморось. Все вокруг выглядело серым, унылым, как всегда зимой.

Уилл пошел наполнить бурдюки. Капеллан достал из мешка хлеб и сыр, разложил на широком пне. Саймон с поводьями в руках наблюдал, как Уилл погрузил бурдюки в быструю воду. Он хотел подойти к нему, но не мог сдвинуться с места. Друзья не разговаривали с тех пор, как покинули Париж. У Саймона язык словно прилип к нёбу. Он тщетно старался забыть, как изменилась в лице Элвин, когда услышала от него, что Уилл, должно быть, пьян. Зачем он это сказал? Но слов назад не вернешь. Теперь он смотрел на Уилла и проклинал себя. Почему он не сказал правду? Его ведь опоили зельем, и конюх это понял.

— Давай же, веди лошадей, — проворчал Эврар.

Саймон направился к самой низкой части берега. Лошади наклонили головы к воде. Он погладил свою гнедую молодую кобылу, нагруженную большей частью поклажи. Бросил взгляд на Уилла и вскрикнул. Уилл снял мантию и тунику, бросил в грязь. Теперь стаскивал нижнюю рубаху. На крик не оглянулся. Саймон оставил лошадей и побежал по берегу. Уилл к тому времени уже сбросил сапоги и покачиваясь пошел по слякотному склону в коричневую пенистую воду. Глубина оказалась лишь по пояс, но течение сильное. К тому же Саймон знал, что вода ледяная.

— Уилл! Выходи!

Уилл не обернулся. Начал окатывать себя водой, потирая кожу.

Саймон выругался, сбросил сапоги. Полез в реку.

Худощавое тело Уилла резко белело на фоне темной воды. На щеках играл болезненный румянец. Он повернулся, лишь когда Саймон сжал его плечо. Посмотрел на друга затуманенным взором.

— Мне нужно помыться.

— Пошли назад, я протру тебя мокрой тряпкой. — Саймон с трудом дышал, холод сковывал движения. Уилл попытался зайти в воду дальше. Он потащил его назад. Это давалось непросто, Уилл сопротивлялся, причем упорно. — Давай же, Уилл! Или мы встретим здесь свою смерть!