Тайны Древнего Лика
Шрифт:
– Фло… – прошептал он, придавив ее мокрой волосатой грудью. – Так надо, Фло…
Она изо всех сил впилась зубами в его скользкое плечо, тоже покрытое черными волосами, и, когда он дернулся от боли, повалила его на бок и вскочила на ноги. Два оранжевых комбинезона лежали на каменном полу, тут же была разбросана нижняя одежда. Каталински, совершенно обнаженный, как и она сама, пытался встать, держась рукой за плечо, и из-под пальцев его сочилась кровь. Не помня себя, Флоренс схватила ракетницу, прицепленную к поясу одного из комбинезонов, – это был комбинезон инженера, – и выстрелила в потное, бледное, перекошенное от боли лицо Леопольда. Он успел увернуться, покатившись по полу, и ракета ударилась в стену и
– Фло!.. Не стреляй!..
– Ах ты, ублю…
Договорить она не успела. Что-то плотное, упругое обрушилось на нее сверху, поглотило и повлекло с собой, все быстрее и быстрее…
Когда черная волна схлынула, Флоренс покатилась куда-то вниз, больно ударяясь плечами, коленями, локтями о твердые выступы. Сработали приобретенные на тренировках навыки – она напрягла мышцы, сгруппировалась, стараясь уподобиться хорошо накачанному футбольному мячу, – и, совершив последний переворот через голову, зарылась лицом в рассыпчатое, колкое, напоследок ударившись лбом обо что-то неровное и твердое.
Сознание она все-таки не потеряла, но некоторое время неподвижно лежала ничком, закрыв глаза, выбросив вперед руки и со страхом ожидая, что вот-вот нахлынет новая волна, – так каждый миг ждет боли человек в кресле дантиста, когда бор впивается в зуб, подбираясь к нерву…
Однако, неведомые силы вроде бы угомонились – и Флоренс осторожно приподняла голову. Это движение тут же остро отдалось в спине – казалось, кто-то ткнул туда горящей сигаретой, а потом залил кожу кипятком. Флоренс коротко вскрикнула и, зажмурившись от боли, уронила голову на руку. Она не понимала, где находится, мысли по-прежнему странно путались и так и норовили ускользнуть, разбежаться по темным норам – зато отчетливо ощущала каждое больное место на своем обнаженном теле. Горели сбитые колени и локти… тупо ныла левая ключица… пульсирующая злая боль терзала поясницу…
Флоренс стиснула зубы, вновь открыла глаза, и обнаружила у самого своего лица каменный обломок величиной с хорошую дыню, ржавый, как старая водопроводная труба на развалинах снесенного дома. Темное влажное пятно на обломке было похоже на кровь. Ее кровь. Не поднимая головы, Флоренс, напрягая болезненно отозвавшиеся мышцы, перевернулась на спину – и увидела над собой бледное небо цвета порезанной на куски семги, слегка прикрытое вуалью неземных облаков из кристалликов льда. Небо было светлым, скорее утренним, чем вечерним, и высоко-высоко едва угадывалась в нем одинокая слабая звездочка.
«Это «Арго»… Там мой Ясон…» – подумала она, и какая-то часть ее существа словно воспарила ввысь, к свету… но другая часть осталась внизу, в темноте…
Флоренс Рок ощущала странную раздвоенность, в ней словно бы жил кто-то еще, и этот кто-то, мрачный и непреклонный, тянул ее в унылую топь, в тоскливую бездну, где нет никакой опоры, где можно висеть целую вечность, – без всякой надежды на приход лучших времен…
А потом она почувствовала, как покрытая черной шерстью оборотня грудь Леопольда Каталински касается ее обнаженной груди. Она дернулась – и вновь вскрикнула от боли в пояснице (теперь туда вбили раскаленный гвоздь), – и поняла наконец, что это всего лишь ветер. Легкий ветерок, совсем безобидный…
Безобидный?
Ветер был холодным, и холодной была чужая земля, и постепенно остывала взбудораженная кровь, и покрывалась пупырышками кожа…
Флоренс, закусив губу, села и смахнула невольные слезы. В десятке шагов от нее, вырастая из рыжего кизерита, уходили вверх красноватые каменные ступени, потрескавшиеся, истертые, с обломанными кромками. Она скользила по ним завороженным взглядом, поднимая голову все выше. И увидела величественные
двустворчатые ворота с дугообразными ручками цвета старой бронзы, тускло серебрившиеся в темной стене.И только сейчас осознала, что перед ней возвышается Марсианский Сфинкс, и что ей удалось-таки выбраться из его каменного чрева!
Она закрыла лицо руками и зарыдала, содрогаясь всем телом, и то, светлое, что ожило в ней, тихо нашептывало из глубины: «Все будет хорошо… ты вырвалась… теперь все будет хорошо…» – а мрачное зловеще молчало.
Она вновь была на свободе.
Флоренс утерла слезы, и теперь уже дрожала от холода, а не от рыданий. Она с омерзением подумала об этом подонке, об этой мрази, дряни, подлеце – и сжала кулаки.
«Глаза выцарапаю!»
Жаркая волна ярости на мгновение согрела ее, и Флоренс вскочила на ноги, больше не обращая внимания на боль, готовая броситься вверх по ступеням, ворваться внутрь марсианского чудища, найти Леопольда Каталински и расправиться с ним.
«Успокойся, – посоветовал кто-то из глубины сознания, странно искаженного сознания, подобного отражению в кривом зеркале. – Ему воздастся по заслугам, темнота накажет его…»
Она опомнилась и отвела взгляд от серебрящихся створок. Обхватила себя руками за плечи, медленно повернулась на месте, морщась от боли, и увидела неподалеку оранжевый комбинезон, приткнувшийся к изъеденному ветрами каменному клыку… а чуть дальше еще один… и трико, ее трико… и ботинок…
Очень скоро она выяснила, что у подножия Сфинкса раскиданы вещи, составлявшие два комплекта одежды и обуви. Нашлась и ракетница – Флоренс совершенно не помнила, когда и как выпустила ее из рук. Получалось, что все это было выброшено из Сфинкса вместе с ней или вслед за ней.
Кем или чем выброшено? И почему не выбросили и Леопольда Каталински? Или все это он сам и выбросил – и остался внутри?
К многочисленным болевым ощущениям она уже немного притерпелась, да и боль перестала быть резкой и с ней вполне можно было мириться – тем не менее, Флоренс понадобилось довольно много времени для того, чтобы полностью одеться. Чувствуя, что начинает согреваться, она выпрямилась, держась обеими руками за поясницу, и обвела взглядом рыжую равнину, испещренную тенями корявых каменных зубов. Над равниной поднималось маленькое, немощное, окутанное паутиной облаков солнце. Чужое солнце. Вдали головой великана темнел Купол, гораздо правее, на южной стороне, вонзалась в розоватое небо вершина Пирамиды – а между ними виднелся вал кизерита, доставленного транспортерами из котлована. А чуть правее этого вала должен быть…
Флоренс замерла.
Когда она вместе с Алексом отправлялась на вездеходе к Сфинксу, позади них оставался посадочный модуль. Каталински работал на экскаваторе, а Свен сопровождал груженые золотом контейнеры от котлована до «консервной банки».
Теперь модуля на месте не было…
Потрясенная Флоренс, не веря собственным глазам, обшарила отчаянным взглядом весь горизонт – но нигде не обнаружила ничего похожего на модуль. Едва сдерживая нервную дрожь, она запрокинула голову, пытаясь отыскать в небе искорку «Арго», однако никаких звезд уже не было видно в утреннем небе.
Мысли хлынули неуправляемым потоком, настигая, отталкивая, обгоняя одна другую…
Кто увел модуль, кто бросил ее здесь? Алекс? Свен?.. Время внутри Сфинкса не такое, оно замедляется… Кто знает, сколько она находилась там, внутри… Может быть, прошли сутки… а может быть – и двое, и трое суток… Этих ворот не было, и этой лестницы… Не было! Лестницу откопал Каталински? Кто, кто увел модуль?..
Командир. Конечно – командир. Ясон. Каталински пригнал «консервную банку» на «Арго», и они вместе вернулись сюда, а потом Каталински откопал вход, и вошел внутрь Сфинкса, и не смог выйти. А командир забрал золото и улетел… Бросив остальных… Бросив ее…