Тайны Древнего Лика

Пол этого коридора чем-то отличался от того пола, по которому Батлер совсем, кажется, недавно шел вместе с Флоренс. В переходе, ведущем к Марсианскому Сфинксу. И ареолог наконец понял, в чем отличие: здесь совсем не было пыли, словно только что ушли отсюда уборщики со щетками. Или просто неоткуда было взяться пыли в наглухо закупоренном пространстве?

– Нет, ну надо же! – нарушил тишину пилот, остановившись и оборачиваясь к своим спутникам, которые чуть не налетели на него. – Сколько я этих фильмов пересмотрел, сколько всяких хищников, чужих и джедаев повидал… Сколько подземелий, лабиринтов, заброшенных заводов, астероидов, зловещих планет… И мог ли я хоть на секунду представить, что сам окажусь в таком фильме? Невероятно! Просто невероятно…

– «Невероятный мир», – пробормотал Алекс. – Есть такой рассказ у кого-то из наших старых писателей. Кажется, у Гамильтона. О том, что Марс населяют разные разумные существа, выдуманные земными фантастами. Краснокожие, жукоглазые, со щупальцами и прочими наворотами… Там земляне прилетают на Марс и, между прочим, тоже удивляются, что солнышко ласково светит, и тепло, и ветерок приятный летает; ни тебе мороза, ни тебе углекислого газа… И живут там выдуманные марсиане в выдуманных городах, и каналы на Марсе то появляются, то исчезают, потому что у одних писателей они есть, а у других – нет… Так что, может быть, и этот Сфинкс – тоже выдумка. И мы в эту выдумку вляпались по самые уши…

– Хватит! – В глазах Флоренс заблестели слезы. – Я больше не могу! Я хочу увидеть небо, слышите? Небо, а не эти каменные кишки!.. Сколько можно здесь стоять и молоть языками!

Ареолог осторожно тронул ее за локоть, но Флоренс резким движением убрала свою руку.

– Спокойно, Фло, – мягко сказал Батлер, чувствуя, как волна тревоги окатывает сердце: неужели Флоренс сломалась? – Идем, Свен, – обратился он к пилоту, хмуро сдвинувшему брови, и вновь перевел взгляд на Флоренс: – Не забывай, что есть еще Лео и командир. И целая армия очень смекалистых парней из НАСА…

Нанотехнолог на шаг отступила от него и, заложив руки за спину, прислонилась к стене. Лицо ее было усталым.

– Эти парни из НАСА слишком далеко отсюда, – сказала она, и голос ее звучал сухо и безнадежно. – Идите, а я здесь постою. Если там есть поворот – позовете. А если нет… – Она сглотнула. – А если нет – зачем зря ходить?

Алекс Батлер хотел что-то возразить, но все-таки промолчал. Направил фонарь вперед – до конца коридора оставалось шагов пятьдесят, – кивком показал пилоту: «Пошли».

Свен, тоже не проронив ни слова, с коротким вздохом сделал очередной шаг.

Когда ареолог, на ходу очень медленно досчитав в уме до десяти, развернулся всем телом, освещая пространство позади себя, он не обнаружил там ничего, кроме голых стен, пола и потолка. И ложной ограды, возле которой лежали баллоны и шлемы.

Флоренс Рок исчезла.

– Фло! – отчаянно крикнул Батлер и бросился назад, к тому месту, где только что, буквально полминуты назад, стояла милая белокурая женщина с красивыми глазами цвета бирюзы, женщина, оставившая дома маленькую дочку и пустившаяся в путь по космической дороге из звездного кирпича, за миллионы километров, к Городу на Берегу Красного Гора.

Длинноногий пилот обогнал его и как вкопанный застыл у стены.

У стены, поглотившей Флоренс.

Именно поглотившей – астронавты стояли перед прозрачным прямоугольником, в который превратилась часть стены – словно перед стеклянной дверью, за которой расширившимися от ужаса глазами смотрела на них Флоренс. Оранжевое – на темном… Смотрела – но не видела их. Она застыла, вытянувшись в струнку, руки ее были притиснуты к бокам, погасший фонарь впечатался в ткань комбинезона. Лицо Флоренс было искажено гримасой боли, и создавалось впечатление, что какие-то невидимые тиски сжимают ее тело со всех сторон.

Нет, вовсе не стеклянная дверь была перед ними, а прозрачная стенка саркофага, предназначенного отнюдь не для живых, а для мертвых.

Флоренс, видимо, кричала, застыв в неестественной сдавленной позе, но в туннель не доносилось ни звука.

Пилот, растопырив пальцы, нанес резкий удар напряженной ладонью, но там был материал явно попрочнее стекла.

– Фло! – Ареолог выхватил пистолет и начал с силой бить рукояткой в стенку. Стрелять он не решился.

Прозрачный прямоугольник потускнел, но, прежде чем он вновь превратился в обычную стену, астронавты успели заметить, что Флоренс быстро отдаляется от них, не меняя позы, – словно ее потянули на веревке, как таскали в старину за конями трупы поверженных врагов.

– Господи, что же это такое?.. – выдавил из себя Торнссон.

Батлер не сводил взгляда с серой гладкой поверхности, за которой исчезла Флоренс, – и вдруг что-то сильно толкнуло его в спину. Он, не выпуская пистолета, машинально выставил перед собой руки, пытаясь смягчить удар о стену, но вместо твердой поверхности встретил совсем другое – и начал погружаться во что-то, похожее на густой податливый сироп, на болотную топь, засасывающую его тело.

– Держись! – Пилот, проявив молниеносную реакцию, вцепился в пояс Батлера, не давая ареологу сгинуть в обманке-стене.

Алекс не успел ничего сообразить – последовал новый мощный толчок, и они оба рухнули в темноту.

Еще через несколько мгновений ошеломленный ареолог понял, что уже никуда не летит, а то ли стоит, то ли висит в кромешной мгле, и кости его трещат, и трудно дышать… Те же невидимые тиски, что терзали Флоренс, принялись за него – и он чувствовал, что глаза его вот-вот выскочат из глазниц, как у кролика, которого ударили палкой по затылку. В ушах шумело все сильнее и сильнее, невидимка все крепче сжимал железные объятия – и Алекс Батлер, задыхаясь, беззвучно разевая рот, не в состоянии пошевелиться, с внезапной предельной ясностью понял, что сейчас умрет…

17.

– Пропади оно пропадом, это проклятое золото! – в сердцах сказал Леопольд Каталински и, допив сок, швырнул на пол пустую упаковку.

Выразив таким образом свое отношение к закончившейся четверть часа назад разгрузке «консервной банки», вернувшейся на борт корабля-матки, – а может быть, и не только к разгрузке, – он обессиленно развалился в кресле и закрыл глаза. Вид у него был неважный, и если бы не биостимуляторы, инженер вряд ли бы продержался так долго и сделал то, что он сделал: заполнил модуль контейнерами, взлетел с Марса и довел «консервную банку» до «Арго», а затем вместе с командиром выгрузил золотую добычу.

Эдвард Маклайн никак не отреагировал на эту вспышку раздражения своего подчиненного и партнера по экипажу. Единственного оставшегося партнера… Командир так и не притронулся к еде. Он сидел за столом напротив инженера, тяжелым взглядом впившись в переборку, и, стиснув зубы, ждал, когда же придет ответ из ЦУПа. Окончательный ответ.

Впрочем, каким бы ни был этот ответ, Маклайн уже принял решение.

В отсеке царила тишина. Как в склепе.

Каталински попытался приоткрыть глаза, но веки были тяжелыми, словно камни, и не слушались его. Он устал не только и не столько физически, сколько морально – от душевных метаний, от осознания того ужасного факта, что трое его коллег, скорее всего, никогда уже не вернутся под ласковые земные небеса…