Тайны английской секретной службы

В Миссионесе — провинции, граничащей с Боливией, — большую часть населения составляли немецкие переселенцы. Она фактически стала немецкой колонией и почти полностью вышла из- под контроля центральных властей Аргентинской республики. В течение нескольких лет, предшествовавших войне, германское посольство ежегодно тратило около 50.000 фунтов стерлингов на субсидирование «культурных лиг». В 1942 году, когда аргентинское правительство приказало расследовать деятельность немецких «клубов», было обнаружено, что эта сумма возросла до 540.000 фунтов стерлингов, Нетрудно догадаться, на какие «культурные нужды» пошла разница в 490.000 фунтов стерлингов. И эта огромная сумма (она превышает средства, затраченные Англией в начале войны на ее Секретную службу в целом) представляла собой лишь небольшую часть средств, затраченных немцами на создание так называемого «опорного пункта», то есть на шпионаж и подкуп чиновников и политических деятелей.

В результате фашистского переворота, происшедшего в Аргентине в июне 1943 года, хозяева немецкой разведки достигли вершины власти. Но и задолго до этого у них было много друзей среди руководителей «группы объединенного офицерства» — антидемократической клики, вице-президентом которой в то время был полковник Хуан Перон. Нацисты контролировали многие отрасли экономики страны, что давало им возможность оказывать почти неограниченное влияние на ее политическое положение. Германскому посольству фактически принадлежало несколько ведущих газет. «Аэропоста Аргентина» — важнейшая гражданская авиационная компания, филиал немецкой «Люфтганзы», — возглавлялась немецкими директорами и обслуживалась немецкими инженерами и пилотами. Она обслуживала около 40.000 километров воздушных линий. Благодаря заботам господина Гизе — фактического главы этой компании — почти вся почта, отправляемая из Аргентины, в том числе корреспонденция, идущая в США и получаемая оттуда, перевозилась самолетами, которые пилотировали летчики, с гордостью носившие свастику.

В одном из самых величественных зданий Буэнос-Айреса помещалось «Германское трансокеанское агентство» — единственная организация, которой аргентинское правительство предоставило право пользоваться частными радиопередатчиками. После июньского переворота 1943 года нацистские шпионы перестали беспокоиться о связи с Берлином. Теперь они открыто поддерживали связь со своими подводными лодками. Когда немцы оккупировали Францию и установили свои ретрансляционные станции на атлантическом побережье Франции и в Северной Африке, необходимость осуществлять воздушную связь через Испанию отпала. Аргентина стала потенциальной базой в Новом Свете. Одновременно она обеспечивала удобную связь с Токио, когда Япония после нападения на Пёрл-Харбор открыто присоединилась к своему партнеру по оси. В 1942 году Берлин и Токио ждали, что Аргентина открыто выступит на стороне держав оси. Однако Голубая книга, выпущенная американским государственным департаментом, многим раскрыла глаза: президент Касильо, который убеждал Соединенные Штаты и Англию в «полном нейтралитете» своей страны, в мае 1942 года тайно сообщил Берлину о намерении объявить войну Англии, если Германия окажет военную помощь.

Немецкий поверенный в делах Эрих Отто Мейнен заключил с аргентинским правительством тайное соглашение, которое предусматривало поставки значительного количества вооружения, особенно самолетов. Но Гитлер, вовлеченный в дорогостоящую войну на два фронта — против Англии и России, — не смог предоставить Аргентине оружие и самолеты, и аргентинские заговорщики наконец поняли, что объединенные американо-английские военно-морские силы разрушат их зловещие планы.

Германские шпионы в странах Латинской Америки имели целый ряд привилегий и пользовались полной свободой действий. Канарис направил в Буэнос-Айрес самых опытных агентов. Ганса Веземана, доктора Христиана Зинсера и Аниту Редер-Ристель можно назвать в числе тех агентов, которых английская Секретная служба считала действительно опасными.

Анита Редер, местопребывание которой до сих лор остается неизвестным, — дочь гросс-адмирала Эриха Редера, бывшего главнокомандующего германским флотом. Она вступила в фиктивный брак с известным всему миру авантюристом, одно из вымышленных имен которого было Луиджи Ристель. Так она стала подданной Гондураса. В начале 1942 года сеньора Редер-Ристель неожиданно появилась в Сант-Яго (столица Чили) и в скором времени приняла участие в таинственном шпионском деле (об этом правительство Чили информировала английская миссия). После поездки по столицам государств Центральной Америки Редер, изгнанная из страны как нежелательная иностранка, вернулась в германский штаб в Буэнос-Айресе, куда к этому времени прибыли ее коллеги из Гондураса — доктор Зинсер и начальник объединенного «опорного пункта» в Коста-Рике, Венесуэле и Колумбии Ганс Веземан.

Веземан — один из самых отвратительных убийц, порожденных нацистским режимом. После первой мировой войны ой занимал должность редактора еженедельной газеты «Берлин ам монтаг», на страницах которой яростно нападал на Гитлера. В 1933 году, когда нацисты пришли к власти, Веземана арестовали. Его друзья ожидали, что с ним случится что-то недоброе, ибо нацистская печать угрожала «уничтожить его, как бешеную собаку», как только Германия станет «Третьим рейхом». Поэтому понятно удивление германских политических эмигрантов, встретивших Веземана в Швейцарии меньше чем через год после ареста живым и невредимым, хотя ходили слухи, что его пытали в концентрационных лагерях, и даже о его смерти. Веземан рассказал фантастическую историю о том, что он якобы бежал из Дахау. Хотя некоторые из его бывших друзей усомнились в том, что он действительно политический эмигрант, но все же приняли его за антифашиста. Веземан начал выпускать в Цюрихе «Ньюс леттер», продолжая нападать на новый германский режим. В то время в Лондоне жил политический эмигрант, выдающийся берлинский издатель Бертольд Якоб, имя которого стояло одним из первых в нацистском списке осужденных. В 1930 году он покинул Германию, так как его жизнь была под угрозой даже при так называемом демократическом режиме республики Гинденбурга. Якоб совершил «неслыханное преступление»: он рассказал читателям своей газеты, что германские милитаристы с молчаливого согласия и с помощью «демократического» рейхсканцлера доктора Брюнинга строят военные самолеты, нарушая тем самым Версальский договор.

Однажды — это было в 1937 году — Якоб, находясь в Лондоне, получил письмо от Веземана, который предлагал ему приехать в Базель, где можно было организовать издательство и начать выпуск еженедельной газеты. Этот орган должен был вести антифашистскую пропаганду. Как писал Веземан, имелась возможность тайно переправлять значительную часть экземпляров этой газеты через Рейн в нацистскую Германию. В Базеле небольшая, но стойкая группа антифашистов нуждалась в политическом руководстве и ждала одобрения со стороны тех немцев-эмигрантов, которые пользовались свободой слова в демократических странах. Якоб ухватился за это предложение и решил поехать в Швейцарию, отказавшись от скромного жалованья переводчика, которое он получал в одном лондонском издательстве. В Базеле Якоба и его жену встретил Веземан. Очевидно, дела у него шли неплохо: он снял для супругов Якоб комфортабельный номер в отеле и водил их по шикарным ресторанам. Когда Якоб спросил Веземана, как он, эмигрант, может позволять себе такую роскошь, тот заявил, что получил средства от влиятельных людей Парижа и Америки, заинтересованных в борьбе с нацизмом.

Несколько дней спустя Веземан пригласил Якоба на конфиденциальную встречу с двумя его друзьями, которые были готовы финансировать это рискованное предприятие. Веземан казался таким прямолинейным и честным, что Якоб, который вот уже семь лет был настороже, помня, что длинная рука гестапо может дотянуться до него даже в изгнании, не думал об опасности. Ведь в конце концов Веземан был таким же политическим эмигрантом и заклятым врагом нацизма, как и он сам. Встреча состоялась в небольшом ресторанчике. Якоба угостили крепкими рейнскими винами, в которые были добавлены наркотики. Он очнулся в большом автомобиле со связанными руками, кандалами на ногах и кляпом во рту. Его похитили!

На следующий день Якоба подвергли обычному «допросу» в гестаповском штабе на улице Принца Альберта в Берлине. Когда я встретил его в Париже после сенсационного освобождения, он показал мне глубокие шрамы — следы перенесенных им ужасных пыток. Гестаповские головорезы буквально покатились со смеху, когда Якоб спросил у них, что случилось с Веземаном. Потрясенный всем происшедшим, он понял, что Веземан предал его, заманив в Базель только для того, чтобы поймать в ловушку.

Вероятно, это дело закончилось бы так же, как многие другие: еще одно «неопознанное» тело было бы брошено в общую могилу или еще один человек прибавился бы к легиону обитателей германских концентрационных лагерей. Но госпожа Якоб не пала духом, а влиятельные люди Швейцарии и всего мира возмутились этим неслыханным преступлением гестапо. Швейцарское правительство выразило протест против наглого нарушения суверенитета Швейцарии и потребовало немедленного освобождения Якоба. Когда Риббентроп заверил министерство иностранных дел Швейцарии в том, что германские власти ничего не знают об этом случае, правительство Швейцарии уведомило его, что дело будет передано в Международный суд в Гааге. Тем временем мировая демократическая печать рассказала всему миру историю похищения, и германское правительство призадумалось. Шесть месяцев спустя немецкая полиция передала швейцарским пограничникам истощенного, старого, больного человека. Это и был Бертольд Якоб.

Правительство Швейцарии отдало приказ об аресте Веземана — виновника похищения. Представьте себе, этот гестаповский агент имел наглость остаться в Швейцарии! Вот уж поистине необъяснимая тайна германской разведки. Его арестовали и судили. Он получил мягкий приговор — четыре года тюремного заключения — и был освобожден незадолго до войны, отбыв только половину срока.

Об этом деле на некоторое время забыли, но через год неизвестный представительный мужчина прибыл в Коринто, порт Никарагуа — небольшой республики Центральной Америки. В его германском паспорте значилось: доктор Генрих Мюллер, преподаватель Геттингенского университета. Это был не кто иной, как доктор Ганс Веземан. В награду за швейцарскую «операцию Канарис сделал его главным германским шпионом в зоне Панамского канала. Веземану, Зинсеру и фрау Редер было поручено добыть для адмирала Деница сведения, необходимые для разработки его честолюбивых планов. Дениц намеревался парализовать Панамский канал и наводнить Карибское море своими подводными лодками — план, который частично был претворен в жизнь на последней стадии войны.

Разведка Соединенных Штатов отнюдь не была в неведении относительно деятельности германских шпионов в Центральной Америке. След вел в Белиз, столицу Британского Гондураса — малонаселенной колонии на восточном побережье Юкатанского полуострова. Здесь, среди остатков исчезнувшей древней цивилизации народа майя, в городе, где британское министерство колоний было представлено горсткой англичан, шпионы чувствовали себя в большей безопасности, чем в столицах государств Южной Америки, где контрразведчики США сотрудничали с местными властями.