Тайны горного Крыма

Кеппен считал Алупку-исар — одним из крупнейших укреплений Южного берега, которое "с одной стороны имело перед собою крепостцы, лежавшие ниже и выше Гаспры, а с другой могло сообщаться с укреплением Лименским (в Симеизе. [172] — Т. Ф.). Оно возвышалось над центром большого урочища, в которое входил Мисхор — значительное, сильно разбросанное поселение с керамическими печами VIII-Х вв.

Тропа, ведущая к исару, имеет тщательно сложенную креиду — подпорную стену — на довольно большом протяжении. Она поднимается по левому склону похожей на пирамиду горы Крестовой, на усеченной вершине которой, поросшей соснами и древовидным можжевельником, находится площадка, с северной и западной сторон обнесенная стеной с башенными выступами. Хорошо различаются нижние ряды кладки из огромных циклопических камней, переходящие в так называемую «панцирную», средневековую — из двух рядов камней с забутовкой между ними. За стеной, несколько отступая от ее основания, проходит узкая ложбинка, весьма похожая на ров — то ли естественный, то ли высеченный в скале при выборе камня. С южной стороны площадка заканчивается скалистым обрывом около 70 м высоты; там, где обрыв понижается, сохранилась нижняя часть стен примерно 2,5–3 м высоты и около 2 м толщины. Остатки северной стены протяженностью 260 м имеют в нескольких местах башенные выступы. Обращает на себя внимание сложенное из огромных глыб основание башни в северо-западном углу укрепления. В восточном, наиболее высоком участке укрепления, огражденном внутренней стеной, сохранились остатки жилищ, близкие по характеру таврским сооружениям на горе Кошка в Симеизе; обнаружены и фрагменты сосудов, похожих на таврские. По-видимому, здесь находилась цитадель. По мнению исследователя-краеведа Г. А. Никитина, "можно предположить, что на горе Крестовой имелось укрепленное таврское поселение, аналогичное укреплению на горе Кошка, которое впоследствии было использовано для возведения здесь средневековой крепости". [173]

172

Кеппен П. И. О древностях Южного берега Крыма и гор Таврических. (Крымский сборник). — СПб., 1837. — С.106.

173

Никитин Г. А. О древних памятниках на горе Крестовой, у села Пещерного и Чертовой лестницы // История и археология древнего Крыма. — Киев, 1957. — С. 332.

Одно из свидетельств древности Алупки — упоминание ее имени в таком известном документе Х века, как письмо хазарского кагана Иосифа, содержавшее описание его владений, в число которых входил и Крым: здесь в письме перечисляется ряд городов и среди них Тмутаракань, Керчь, в горном Крыму — Мангуп, а на южном берегу — Судак, Ламбат, Партенит и Алубика. [174] Упоминание в таком списке — свидетельство важности и значимости Алупки, которая в те времена явно не была деревушкой в 25 дворов, какою застал ее граф Воронцов. Следующее по времени упоминание Алупки (Люпико) мы находим в документе, относящемся к финансовому ведомству Кафы (Феодосии) 1381-82 гг. В нем перечислены подвластные Генуе прибрежные пункты между Балаклавой и Судаком: Чембало, Форос, Кикенеиз, Алупка, Мисхор, Орианда, Ялта и т. д. [175] Владения генуэзцев распространялись на узкую прибрежную полосу. Здесь стояли приморские укрепления, и почти каждому из них соответствовало укрепление в предгорьях, расположенное на подступах к горным перевальным дорогам, ведущим на северные склоны Главной гряды. С появлением генуэзцев эти крепости, видимо, сохранили независимость, составляя южную границу княжества Феодоро с центром в Мангупе, которую генуэзцы в своих документах именовали Готией.

174

Плетнева С. А. Хазары. — М., 1986. — С. 10.

175

Васильев А. А. Готы в Крыму // ИГАИМК.
– 1927. — Вып. 5. — С. 192.

О существовании приморской крепости в Алупке, находившейся на месте дворца, известно из упоминания Дюбуа де Монпере, да из рисунка с изображением ее руин перед началом строительства. Однако в народных представлениях обе крепости воспринимались как части единой системы: согласно легенде, записанной у местных жителей фольклористами дворца-музея в 30-е годы, обе крепости были соединены подземным ходом. Парными были также укрепления Симеиза — Таврское поселение на горе Кошка и Панеа-исар, и Ай-Тодора с его мощной циклопической стеной: последнее дополнялось, по-видимому, несохранившимся укреплением Гаспра-исар.

Итак, Алупка дает уникальную возможность продемонстрировать систему взаимосвязи крепостей побережья.

Ай-Тодорское укрепление

На мысе Ай-Тодор, по соседству с "Ласточкиным гнездом" расположено гораздо менее известное, хотя несомненно представляющее немалый историко-археологическнй интерес, едва ли не самое крупное из известных нам гаврских укреплений. Айтодорский мыс с наибольшим правом может претендовать на древнее название Криуметопон — Бараний лоб, что в свою очередь являлось греческим переводом дошедшего до нас (редчайший случай!) в греческой же транскрипции местного таврского названия — Бриксаба (или Вриксава). Название это связано с легендой о златорунном баране, перенесшем сюда сына царя Афаманта Фрикса, чья сестра Гелла во время бегства утонула в море; именно здесь баран с царевичем сделали остановку на пути в Колхиду, куда за золотым руном позднее отправятся в поход аргонавты. Судя по подсчетам, основанным на данных периплов — лоций античного времени, Криуметопон находился, вероятно, здесь, хотя одновременно такое же название мог носить и другой южный мыс крымского берега — Сарыч или Айя.

Циклопическая стена Ай-Тодора, сложенная из огромных блоков насухо, поражает своей мощностью. Укрепление это описал еще Кеппен, считавший его византийским: Кондараки, передавая одну из местных легенд, вкладывает в уста рассказчика наивное восхищение сооружениями Ай-Тодора: "Нет, таких вещей не в силах сделать обыкновенный человек! Ясно, что здесь обитали гиганты с богатырскими силами. Чтобы убедиться в этом, стоит взглянуть на те каменные плиты, которые они клали на могилы отцов, братьев и жен, или на одну из стен, где в нескольких местах встречаются скалы в полторы тысячи пудов. [176]

176

Кондараки В. X. Легенды Крыма. — М., 1863. — С. 59. По словам М. А. Сосногоровой, на Ай-Тодоре к северу от укрепления находилось не менеe сорока "Крымских дольменов" — каменных ящиков.

Ай-Тодор находится в поле зрения русских археологов уже более ста лет. В 1849 г. раскопки там производил граф Шувалов: однако ни он, ни последующие исследователи не вели систематических описаний, а что касается коллекции античных памятников из раскопок, то судьба ее оказалась трагичной: она погибла от руки фашистов, сжегших во время оккупации Ялтинский музей, и о ней можно судить лишь по фотографиям и записям.

Планы Ай-Тодорского укрепления, опубликованные М. И. Ростовцевым и В. Д. Блаватским, показывают, что циклопическая стена проходила по северному склону холма, образуя дугу с северо-востока на юго-запад, и имела протяженность более ста метров. Высота сохранившейся в настоящее время части стены — свыше двух метров. Во второй половине I в. н. э., когда римляне заняли крымские города, здесь возник укрепленный римский лагерь, существовавший до середины III в. н. э.

Многолетние раскопки на Хараксе подтвердили, что циклопическое укрепление возникло еще в доримское время (судя по обломкам керамики, не позднее IV–III вв. до н. э.) и представляло собой убежище тавров. Римляне, вероятно, заняли Харакс с целью затруднить таврам выход к морю и обеспечить безопасность каботажного плавания. Вначале здесь находился десант моряков Равеннской эскадры, вынужденный ограничиться лишь захватом побережья. Позднее, с появлением частей I Италийского и XI Клавдиева легионов, ими контролировалась явно большая территория. Об этом свидетельствует построенный римлянами водопровод, подводивший воду от подножия Ай-Петри в большое водохранилище — Нимфей — на территории крепости, а также наличие дорожной стражи — бенефициариев. Ими были поставлены посвященные Юпитеру алтари, найденные во время раскопок. Изучение надписей на них, а также находка аналогичного алтаря в Херсонесе показали, что Харакс был связан сухопутной дорогой с Херсонесом — главной римской базой в Крыму во II–III вв. н. э. В систему оборонительных сооружений римского Харакса частично входила древняя циклопическая стена, но, главным образом, построенная легионерами внутри огороженного ею пространства стена, состоящая из двух панцирей и забутовки между ними. На территории городища они построили термы-бани, состоящие из нескольких помещений и бассейна для купания: под полом проходили керамические трубы парового отопления. Напомним, что для римлян термы были сооружением общественным, чем-то вроде клуба, где не только отдыхали, но и вели важные беседы. В святилище бенефициариев, расположенном за наружной крепостной стеной, были найдены, кроме вышеупомянутых алтарей, несколько небольших вотивных рельефов. Эти своеобразные "каменные иконы" показывают, что среди солдат Айтодорского гарнизона были распространены культы Диониса, Митры, Артемиды, Гекаты, Фракийских всадников. [177] Находки рассказывают и о занятиях населения Харакса — гарнизонных солдат и ремесленников. Кроме обычных скотоводства, земледелия и рыболовства, здесь были развиты кузнечное и гончарное дело; кроме того, обнаруженные в могилах рабочие топоры говорят о существовавшей обработке дерева, а многочисленные архитектурные остатки и обломки строительных материалов — о довольно высоком уровне зодчества.

177

Ростовцев М. В. Харакс. — СПб., 1912. — С. 15.

После ухода римлян укрепления Харакса продолжали служить убежищем окрестному населению в случае военной опасности. В средние века здесь возник монастырь св. Федора Тирона, давший новое название местности — Ай-Тодор.

Таврское убежище и Панеа-исар в Симеизе

В 4-х километрах к западу от Алупки расположена необычайно живописная местность — Симеиз, название которой традиция связывает с греческим словом «симейон», знак, то есть приметные, издалека узнаваемые очертания здешних гор. Горный кряж Кошка на западной окраине Симеиза, перпендикулярный хребту Яйлы, круто обрывается у моря, рассыпаясь нагромождением камней, среди которых выделяется утес Лебединое крыло. В двухстах метрах восточнее утеса у самого берега живописно расположен скалистый холм Панеа, которому заросли сизо-зеленого можжевельника, сочетающиеся с обнажениями серых скал и внушительными руинами древних стен, придают суровую и изысканную красоту; ниже поднимается из моря скала Дива, монолит, которому сама природа удивительно скульптурно придала вид устремившейся в море фигуры: на вершину ее, где путешественники в прошлом веке видели следы укреплений, а сегодня расположена видовая площадка, ведут вырубленные в скале ступени.

П. И. Кеппен писал, что в Симеизе "приметно два укрепления: одно — верхнее, которое татары называют Лимена-кале, или просто Исар; другое — нижнее, именуемое Панеа". [178] Сегодня попасть на гору Кошка (любителям истории и древностей стоит сообщить ее настоящее имя — Кош-кая, Соколиная скала) совсем нетрудно: для этого надо подняться на верхнюю дорогу и сразу же за хребтом свернуть влево, по дорожке, которая приведет в укрепленное таврское убежище, защищенное с востока скалистым гребнем горы. Однако в древности местность здесь выглядела совершенно иначе. До того как была проложена верхняя дорога, вспоминает М. А. Сосногорова, Лименские утесы (еще одно название г. Кошки, по имени близлежащей местности — Лимена, или Голубой залив) упирались в стену хребта Яйлы, образуя "непроходимую преграду, природную стену". "И все разрывы Лименских гребней были заложены толстыми, так называемыми циклопическими стенами. Правда, эти укрепления носят на себе явные следы позднейших времен — греческих, но основаниями греческих укреплений служат все-таки стены циклопические". [179] Таким образом на г. Кошка система обороны местного значения непосредственно смыкалась с "длинными стенами" страны Дори, ибо, как продолжает Сосногорова, все сколько-нибудь удобные проходы через хребет Яйлы в Байдарскую долину были также заложены камнем.

178

Кеппен П. И. Указ. соч. — С. 199.

179

Сосногорова М. А. Указ. соч. — С. 278.

Поселение на горе Кошка специально изучалось П. Н. Шульцем в 1950 и 1955 гг. Основная оборонительная стена проходит с северной стороны, отделяя городище площадью 1,5 гектара. Стена длиной 100 м, шириной 2 м и высотой (в наиболее сохранившейся части) до 3 м имеет в основании циклопическую кладку, возраст которой П. Н. Шульц, на основании керамических остатков датировал второй половиной I тысячелетия до н. э. Выше кладка стены иная — из двух рядов крупных камней — панцирей — и забутовки из мелкого камня между ними, сложенных насухо: исследователь датирует ее первыми веками нашей эры. Кроме того, стена перестраивалась и ремонтировалась в средние века. [180]

180

Шульц П. Н. Таврское укрепленное поселение на горе Кошка // КСИА. АН СССР.
– 1957. — Вып. 7. — С. 62–69.

С южной стороны, у обрыва к морю, там где можно было подняться по тропам, также сохранились остатки стены. Отсюда открывается великолепный вид на море и небо, вставленных в рамку, образованную горизонтальной линией обрыва и вертикалями утесов слева и справа от зрителя. Где-то здесь, по словам Кеппена, "на краю пропасти находился огромной величины камень, под одну сторону которого, кажется, нарочно подсунуты другие камни, так что он держится на одной только точке и при малейшем сотрясении должен ринуться в бездну". [181] Позволим себе смелое предположение (возможно и ошибочное в данном конкретном случае), цель которого — обратить внимание путешественников на аналогичные сооружения, которые могут им встретиться в Крыму: а что если описанный Кеппеном камень есть "качающийся дольмен", довольно редкая разновидность мегалитических сооружений, встречающихся на морских побережьях Испании, Франции, Англии и описанных исследователями? Подобные камни, точка опоры которых найдена столь искусно, что их можно привести в движение нажатием руки, но так, что при этом они не теряют равновесия, встречались, судя по рассказам старожилов, и в Крыму; однако места таких находок не зафиксированы, и не исключено, что их еще можно будет открыть заново.

181

Кеппен П. И. Указ. соч. — С. 201.