Тайны Древнего Лика

– Меньше знаешь – крепче спишь, Лео, – невесело усмехнулся Эдвард Маклайн. – Не взорвались же, как видишь… Кто-то ведь рассчитывал степень риска. Или ты думаешь – просто взяли ящик с ближайшей базы и забросили нам в трюм? А делиться такой информацией с экипажем без надобности меня не уполномочили.

– Понятно, – протянул Каталински и с привычной, хотя временно и пропавшей было язвительностью добавил: – Надеюсь, вирусов какой-нибудь сибирской язвы у нас на борту нет? Или, скажем, парочки ядерных боеголовок? Зачем нам сунули взрывчатку? Впрочем, догадываюсь.

– Вот именно, – кивнул командир. – На случай, если где-то окажется твердая порода, которая будет бурам не под силу. Могло такое случиться?

– Могло, – согласился инженер. – Да уж, о таких вещах лучше не знать. И конечно, меня радует, что эпидемия чумы нам не грозит. Если вы полностью поделились информацией.

– Перестань, Лео, – ровным голосом сказал Маклайн; такой ровной бывает туго натянутая, вот-вот готовая лопнуть струна. – Силком тебя сюда никто не тащил.

– Не тащил. Но и про взрывчатку никто ничего… – Инженер взглянул на бледное чеканное лицо командира и осекся. Поерзал в кресле и продолжил уже другим тоном: – Ну хорошо, мы заложим взрывчатку под ворота. Но там же негде укрыться – абсолютно пустой прямой туннель: ни углублений в полу, ни каких-нибудь ниш в стенах. Рванет. Где гарантия, что потолочные перекрытия не обрушатся нам на голову?

– Никаких гарантий нет, – сказал Эдвард Маклайн. – Но это шанс. И я его использую.

– Мы его используем, – после короткого молчания поправил командира Леопольд Каталински, сделав ударение на слове «мы». – Вдвоем будет сподручнее, командир…

Маклайн посмотрел на инженера долгим пристальным взглядом.

– Лео, у тебя есть выбор.

– Да? – деланно удивился Каталински. – А по-моему, у этой задачи только одно решение. Одно-единственное.

– Но если ты опять будешь игнорировать мои приказы…

– Не буду, – заверил инженер, прижимая руки к груди. – Могу поклясться на Библии.

– Тогда собираемся. – Командир встал. – В суде будешь клясться. Иди грузи контейнеры, на мне – заправка модуля. Сейчас сообщу Земле, пусть берут управление на себя. Да, и не забудь прихватить трос подлиннее. Для страховки.

– Есть, командир.

Леопольд Каталински тяжело поднялся, упираясь кулаками в колени, и направился к выходу из отсека, по-слоновьему медленно переставляя ноги в тяжелых ботинках. Спина его была сгорблена как у Атланта, держащего Землю.

– Смажь руки, – сказал командир ему вслед. – Там в аптечке есть что-то от ушибов.

– Обойдусь, – вяло отмахнулся инженер.

– Это приказ, Лео.

– Есть, командир…

18.

Хотя Маклайн и Каталински работали почти без передышки, прибегнув к помощи биостимуляторов, на подготовку модуля ко второму автономному полету ушла почти вся орбитальная ночь, и им так и не удалось ни минуты поспать. Пентагоновские препараты позволяли астронавтам сохранять вполне приемлемую работоспособность, но применение их неминуемо должно было впоследствии сказаться на организме – и отнюдь не с положительной стороны. Эдвард Маклайн знал случаи, когда эти мобилизаторы скрытых резервов становились причиной преждевременного увольнения с воинской службы. Однако сейчас это не имело никакого значения – он готов был бы пожертвовать не только службой, но чем угодно, лишь бы весь этот аврал оказался не напрасным. И дело здесь было не только в том, что в числе пропавших находилась Флоренс. Маклайн в любом случае принял бы решение искать своих коллег. Командир «Арго» тоже носил в себе частицу Всевышнего.

Наконец, закончив приготовления, они загрузили модуль всем необходимым, и Маклайн впервые после земного полигона сел за панель управления «консервной банки».

– С Богом, Лео, – сказал он, активизируя систему расстыковки.

– С Богом, – эхом откликнулся Каталински.

Глаза инженера заметно подрастеряли антрацитовый апеннинский блеск, на обвисших щеках и подбородке щедро проросла черная щетина, делая его похожим на «донов» «Коза ностры».

Модуль вытолкнуло из корытообразного грузового отсека «Арго» вверх и назад, и через несколько секунд он оказался в стороне от корабля-матки, все больше уходя от него. Эдвард Маклайн видел на экране удаляющийся межпланетный корабль, оставшийся без экипажа и без капитана, – и у него тягостно сжималось сердце. Ясон покинул «Арго»…

– Как бы он от нас не сбежал, – озабоченно сказал Каталински, тоже глядя на экран.

– Не должен, – глухо отозвался Маклайн. – Парни из ЦУПа обещали постеречь.

– В крайнем случае, будем менять у аборигенов золото на еду, – попытался пошутить инженер. – Продержимся до второй экспедиции.

Командир «Арго» промолчал и запустил двигатели.

Далеко внизу первые солнечные лучи осветили дно древнего высохшего океана и дотянулись до сидонийского берега. И тут же пропали, потому что над Сидонией все больше сгущались мутные облака.

– Берег Красного Гора, – сказал Каталински. – Мы назвали этот район Берегом Красного Гора. Гор – это такой древнеегипетский бог…

– Помолчи, Лео, хорошо?

…«Арго» давно уже исчез с экрана, и в какой-то неуловимый момент марсианское небо, только что бывшее под ногами у астронавтов, оказалось у них над головой.

Леопольд Каталински созерцал на экране уже знакомую панораму марсианской поверхности и вновь ловил себя на мысли о том, что ему совершенно не хочется возвращаться в этот пустынный мир. Да, раньше у него было искреннее желание побывать на Марсе, оставить свой след в Заземелье, своими глазами увидеть то, чего никогда не доведется увидеть воочию миллиардам землян… Но первые восторги давно прошли, и ждала его только рутинная, механическая, утомительная работа, и ждали поиски, которые – сто тысяч против одного – ни к чему не приведут. А еще где-то в подсознании засел непонятный страх – Марсианский Сфинкс почему-то казался ему живым злобным чудовищем…

Маклайн, пожалуй, не уступал Торнссону в искусстве пилотирования. Модуль плавно скользил по наклонной, заходя на равнину со стороны испарившегося океана, – и вскоре возникла на обзорном экране громада Сфинкса. Каталински опять подумал, что этот исполин до странности похож на маску, которую он видел лет пять назад на праздновании хэллоуина в Бостоне. Прошло несколько мгновений – и он понял, что таинственный сидонийский Лик изменился. Белая субстанция, заполнявшая огромные глазницы, которую он вместе с Батлером, Торнссоном и Флоренс наблюдал во время первого полета над Сидонией, стала гораздо более разреженной, и теперь уже было понятно, что это не лед, а туман.

И сквозь этот туман проступили глаза Сфинкса – черно-лиловые, матовые, поглощающие бледный свет марсианского утра. Они были еще плохо видны, они казались мутными, как спросонок, но очень походили на живые. Их взгляд впивался в мозг – и Леопольд Каталински вдруг почувствовал резкую головную боль. Он потер ладонью вспотевший лоб, оторвав взгляд от экрана, – и боль понемногу отступила, стала глуше, но исчезать не спешила.

Конечно, виной тому было напряжение последних часов и, возможно, не вовремя разыгравшееся воображение… но инженер не мог избавиться от ощущения, что у каменного исполина поистине живой, очень тяжелый и недобрый взгляд – хотя пока и затуманенный.

Пока…

Каталински заставил себя поднять голову и вновь посмотреть на экран. Вместо Сфинкса под модулем был уже котлован с одиноко застывшим экскаватором.

– Лео, внимание! – предупредил Маклайн. – Начинаю тормозить.

– Понял, командир, – внутренне собравшись, ответил Каталински.

Посадочная операция прошла без сучка и задоринки, но Маклайн совершенно взмок, словно от самой стартовой точки тащил модуль на себе. Ему не терпелось поскорее отправиться к Сфинксу, однако он со своей обычной скрупулезностью провел все до единой послепосадочные процедуры, потому что по-другому просто не мог. И только убедившись в том, что с модулем все в полном порядке, вместе с инженером вышел под марсианские небеса. С ящиком взрывчатки в руках – как будто собирался принести дань кровавому богу войны.